Фрейлина. Предотвратить - Тамара Шатохина

дела у мужа были не так плохи, как я нарисовала себе с вечера. Утром все казалось не настолько страшным – отец все-таки… Вряд ли должен совсем наплевательски относиться к собственному чаду, пускай и не особо любимому.

Приводили в порядок меня в одном из домов – с апельсинового цвета стенами и темно-шоколадной раскладкой. Тесная лестница, ведущая наверх, привела нас в крохотную комнатку где-то 3х4 метра. Узкая постель в углу и столик со стулом составляли всю меблировку.

Две здоровых краснощеких девицы, оттеснив Дашу, взяли меня в оборот. Раздев, обтерли теплыми влажными полотенцами, приторно пахнущими розовым маслом. Отдушка, полагаю…

Сорочка на мне была свежей, так что заминка вышла только с корсетом – я запретила его затягивать. Растянутая шнуровка открывала нижнюю рубашку, но я взяла с собой всё, полагающееся к парадному «русскому» платью. Половину волос мне уложили короной, на нее лег кокошник, фата и нижние пряди надежно прикрывали спину.

Все это заняло от силы полчаса и, привычно уже перекинув через левую руку трен, вскоре я спустилась на первый этаж, где в узкой прихожей, сиротливо притулившись на такой же узкой лавке, дремала Даша.

Стремительно появившийся откуда-то сбоку свекор выглядел плохо. И, скорее, интуиция, наверное…

- Ему стало хуже? – ровно уточнила я. Уже понимала, что на истерические выкрики этот человек реагирует всегда одинаково – с издевкой.

- Опять жар… но часть тела незначительная, врачи обещают выздоровление.

- Даша, жар после ранения… – сразу пришло в голову самое страшное.

- Как бы «антонов огонь» не приключился, барышня, - сонно отозвалась женщина.

Я заторможенно кивнула. Название пришло из Европы и означало конкретное заболевание – гангрену, вызванную отравлением спорыньей, грибком, паразитирующим в зерне.

Последний случай эпидемии случился во Франции в пятидесятые годы прошлого века, считай - в наше время. А болезнь получила своё название от святого Антония, в честь которого еще в средние века было создано учреждение для лечения отравленных спорыньей. Считалось, что излечивают мощи святого, на самом деле люди там голодали – получалась своеобразная бесхлебная диета. В результате многие действительно излечивались.

Но… на Руси антоновым огнем называли любой вид гангрены. Даже в наше время это название еще на слуху.

- Нас уже ждут, frau zu Hohenlohe-Ingelfingen.

Непримиримое выражение мужского лица говорило само за себя. И по фигу ему, что с сыном что-то не так. Хотя… во мне говорила женская эмоциональность, наверное – не на улице же его бросил, а под присмотром врачей.

И то, что рассвет только занимался, а нас «уже ждали», тоже обязательно имело свое объяснение – старческая бессонница у короля, к примеру.

- Мне бы съесть хоть что-то, - вспомнила я, уже сев в карету: - Может стошнить… опозорюсь.

- Воды фрау Таис, быстро! – велел мужчина.

- О, нет, благодарю - одной только воды будет недостаточно, - открестилась я. Явно же притащат некипяченую.

- Мы приглашены к завтраку, - дернул звоночек свекор и экипаж тронулся.

- Так рано?

- Король встает к четырем часам поутру.

- Похвально, - пробормотала я, прикрывая глаза и удобно умащивая голову на мягкой спинке. Весь мир подождет…

- Просыпайтесь! Мы на месте, - выдернули меня из сна.

Выйти из кареты помог свекор, придержал меня сонную, когда пошатнулась.

- Добро пожаловать в Neues Schloss.

В сером свете очередного, надо полагать, дождливого дня, передо мной возносились ввысь дворцовые стены. Дворец был выстроен в стиле барокко… жадно оглядывалась я. В этом году ему исполнялось ровно сто лет – с момента, когда на месте Старого замка был заложен первый камень новостройки. Его посетили в свое время Наполеон Бонапарт и Александр I. Но, как и принято во всех дворцах, до сих пор здесь все еще что-то улучшали и достраивали.

Став королевой в 1864 году, здесь будет жить Ольга. А до того - ютиться в небольшом неудобном доме, ожидая, когда для них с Карлом достроят виллу Берг.

- Вашу руку…

Мы прошли меж колонн парадного входа в холл и поднялись по первому маршу широкой лестницы. Когда она раздвоилась между этажами, повернули налево. На втором этаже остановились в красивом холле с парадными люстрами. Здесь князь предложил мне присесть на банкетку, а сам принялся прохаживаться по мраморному полу, невнимательно скользя взглядом по убранству стен.

Мужчина в возрасте… громоздкое, мощное телосложение и, если хорошенько присмотреться, то вполне приятное лицо - когда не юродствует злобно и не улыбается криво. Скромно одет в аккуратный повседневный мундир – и не скажешь, что какая-то там ветвь королевского рода. Не сильно вхож, похоже, раз заставляют ждать. Или так принято, или мы не идеально вовремя…

- Прошу вас, - распахнув двери, пригласил нас мужчина в придворном мундире. Какой-нибудь мажордом…

Я отпустила трен, расправив его и, пробежавшись пальцами, поправила вуаль. Внушительный мужской мундир и голубой бархат «русского» платья проплывали в многочисленных зеркалах. Каблуки постукивали о мраморный пол, как я ни старалась ступать тихо. Но свекор так вообще гремел, как Каменный гость – и ничего.

Так мы миновали небольшую анфиладу прекрасных маленьких залов. Всегда удивлялась такой планировке, но всю ее прелесть поняла только сейчас, наверное… Когда все помещения анфилады являются покоями одного человека – приемная, гостиная, кабинет, столовая, спальня… это не нарушает приватность и не выносит на всеобщее обозрение личную жизнь. Это все твое, как квартира, просто ее много.

В одном из маленьких залов – столовой с окнами во внутренний парк, был накрыт стол. Довольно длинный, он мог принять человек десять, но сейчас на белой скатерти стояло только шесть приборов. И пара лакеев у довольно большого стола на колесиках и с посудой на нем, накрытой блестящими крышками.

Мы молча ожидали…

Что я знала о короле Вильгельме кроме того, что он презирал своего единственного наследника и нехорошее отношение к нему нечаянно распространил потом и на Ольгу?

Как и все короли, он был человеком честолюбивым и властолюбивым. Но вместе с этим принадлежал к лучшим, сравнительно, государям своего времени,