Евгения Белякова - Приключения Гринера и Тео

Внезапно из тумана вынырнула еще одна фигура, двинувшаяся наперерез беглецу; фигура эта взмахнула чем-то большим и увесистым и со странным дребезжащим звуком влепила этим предметом в лицо убегающему мужчине. Удар был таков, что тот отлетел назад, прямо в «объятия» магов.

Гринер, как бегущий последним, отделался просто падением на спину. Подняв голову, юноша увидел, что прямо перед ним лежит куча-мала из Тео, Дерека и бесчувственного голого мужика. Над ними стоял давешний рыжий бард, ухмыляясь во весь рот, и в руке сжимал гриф от лютни с сиротливо висящими струнами. Кругом валялись щепки.

— Ох, лешего мать… — сдавленно ругнулся Дерек, откидывая бесчувственное тело вьяллы в сторону. Потом прищурился, вглядываясь в внезапного "спасителя". — Рик?

— Собственной персоной, — расшаркался бард, одетый с иголочки, будто только что с банкета. — А где же несравненная Тео, которой я обещал посвятить свою лучшую оду?

Магичка, кряхтя, поднялась с земли, отряхивая штаны. Она смерила Рамболя исключительно недоброжелательным взглядом.

— Я, пожалуй, не буду спрашивать, как ты тут оказался, — буркнула Тео.

— И правильно, — похвалил ее рыжий. — А то узнаешь еще что-нибудь страшное, спать потом не сможешь…

— Я итак ночами не сплю, все о тебе думаю, стихоплет…

— Эй, прекратили ядом плеваться! — скомандовал Дерек. — Успеете еще. Рик, у тебя есть веревка?

Бард только развел руками, мол, не догадался прихватить на утреннюю прогулку…

— Гринер?

— Я? Что? Э-э-э… то есть нет.

— Свяжем поясами, — решил маг.

Когда незадачливый беглец был связан, маги склонились над ним, решая, кто потащит тело.

— Давайте я заберу, — медовым голосом предложил бард.

— Вот еще, — фыркнула Тео. — Я тебе и свои старые носки не доверю, Рик…

— Они мне и не нужны. Отдайте беглеца, и разойдемся. В конце концов, я сломал об него первоклассный инструмент, а он денег стоит… кто мне за него заплатит? Может ты, Тео?

Магичка фыркнула громче.

— Давай ты не напишешь про меня оду, так уж и быть; а я прощу тебе лютню. Идет?

— Ну уж нет, она была мне дорога как память, именная лютня, ее мне подарил…

— Тихо! — рявкнул черный маг. — Рик… Уж извини, но он наш. Умори себе другого бродягу, коли так хочется.

Дерек и рыжий с секунду буравили друг друга взглядами, потом бард нехотя отвел глаза.

— Твоя взяла, чернобородый…

Гринер, который наблюдал за этой сценой со жгучим интересом, вклинился в разговор, не испытывая ни малейшего смущения — после событий сегодняшней ночи ему все было нипочем. В конце концов, он видел, как древнее создание пожирало человека заживо, или что там она делала; а еще он видел свою наставницу блюющей, и ничто в этом мире, по крайней мере сейчас (он не сомневался, что завтра все будет казаться ему просто страшным сном), не могло умерить его решимости.

— А что вы, Мастер Рамболь, делали тут, в такой час?

Тео метнула в его сторону тяжелый взгляд, но говорить ничего не стала.

— Искал вдохновение, — лукаво улыбнулся бард, — Мы с Талли все спорим, кто из нас первый сочинит оду этому славному городу, а где ж еще подыскивать рифмы, как не в порту… — он подмигнул набычившейся Тео.

У Гринера почему-то осталось впечатление, что, задай подобный вопрос его наставница, он не остался бы без ответа. Без обстоятельного, едкого и ядовитого ответа, возможно, приоткрывающего некие тайны. А так — рыжий бард просто улыбнулся.

Дерек взвалил на плечо тело вьяллы и кивнул Рамболю, рассеянно поглаживающему остаток лютни.

— Не смеем задерживать…

— Да я уже уходил, — легкомысленно махнул рукой бард. — На самом-то деле меня тут вообще не было. До встречи, друзья мои… — и он растворился в тумане.

Тео сплюнула на мостовую.

— Рик когда-нибудь дождется, что я… — она осеклась и посмотрела на ученика. — А ты что расселся? Нам пора в таверну.

— Но Дерек… вьялла…

— Он найдет, что с ней сделать.

— С ним, — поправил черный маг и тоже шагнул в туман, исчезнув в нем без следа.

Тео посмотрела ему вслед, прищурившись.

— Помыться и спать, — твердо сказала она. — Именно в таком порядке.

Утро следующего дня выдалось свежим, ясным и сверкающим на солнце, как бриллиант. Как и предполагал Гринер, ночные ужасы будто подернулись дымкой, часть самых омерзительных подробностей забылась совсем, часть поблекла… Он встал рано, в отличном настроении и голодный, как волк.

Спустившись вниз, в общую залу, он застал там таких же бодрых магов, придирчиво разглядывающих меню. Через полчаса к троице присоединился Таллиесин, неизвестно как проведавший о том, что маги и ученик вернулись и в добром здравии наслаждаются в «Гузке» всякими вкусностями.

Маги рассказали Талли о своих приключениях, кое-где убавив, кое-где приукрасив. Бард охал, ахал и потрясенно кривился. При упоминании рыжего барда он скорчил особенно недовольную физиономию, но потом, видимо, решил не расстраиваться, благо день обещал быть прекрасным, да и к тому же:

— Состязание все-таки состоится! — объявил он, радостно потирая руки. — И уж там-то я отыграюсь за вчерашнее…

— Обязательно отыграешься, сладкий мой! — пообещала Тео, приобнимая его одной рукой; в другой она держала куриную ножку и периодически откусывала от нее здоровенные куски. Как ни странно, несмотря на те ужасные, судьбоносные пирожки, вкуса к курятине магичка не потеряла. — Мы пойдем с тобой, вот только мне надо забежать в замок, закончить там кое-какие дела… Кстати, чем окончилась вчерашняя потасовка?

— А-а-а, вы про Большую Рыбную Ловлю?

— Что? — засмеялась Тео.

"Видимо, это название о чем-то ей говорит", — подметил Гринер, — "да и Дерек заулыбался"…

— Так ее прозвал народ… Солдаты, явившиеся аккурат в тот момент, когда толпа высыпала на улицу Гвоздей, принесли с собой сети, а с другой стороны подъехали три подводы со здоровенными бочками…

Маги слушали и ухмылялись.

Вечером Дерек, Тео и ее ученик, нарядившись так, что задохнулся бы от зависти не только крикун Джон, но и сам Талли, отправились таки на Состязание.

Толчея в чем-то даже превосходила вчерашнюю, насколько мог судить Гринер. Он, гордый, что частично поучаствовал в начале памятной Рыбной Ловли, то и дело дергал Тео за рукав шикарного черного в серебряную нитку камзола, и показывал, кто где стоял, когда в двери ввалилась толпа студентов. Лишь второе справа окно вызвало в нем мрачные воспоминания, но он быстро забыл о них, заслушавшись бардов. На этот раз были и песни, и игра на лютнях, на арфе и на флейтах, только вот окончания вчерашнего поединка так и не случилось, что весьма огорчило Талли. Мэтр Пери объявил, что один из противников потерял голос вследствие слишком долгой прогулки по утреннему городу; Таллиесин в ответ на вопросительные взгляды друзей сделал возмущенное лицо и зашептал: "Это не я!". Но когда мимо прошествовал Рикардо Рамболь, ехидно ухмыляясь, все встало на свои места.