Ведьма правды - Сьюзан Деннард

пришла, с короткими волосами. – Гретчия жестом велела Изольде сесть. – Мы должны убедить племя, что ты безвредна. Что ты не чужачка.

Гретчия, не дрогнув, выдержала взгляд Изольды. В хижине воцарилась тишина.

Изольда кивнула, соглашаясь и усиленно делая вид, что ей все равно. В конце концов, это всего лишь волосы, она всегда сможет снова отрастить их. Все равно ее старая жизнь в Веньясе закончилась, следовало отпустить ее. Волосы ничего не значат.

Так что она села, и ножницы отрезали первую прядь. Дело сделано. Назад пути не было.

– Корлант только притворялся пуристом, – начала Гретчия. Ее голос стал спокойнее, теперь он больше походил на тот, что с детства помнила Изольда. – Он – пустотник, колдун порчи. Я поняла это уже после того, как ты тут была в последний раз. Когда он рядом со мной, я вижу вокруг тускнеющие нити. Может, ты и сама это заметила.

Изольда кивнула, и по ее шее потекли ледяные струйки пота. Значит, потускневшие нити – дело рук Корланта. Она и не знала, что такое бывает.

– Когда я поняла, что он за чудовище, – продолжала Гретчия, – и увидела, как его сила высасывает мою, я подумала, что могу использовать это как рычаг давления против него. Я пригрозила рассказать племени, кто он такой… Но он, в свою очередь, пригрозил полностью лишить меня ведовского дара. В итоге я попала в свою же ловушку. Теперь каждый раз, когда Корланту что-то надо от меня, он угрожает разрушить мою магию.

Гретчия рассказывала обо всем так спокойно, словно речь шла о самых простых вещах – миске похлебки или просьбе одолжить Рыка на один день для охоты. Но Изольда понимала, о чем говорит мать. Она помнила, как Корлант прятался в тени курятника, чтобы втайне наблюдать на Гретчией. Его пульсирующие пурпурные нити заставили Изольду слишком рано понять, что такое вожделение.

И лишь боги знают, что случилось бы с Изольдой, если бы она не сбежала в свое время из поселения. А что, если бы она оказалась в одной ловушке с мамой? Как близко она была к именно такому развитию событий?

Несмотря на шесть с половиной лет ненависти, которую тщательно и целенаправленно взращивала в себе Изольда, теперь она чувствовала себя так, словно ей в грудь вонзился нож. «Чувство вины»,– подсказал рассудок. И жалость к матери.

Подумать только, оказывается, Корлант все это время был колдуном порчи, способным разрушить чужой ведовской дар с такой же легкостью, с какой Изольда могла разглядеть его нити. Еще одно ведовство, связанное с Пустотой, еще одна сказка, вдруг ставшая реальностью.

Изольда медленно выдохнула, стараясь не шевелиться, пока ножницы Гретчии продолжали петь свое «вжик-вжик-вжик».

– К-к-то, – начала она и сама удивилась, как дрожит ее голос. Она спиной чувствовала, как нахмурилась мать, и уже слышала в голове ее обычное: «Контролируй речь. Контролируй разум. Ведьма нитей не заикается». – Кто, – смогла продолжить девушка, – такая эта Кукольница?

– Какая-то молодая ведьма нитей. – Ножницы еще быстрей защелкали над головой Изольды. – Люди номатси из проходящих мимо караванов описывали ее по-разному, но было и много общего. Она не способна создавать камни нитей, не умеет контролировать свои эмоции, и она… покинула свое племя.

Изольда судорожно сглотнула. Эта Кукольница и вправду была похожа на нее.

Гретчия продолжила:

– В отличие от нас, она черпает свои силы не из элементов, а из Пустоты. И она может управлять нитями распадающихся. Говорят, у нее под началом уже целая армия. В более мрачной версии слухов она способна оживлять мертвецов.

Волна холодного озноба пробежала по спине Изольды.

– Как?

– С помощью оборванных нитей, – тихо ответила Гретчия. – Говорят, она способна управлять распадающимися с помощью оборванных нитей. Подчинять их своей воле, даже когда они уже мертвы.

– Три черные нити распадающихся… – прошептала Изольда, и щелканье ножниц резко прекратилось. В эту минуту из подпола вылезла Альма, в одной руке у нее было черное платье, а в другой – несколько окровавленных тряпок. Она поспешила к печи и быстро открыла дверцу.

Гретчия встала перед Изольдой и посмотрела ей прямо в лицо.

– Что ты знаешь об оборванных нитях?

– Я видела их.

Глаза Гретчии расширились, лицо стало мертвенно-бледным.

– Ты никому не должна о таком рассказывать, Изольда. Никому. Мы с Альмой думали, что это выдумки. Что эта Кукольница, как и Корлант, просто запугивает людей.

У Изольды пересохло во рту.

– Так вы не видели эти нити?

– Нет. Хотя уже не раз видели распадающихся.

– Я не умею создавать камни нитей, – со злостью сказала Изольда, – так почему именно я оказалась способна видеть оборванные нити?

Гретчия замолчала, но потрепала Изольду по волосам, и мгновение спустя снова послышалось щелканье ножниц. Из печи повалил дым. Альма подошла к рабочему столу и выложила традиционный наряд ведьмы нитей – черное платье. Черный считался цветом, который получается при слиянии всех нитей. По воротнику, манжетам и подолу платья шел трехцветный узор: прямая пурпурная линия, символизирующая связывающие людей нити, волнистая, цвета шалфея – нити, которые только создаются, и пунктирная серая – для нитей, которые истончаются.

– Ты надолго? – шепотом спросила Альма.

– Только на одну ночь, – ответила Изольда, стараясь не вспоминать о колдуне крови. Племени хватало забот и без нее.

Она взяла с рабочего стола обломок неограненного красного камня. Рубин, а вокруг него – нить цвета заката, искусно уложенная в петли и узоры.

Чуть подальше лежал такой же камень. Не обошла Изольда вниманием и несколько сапфиров, и россыпь опалов на самом краю стола.

Только в доме ведьмы нитей подобные сокровища могли просто так валяться на столе. Но всякая ведьма безошибочно узнавала свои камни и даже могла их отслеживать. Ни один номатси не рискнул бы украсть что-то у ведьмы нитей.

– Что, нравится твой камень нитей? – спросила Альма. Она облокотилась о стол, но продолжала потирать бедра ладонями, словно они вспотели.

И ни разу Гретчия не сказала Альме: «Не тереби юбку руками. Ведьма нитей не суетится».

– Это Альма сделала, – заметила Гретчия.

Ну конечно. Изольде ни разу не удалось заставить камень нитей работать, Альма же создает вот такую красоту с легкостью.

–Я сделала,– подтвердила Альма, хотя в конце фразы неуловимо повис вопрос: «Сделала ли?»

Взгляд Изольды метнулся к ней.

– И с чего это ты сделала для меня камень нитей?

Изольда чувствовала, как ее лоб наморщился, а губы скривились. Наверняка на ее лице сейчас читалось крайне неуместное для ведьмы нитей выражение – неконтролируемая неприязнь. Изольда уже сто раз пожалела, что задала вопрос.

Альма вздрогнула, но тут же приняла