Кирилл Шатилов - Под флагом серо-золотым

— Действительно, суховато звучит, — согласился Фейли, для верности заглядывая через плечо, будто затем, чтобы лично убедиться в правильности прочтения.

— И вообще довольно странно, — добавил Хейзит.

— Ну-ка, ну-ка! — повернул к нему раскрасневшееся от возбуждения лицо Харлин. — Что еще необычного ты тут заметил?

— Просто мне всегда раньше казалось, что в тот последний поход, во время которого Дули погиб на Мертвом болоте, они с Эригеном отправились вместе. Да и не вдвоем, а с отрядом лучших виггеров. Почему вы улыбаетесь? Разве не так?

Харлин сиял и не скрывал этого. Похлопав Хейзита по руке, он сказал:

— Фейли был прав, когда говорил, что тебе в наблюдательности не откажешь. — Хейзит не помнил, чтобы арбалетчик когда-нибудь хвалил его за это качество, а тем более — в присутствии старика, но промолчал, слушая дальше. — Но ты не заметил еще более странную на первый взгляд вещь, делающую этот рассказ совершенно не похожим на привычные нам сказки. Что такое «спустя две луны», как ты считаешь?

— Через два дня?

— Сначала я тоже так думал. Но потом пришел к выводу, что раньше время измерялось не просто лунами, а полными лунами. Ведь из полной луны довольно скоро получается серп, который никто луной не назовет. И если я прав, а на мою правоту указывают многие другие места в тексте, то между отъездом из замка этих двух героев прошло не меньше пятидесяти дней, а то и больше. Согласитесь, за это время с Дули могло произойти многое, о чем Эриген, которого теперь обвиняют в предательстве, даже не предполагал.

— Но ведь это меняет всю историю! — воскликнул Хейзит, воспринимая услышанное как настоящее откровение и переглядываясь с внешне невозмутимым Фейли.

— История, к сожалению, уже изменена, — вздохнул Харлин. — История, которую по заказу Гера Однорукого, а теперь и Ракли, правит своей уверенной рукой старший писарь Скелли. Перед вами единственный свиток, где она изложена такой, какой прочел ее я, без пропусков и вставок. И если кто-нибудь, кто сменит Скелли на его посту, заглянет в восстановленные после того злосчастного пожара рукописи, в этом самом месте он узнает, что Эриген отправился в поход вместе с Дули и что в решительный момент он повел себя как последний предатель и обрек великого друга на бесславную смерть. Разве не эту легенду рассказывают вабоны уже сегодня, хотя прошло не так уж много зим? Правда, этот пример не самый удачный, именно такое толкование я тоже знал еще с детства, поскольку оно лучше всего устраивало род Ракли. Но, когда нужда заставила взяться за старые свитки, они воспользовались ею, чтобы исправить все лишнее. И я оказался всего лишь тем, кто обнаружил весь этот обман.

— И вы им не помешали? — Хейзит сел прямо на пол и водил отсутствующим взглядом по ячейкам.

— Помешал, — усмехнулся писарь. — Результат этого ты видишь перед собой. В то время я был наивен и многое недооценивал. А папаша Ракли оказался прозорлив и спохватился почти вовремя. Сам он писать и читать не умел за ненадобностью, но насчет меня и моей молчаливой работы у него закрались кое-какие подозрения. Почему-то его выбор пал на Скелли. Вероятно, он решил, что парень несмышлен и безобиден настолько, чтобы выведать правду и при этом ничего толком не понять. Без моего ведома они вдвоем прошли в хранилище и стали разбираться что к чему. Я так и представляю себе эту картину: старый Гер возвышается на стуле старшего писаря, а Скелли, устроившись у него в ногах, звонко читает ему плоды моих бессонных ночей. Например, о том, что у Дули, в отличие от общеизвестной легенды, была не одна, а целых две жены: Рианнон, от которой и берет начало род Ракли, и Лиадран, у которой от него тоже успел родиться сын.

— Но ведь Лиадран была сестрой Дули! — не сдержал удивленного восклицания молчавший до сих пор Фейли.

— Да, но только по той версии, которую передают из уст в уста и которая теперь красуется на видном месте в хранилище замка. А на самом деле его младшая сестра умерла в детстве, о чем мы узнаем, когда сегодня читаем про то, как Дули оплакивает ни с того ни с сего попавшую под копыта его Руари маленькую девочку. Переписывая историю по заданию Гера и Ракли, Скелли поступил хитро, сохранив основной ход событий, но изменив их порядок или суть. Так родная сестра гибнет по его вине, но в облике никому не известной девочки-простушки, а законная жена превращается в не менее законную сестру и тем самым ее потомки уже не считаются потомками Дули.

— А если они живы? — Хейзит пытался осознать то, о чем говорил старик.

— Кто живы?

— Ну ее потомки. Разве тогда у Ракли не появятся противники, которые имели бы право оспорить его главенство над вабонами?

— Мне нравится, что ты все схватываешь на лету, — рассмеялся Харлин, хотя ничего веселого в их разговоре Хейзит не видел. — Попал в самую точку!

— Что вы имеете в виду?

— Потомки Лиадран живы и по сей день. Только сами они об этом не догадываются. Потому что их родословная изменена той же рукой, что переписала нашу историю, и повторяет лишь изустные предания, никогда не соответствовавшие действительности.

— Но кто они?

— Я не знаю.

— То есть? — опешил Хейзит.

— Очень просто. Вот Фейли уже понимает, к чему я клоню. С одной стороны, существуют потомки Лиадран как сестры Дули. Ведь по легенде, как мы знаем, она незадолго до своей безвременной кончины сочеталась браком с Рилохом, приставленным Дули охранять его малых детей в замке на время ставшего роковым похода. От него, как считается, берет свое начало род Тивана, командующего мергами.

— Норлан? — поразился Хейзит.

— Что? Ну да, его сын, он самый. Странно, что ты с ним знаком.

— Просто виделись тут как-то в таверне. А кто еще?

— Так получилось, что маленькой девочке, затоптанной конем Дули, молва приписывает брата, а это уже само по себе наводит на размышления: с чего совершенно незначительной фигуре повествования, прославившейся лишь тем, что омрачила расставание Дули с семьей, уделять столько внимания, чтобы придумывать какого-то брата. Удалившись на покой и получив незаслуженную возможность более подробно изучать переписанные мною свитки, я пришел к выводу, что в роли ее брата в «Сид’э» выступает еще один герой наших сказаний — тот самый Оган, благодаря усилиям которого в Пограничье была построена первая застава.

— И предок Эдлоха, руководившего возведением замковых стен? — догадался Хейзит.

— Не сомневаюсь, что отец рассказывал тебе про него, — кивнул Харлин. — Да, именно он. Таким образом, в Вайла’туне живет два семейства эделей, одно из которых ничуть не менее родовито, чем семейство Ракли.