Блэки Хол - Sindroma unicuma. Книга 2.

К стилистке я успела, но сначала сбегала второпях в туалет и наспех сложила в сумочку упомянутую девицей мелочевку с двумястами висоров. По пути на третий этаж Аффа подталкивала и торопила, помогая нести пакеты.

- Неплохо. Можно сказать, отлично, - заключила девица, оглядев меня, и указала на стул: - Надевай линзы и садись.

После того, как цвет глаз изменился, она закрыла створки трюмо:

- Зеркало не понадобится. Если хочешь, во время визажа думай о том, кого хочешь поразить. Любая мысль обретает материальность и направленность. Поняла?

- О Пете, что ли?

- Тебе решать, - пожала плечами Вива и взяла кисточку из стакана.

"Думай, думай...". Замучилась уже думать. Вчера всю голову изломала, раздумывая.

Ладно, так и быть, помучаю извилины. Все равно нечем заняться.

- Вивочка, можно мне побыть здесь, а? - засюсюкала соседка. - Я не помешаю. Притворюсь, что меня нет. Ты не услышишь и не увидишь.

Конечно же, Аффа мешала. Она скрипела половицами, вздыхала, выглядывала из-за плеча Вивы, всплескивала руками, изображая губами "о". Словом, отвлекала и меня, и стилистку, поэтому, в конце концов, девица вытолкала ее за дверь:

- Подождешь здесь. Если у меня дрогнет рука, вся работа окажется насмарку.

А мне Вива велела отключить телефон.

- Вдруг Петя позвонит?

- Подождет твой Петя, никуда не денется, - отрезала она. - Поторопись, краска сохнет.

Время шло, стилистка проделывала манипуляции с моим лицом, затем перешла к волосам, выстригая остатки скудных волос и перебирая пряди. Отдавшись на волю мягких касаний, я закрыла глаза. Буду теперь лысая и безбровая, - представлялось в расслабленной полудреме. Петя увидит меня и останется заикой на всю жизнь.

- Открывай глаза, - велела девица. - Помогу тебе одеться.

С помощью Вивы я закрепила чулки пажами, и она застегнула молнию на платье. Колье легло по шее, клипсы заняли место в ушах. После того, как обулись сапожки, мои вещи перекочевали в освободившийся пакет.

- Теперь садись, - потребовала стилистка. Неужели еще не всё?

Она снова колдовала над лицом и волосами, а время неумолимо текло. Мне начало казаться, что прошла целая вечность, что прием давно стартовал, и что Петя, отчаявшись дождаться, подхватил первую попавшуюся девчонку и укатил с ней к Дому правительства.

- Капельку духов на запястья, на мочки и в ложбинку. Теперь всё, - сказала Вива, открывая створки трюмо. - Глядись.

И я погляделась.

- Это н-не я, - промямлила, уставившись ошалело на неземное создание в отражении. У меня нет пышных волос, богатых миллиардом оттенков и уложенных в сложную прическу, в которой вспыхивают брызги синих капелек. У меня нет эффектно изогнутых бровей, очерченных глаз, загадочного взгляда, четкой линии скул, длинных загнутых ресниц, аккуратного носика и чувственного рта.

Из зеркала на меня смотрело Совершенство. Чистая Гармония. Симфония Симметрии. Ожившая Поэзия.

Боже, что я несу! Похоже, заболеваю нарциссизмом.

Отражение в зеркале дотронулось до колье. Значит, это не сон, это я! - осознала, когда подушечки пальцев ощутили рельефные камешки.

И с правого боку - я, и с левого - тоже. И со спины - я, и никто другой.

Это я стояла перед зеркалом и смотрела в него, не в силах оторвать взгляда.

Принцесса из грез. Богиня. Дивное волшебство.

Ладонь дотронулась до гладкой поверхности, и отражение ответило одинаковым жестом. Это я - там и здесь!

- Как называется? - осторожно прикоснулась к непослушным губам.

- Амарант.

- Не потеряются? - пролепетала я, показав на синие поблескивающие слезки в кокетливых завитках зеркального отражения.

- Намертво, - ответила с гордостью Вива. - После приема сниму. Аффа, заходи, - открыла дверь, и девушка ввалилась, не удержавшись. Сколько времени она провела в коридоре, прислушиваясь?

- У меня уже мочи... - выплеснула соседка обиду и, не договорив, уставилась на меня. - Эва... ты же... как же... - выдавила ошеломленно и вдруг, зашвыркав носом, захлюпала. - Эвочка, ты такая!... Такая!

И мне срочно захотелось поплакать вместе с ней, потому что потрясение от собственной внешности оказалось неменьшим, чем у Аффы.

- Не реветь! - приказала строго девица. - Не хватало нам красных глаз на последнем этапе.

- Все, молчу, - закрыла соседка ладонью рот, а второй замахала, отгоняя слезливую истерику. - Сейчас... это пройдет...

- Не время рыдать, мы и так припозднились, - отрезвила Вива.

Я бросилась к сумочке и включила телефон, известивший о тридцати пропущенных вызовах от Мэла за последние три часа и о десяти вызовах от Пети за последние десять минут. По каждому вызову на минуту опоздания.

Телефон ожил.

- Эва! - закричал из динамика спортсмен. - Ты где?

- Наверху. Сейчас спущусь.

- Я внизу в холле! - кричал как невменяемый Петя. - Я внизу!

- Уже иду!

Мы с Аффой лихорадочно засуетились, зато Вива была спокойна как удав.

- Девушка может позволить себе немножко опоздать, - сказала наставительно, помогая надеть шубку и перчатки, потому что мои руки неожиданно задрожали. - Капюшон не набрасывай, и так дойдешь до машины.

Я сунула соседке пакет с вещами, и она клятвенно пообещала приберечь их до возвращения с приема.

- Поеду к тетке, - заявила Аффа. - Посмотрю у нее по телеку. А ты куда? - спросила она стилистку.

Та неопределенно мотнула головой:

- К знакомым.

Осталось еще одно дело! - вспомнила я и, отойдя с телефоном к окну, набрала заветные девять цифр. Сердце замирало вместе с каждым длинным гудком, прежде чем в трубке щелкнуло, и мужской голос сказал:

- Да, слушаю.

- Это я, привет. Сейчас поеду на прием в Дом правительства. Меня пригласил студент Петя Рябушкин, победитель чемпионата по легкой атлетике, - просветила кратко и по уставу, после чего рассоединилась.

Дрожащие руки удалили номер из списка набранных и отключили аппарат. Хорошо, что даме нет необходимости брать с собой телефон. Хоть какая-то польза от дурацкого светского правила.

Телефон перекочевал к Аффе, засунувшей его в пакет.

- Ну, двинули? - распахнула Вива дверь. - Ты первая.

Выдохнув, я решительно шагнула в коридор и направилась к лестнице. Девчонки шли следом. А за дверью, отгораживающей третий этаж...

Поначалу мне пришло в голову, что тётка-вехотка назначила собрание, посвященное непрекращающемуся ремонту. Сверху донизу лестница была набита галдящим студенчеством.

При нашем появлении голоса смолкли, и наступила тишина, а гул укатился на первый этаж:

- Идут, идут!

И Аффа снова всхлипнула где-то позади.

Как в тумане уходили ступеньки под ногами, и передо мной расступались, пропуская. Улыбались и смотрели - с восхищением и восторгом.