Тимофей Печёрин - Сердце Таэраны

Когда на палубу вышел капитан, привлеченный веселым гомоном, лица матросов разом обратились к нему — и напоминали, скорее, морды голодных собак. Команда затихла, ожидая решения предводителя… и искренне надеясь на желаемый ею вариант.

И Хорнет не был бы капитаном, если б предпочитал обманывать надежды команды. С пару минут он смотрел вдаль, приложив ладонь ко лбу и словно раздумывал, пока наконец не молвил «вот и веселье… на подходе». И приказал следовать за кораблем.

Для Ирайи это путешествие оказалось чрезвычайно щедрым на новые впечатления. Не так давно она открыла для себя небо — узнав, что мир не всегда бывает ограничен твердью потолка или пещерного свода. И что в мире гораздо больше красок, чем можно увидеть в родном подземелье.

Теперь же девушка из клана Морандора воочию убедилась, что не всегда под ногами бывает нечто твердое и непоколебимое. Далеко не всегда: ибо мир с точки зрения рхаванов, состоит все-таки большей частью именно из моря, а не из суши. Разумеется, Ирайа знала о подземные озерах и реках; однажды ей даже пришлось перебираться вброд через одну из этих рек. Но то был тонкий ручеек по сравнению с водоемами на поверхности; даже рядом с Тромом и его притоками. А что уж говорить о море — когда вода со всех сторон, и не всегда можно увидеть даже намек на сушу.

Как ни странно, но пребывание в море Ирайа переносила неожиданно легко, даром что ни разу еще не плавала. Точнее сказать — не ходила: по мнению моряков слово «плавать» применимо разве что к рыбам и прочим неразумным тварям, а также ко всяческому мусору. А уж никак не достойно разумного существа, что обязано «ходить» хоть суше, а хоть даже и по воде.

Что касается Даррена, то он, напротив, уже в первый день смог проникнуться глубинным смыслом ругательства «сухопутная крыса». И осознать, за что именно те, для кого море успело стать домом, искренне презирают таких как он. А как иначе, коль, ступивши на палубу, здоровый мужик очень быстро превращается в столь жалкое существо? Которое не всегда способно твердо стоять на ногах, передвигается по палубе походкой завзятого пьянчуги, может упасть даже в полный штиль и, конечно же, периодически свешивается за борт — дабы поделиться частью недавно съеденного с водящимися поблизости рыбами.

Ирайе наемник искренне завидовал, а ту легкость, с которой девушка переносила морскую поездку, объяснял исключительно ее молодостью и какой-то легкостью. И здоровьем — тоже. Едва ли Темная Эльфийка за свою короткую жизнь успела хотя бы попробовать пиво, не говоря уж о том, чтобы проводить вечера в таверне, а вышеназванным пивом запивать свиную ногу. Поэтому Даррен все больше предпочитал сидеть или лежать; и уж тем паче старался не смотреть в сторону бортов.

Зато его провожатая буквально прилипла к борту, завороженно любуясь на синюю гладь, на пролетающих птиц, на плещущуюся неподалеку совсем не пуганую рыбу. И только солнце не могло вызвать у Ирайи добрых чувств — поэтому она всегда смотрела в противоположную от него сторону.

И именно Ирайа первой заметила идущий на сближение корабль — благодаря внимательности своей и зоркости. И не преминула сообщить об этом ближайшему к ней человеку. Ближайшим в тот момент оказался богатый, но еще не успевший заплыть жиром, купец, направлявшийся в Рах-Наваз для заключения очередной сделки.

Кстати говоря, в первый день пути этот человек попытался проявить к девушке интерес, намного выходящий за рамки простого знакомства между попутчиками. Поближе познакомиться решил, так сказать… Смекнул, видно, что сопровождающий девушку-эльфийку мужик — никакой не ухажер, что оба из этой странной парочки едва терпят друг друга.

И, в отличие от Даррена, особенности внешности юной пассажирки купца не волновали; видно, привык он иметь дело не с одними лишь сородичами. А может, как раз эти особенности и волновали… но в другом смысле; как принято говорить среди светских львов, этих высокородных выродков, «на экзотику потянуло». Впрочем, как бы то ни было, а тяга эта быстро прошла. Сразу, едва в руке юной незнакомки блеснуло лезвие кинжала.

С той поры купец-попутчик не то чтобы отстал совсем и смотрел на Ирайу со страхом. Отнюдь! Он продолжал крутиться неподалеку, надеясь, видимо на ее внимание, не теряя надежды. Однако вел себя предельно осторожно, если не сказать робко.

Подвернулся он девушке и теперь.

— А ты как думала? — усмехнулся купец в ответ на реплику Ирайи, — не один же корабль у Грейпорта. Много. Вот и ходят… туда-сюда.

Последнее было не похвальбой, а констатацией факта. Флот в Таэране имелся только у Грейпорта, да еще у его векового антагониста — пиратского острова Беренал. Причем, в последнем случае речь шла, скорее, не о флоте, а о разрозненных кораблях, чуть ли не каждый из которых имел своего владельца.

Эта разрозненность, собственно, и обеспечивала статус-кво, при котором пираты не сплачивались в сколь либо серьезную силу, и, соответственно, не могли предпринять ничего, фатального для торговой республики — например, блокировать пролив. А с другой стороны, соответственно, не ставили на кон все и вся. С отдельными же кораблями беренальцев более-менее успешно справлялась эскадра каперов, время от времени выходивших в море. Справляться-то справлялась, вот только кораблей этих почему-то не становилось меньше.

Когда-то флот стал орудием превосходства нарождающейся человеческой Империи. Благодаря оному имперские войска могли довольно быстро прибывать практически в любую часть континента через море и речные пути — и буквально сваливаться на головы врагов, словно птичий помет. Сегодня корабли тоже были востребованы… уже как способ наживы. И кормили они и владельцев, перевозящих все от металла из гномьих рудников до вина с виноградников юга, и грейпортских купцов, получавших свое при перепродаже, и сам Грейпорт, облагавший морские перевозки пошлиной. Ну и, разумеется, беренальских пиратов, что тоже не упускали некой толики чистогана.

Помогло это изобретение рхаванов и похотливому купцу — дабы лишний раз обратить на себя внимание попутчицы.

— А знаешь, — ни с того ни с сего начал купец, — у меня ведь тоже будет свой корабль. Да не хуже этого. Просто я пока берегу… золото коплю.

— А странный какой-то корабль, — тем временем подал голос один из матросов, поглядев в сторону незнакомого судна через еще одно рхаванское изобретение — подзорную трубу, — парус… на нем нет герба. И так идет… как будто нарочно ищет с нами встречи.

— Ну-ка, дай, посмотрю, — это сказал уже капитан корабля, подошедший к борту и выглядевший несколько встревоженным.