Ирина Шевченко - И придет волчица

Ознакомительный фрагмент

      Скрипнула дверь, и я осталась одна в полумраке учительского кабинета. Несколько томительно-долгих минут просто сидела, сжимая в руке последние минуты жизни моего солнца. А затем раскрыла ладонь, и потянулась к заточенной в кристалле памяти...

__________

      Старший наставник вот уже почти час мерил шагами коридор. А запись, вернувшись к нему от Лоны, длилась не более десяти минут.

      - Зайди, - в который раз выглянул из своего кабинета магистр Триар. - Сколько ты еще собираешься здесь бродить?

      - Дам ей еще немного времени.

      - Уже более чем достаточно. Долгие прощания никому не приносят радости. Зайди и все.

      Но он все-таки выждал еще минут пять.

      Она сидела у стола и смотрела на пятнышко света, источаемого лежащим перед ней камнем. По щекам, оставляя серебристые полосы, катились слезы, а в висящем в воздухе окошке гасла искорка-жизнь. Гасла и вспыхивала снова. Гасла и вспыхивала. Гасла и вспыхивала. За то время, что он дожидался за дверью, эта искорка умирала и воскресала должно быть уже сотни раз.

      - Хватит, - волшебник оборвал активирующий амулет поток. Неловко провел рукой по непривычно коротким волосам вздрогнувшей от его голоса девушки. - Не нужно больше. Да и вообще... - в пересохшем горле заскреблась горечь, - ...плохая это была идея.

      Спрятал злополучный кристалл в шкатулку. Одернул шторы. Но на сердце светлее не стало.

      - Наверное, тебе стоит сейчас пойти домой.

      - Нет. Сейчас мне не помешала бы длинная-предлинная лекция о рейланских шаманах.

__________

      - Что ты сделала? - переспросил магистр Багур.

      - Вырезала кусок в самом конце и перезаписала картинку, - тэсс Лона повторила сказанное ранее более доступными для понимания словами.

      - Разве это возможно?

      - В мире иллюзий все возможно, даже изменить ход записанных событий. Но я ничего не меняла. Взрыв. Пожар. Умерли люди. Умер колдун. Эльф, - чародейка вздохнула, - тоже умер. Только быстро...

      Традиция встречаться по утрам в примыкающем к школьной лечебнице кабинете Мары существовала у наставников с незапамятных времен. Пили чай, делились последними новостями, обсуждали домашние дела и рабочие проблемы. Даже Медведь иногда посещал эти сборища, ведь такого вкусного чая как тот, что заваривала целительница из собственноручно отобранных трав, не найти было во всем Кармоле.

      - А тебе не показалось... - тэсс Девина вдруг настороженно обежала взглядом присутствующих и подманила иллюзионистку пальцем.

      Лона отставила чашку и подошла к провидице.

      - Тебе не показалось, - зашептала ей та, - что с этой записью уже что-то не так?

      - Что именно?

      - Не знаю. Что-то. Все это дело не дает мне покоя. Я с самого начала не могу ничего увидеть наверняка. Еще после того, первого нападении я пыталась построить прогноз, но... Ничего не видно! Даже после обряда. Я и на кладбище ходила. И к посольству после пожара. Ничего. И на эльфа я того смотрела, когда он еще жив был. Никаких защит, но совершенно непроницаемый. Я и Галлу эту не вижу. Совсем. И все это мне очень не нравится. Что-то здесь явно не так.

      Когда подобные сомнения выказывает глава отделения прорицателей, стоит отнестись к ее словам серьезно.

      - Вы говорили тэру Марко?

      - Говорила. И ему, и этому азгарскому дознавателю. Мы даже запись просматривали вместе, но так ни в чем и не разобрались. А ты точно ничего не заметила?

      - Нет, - передернула плечами иллюзионистка. - Запись как запись. Просто страшная, вот и все.

      - Старею, наверное, - вздохнула провидица, разворачиваясь к сидящим за столом коллегам. - Мара, милая, а у тебя нет никакого настоя от тяжелых старческих дум?

      - Есть, - улыбнулась целительница. - Но его я держу для себя. А вам, моя дорогая, нужно совершенно другое средство. Гират, ты не принесешь тэсс Девине своей настоечки? Гира-ат!

      - Да, что? - встрепенулся рассеянный полуэльф. - Настойки? Конечно, сейчас.

      - А что это с нашим мальчиком? - спросила Гейнра, когда травник вышел из комнаты. - Он часом не приболел?

      - Знаете, - Мара покосилась на закрытую дверь, - Гират ничего не говорит, но мне кажется, он очень тяжело переживает все эти события. Когда ребят похитили, он так сокрушался, что не был в этот момент в Школе и ничем не сумел помочь. А после поджога посольства несколько дней ходил как неживой.

      - Да, я помню, - поморщилась Лона. - Бледный такой, осунувшийся. На него смотреть было страшно.

      - Эльфийская кровь, - заключил тэр Багур. - За своих переживает...

      - Кто здесь переживает? - Гират вернулся, держа в руке бутылку из темного стекла.

      - Гейнра переживает, что Эвил еще не вернулся, - наскоро соврал наставник водников. - Со следующей длани начинаются летние курсы, а его все еще нет.

      - Не волнуйтесь, тэсс Гейнра, - повернулся к молодой наставнице полуэльф, - тэр Эвил успеет вовремя. А для вас у меня есть замечательное средство от тревог.

      Он откупорил бутылку, и Багур, принюхавшись, первым подставил свою чашку, предварительно испарив из нее остатки чая.

__________

      Я больше не стану плакать, солнце мое. Никогда. Сегодня я пролила столько слез, сколько у иных не случалось и за целую жизнь. Сначала в Школе, когда смотрела, как тает в огне пожара твоя жизнь. Потом в дороге. После - здесь, на нашей с тобой полянке, куда решила свернуть, чтобы не заявляться домой с красными глазами и распухшим носом. Приехала сюда и разрыдалась еще сильнее, увидев, какая вымахала трава на утоптанном когда-то пятачке. Но я больше не стану плакать, любимый.

      А трава? Траву можно и снова вытоптать.

      Я вынула меч. Сняла, чтобы не мешал, пояс с ножнами.

      - Только руку не сильно отводи, теряешь время и открываешься во время замаха. А когда выпад делаешь, немного отклоняйся назад и в сторону...

      Я помню, родной. Я все сделаю правильно.

      Свистит по воздуху меч. Сталь клинка отбивает яркие лучи света, и скачут по нашей полянке десятки солнечных зайчиков. Топчут вместе со мной противную траву, что разрослась здесь, словно на неухоженной могиле. А завтра я снова приду, и послезавтра. И вообще стану ходить сюда и заниматься до тех пор, пока наш малыш будет мне это позволять...

      - Этот танец тяжело танцевать одной.

      Я резко развернулась на голос, выставив вперед меч. В тени дерева стояла лафия.

      - Я говорю, этот танец тяжело танцевать одной, чародейка.