Денис Чекалов - Сумеречный судья

— Мы мало знаем об Алмазной Циарре. Существуют временные петли, астральные провалы и черные дыры.

— Лично я знаю только одну черную дыру, — ответил я. — Это твои многочисленные знакомые, которые только и способны, что подкидывать нам на порог дохлых кошек вроде леди Аларонд.

— Еще одна шпилька в мой адрес, и ты вылетишь в окно.

— Не надо про полеты, ладно? Мне и так скверно от старушечьих бредней. Да, я связался со своими знакомыми в Черном Круге, и нажал пару кнопок. Так проконсул Бурковиц оказался у нас в кабинете. Что дальше?

Франсуаз в недоумении посмотрела на меня.

— Как что, Майкл? Мы спасем Гэбрила Аларонда.

Гэбрил Аларонд не хотел умирать.

И не собирался.

Все оказалось не так плохо, как он думал вначале. Кислород равномерно поступал в скафандр, и руны показывали, что запасов хватит для долгого пути.

А в планы Гэбрила не входило лететь слишком долго.

Он не мог двигать правой рукой, но левая действовала свободно. Рейнджер переключал на панели кристалл за кристаллом — планомерно, не спеша, согласно правилам действия экипажа на случай аварии.

Его пальцы в металлической перчатке переходили от одного рунического символа к другому. Больше всего Гэбрила беспокоила тишина. Система связи не функционировала, хотя он не мог определить, что именно в ней вышло из строя. С того момента, как Аларонд пришел в себя, он не получил ни одного сообщения от Черного Круга.

Рейнджер не понимал, почему.

Гэбрил Аларонд видел перед собой мелкие буквы, и ощущал, как двигается по строчкам параграфов, проверяя систему за системой и стараясь не пропустить ни одной мелочи.

Он забыл о черве, висящем над его головой. Рейнджер уже не был уверен, существовал ли тот на самом деле или был иллюзией, явившейся при выходе из забытья.

«Глендаар» должен был углубиться в Алмазную Циарру, собрать образцы, и выпустить спасательную капсулу. Ей предстояло опуститься на акрополе, зачарованном волшебниками Черного Круга.

Оставалось понять, сможет ли он вернуться сам, без помощи магов.

Червяк выполз на руническую панель, изгибаясь и вытягиваясь. За ним оставался блестящий слизистый след.

Аларонд взмахнул головой, отгоняя ненужные мысли. Первым делом он посадит дирижабль — а потом разберется, что делать с этой тварью.

Пойдем дальше, Гэбрил. Мы ведь не останемся здесь, в этой консервной банке? Да ни за что на свете.

Мы выпустим капсулу и улетим, а потом выпьем холодного пива.

Он думал о тех, кто ждет его дома.

Франсуаз спрыгнула на землю, поднимая дождь мелких грязевых брызг. Тяжелые ботинки пригибали к земле пожелтевшую траву.

— Похоже на митотавровый выпас, — заметила девушка, подбирая под кепку каштановые волосы.

Приземистая машина переваливалась по неровной дороге.

— Кто это, Майкл? — спросила Франсуаз.

— Наверное, доктор Селебриэн, — ответил я, наклоняясь и поднимая предмет, привлекший мое внимание. — Будет проверять, не привез ли с собой «Глендаар» лекарство от глупости. Хочешь погрызть шишку, Френки?

— Замолчи.

Машина остановилась, туфли вышедшей из нее сильфиды глубоко увязли в мокрой земле.

— Оделась не по сезону, — констатировал я. — Да и машина для леса не подходит. Как думаешь, может, она захочет погрызть шишку?

— Здравствуйте, — сказала доктор Селебриэн.

Сильфида не смогла подъехать ближе, и ей приходилось повышать голос.

Ее светло-голубые глаза быстро скользнули по крепкой фигуре Франсуаз и остановились на тяжелых ботинках девушки. Френки нравится подобная обувь — с того дня, как она убедилась, что в ней очень удобно выбивать окружающим зубы.

Светлые туфли-лодочки доктора Селебриэн дважды подломились, прежде чем она смогла подойти к нам.

— Моя, — резко сказала Френки.

Девушка вырвала у меня из рук шишку и засунула ее в карман.

Доктор раскрыла застежку кожаной папки, которую держала в руках.

— Дирижабль должен упасть здесь, в лесах Ородгорма.

Ее сухой палец провел по очерченному на карте кругу.

— К утру тело центуриона Аларонда будет предано земле.

Мотель назывался «Мифриловый меч и оркская зубочистка». Номер оказался небольшим и довольно грязным, чем привел Франсуаз в непонятный для меня восторг.

— Не ворчи, — довольно промурлыкала Франсуаз. — У нас еще пара часов до падения дирижабля, и я хочу, чтобы ты по достоинству оценил это место.

Девушка лежала на широкой кровати, подложив под себя руки и согнув ноги в коленях.

— Разве ты не видишь, как здесь прекрасно.

— Только блохокрабы могут с тобой согласиться, — ответил я, оставляя попытки запереть дверь. — Если замок не работает, значит, все в городе честные или такие прорвы, что запирать бесполезно?

Франсуаз выгнула спину, лениво наблюдая за мной.

— Френки, и что ты нашла хорошего в этом клоповнике? Не будь он ближайшим мотелем к месту крушения — я и во двор бы сюда не зашел.

— Как ты не понимаешь, — Франсуаз с наслаждением потянулась. — Разве ты не чувствуешь запах леса, близость природы? И не надо корчить такие рожи.

— Мне казалось, тебя интересует только один тип близости, — заметил я, набирая номер мобильного. — Да, проконсул. Мы на месте. Здесь столько клопорлингов, что вы смогли бы натренировать из них целый батальон. Да, и он был бы не хуже того, которым вы в свое время командовали. С каким праздником?

Я закрыл трубку рукой.

— Спрашивает, поздравили ли мы его жену с днем рождения.

— Гарда послала ей свирфнебблинскую книгу рецептов, — бросила девушка.

— Да, мы не забыли. Вам того же.

Я отсоединил связь.

— Френки, я тебе говорил, что она не знает свирфнебблинский?

— Тогда пусть смотрит картинки. А ты еще брюзжал, что у меня противные знакомые.

— Бурковиц — зануда, но благодаря ему мы находимся здесь. Чем будем заниматься до того, как придет фургон? Держу пари, кабельного здесь нет.

— Мы не станем смотреть телевизор, — девушка строго посмотрела на меня. — Не так уж часто мне удается вытащить тебя за город. Тебе нужно больше гулять. Пошли.

— Френки, я же не собака, чтобы меня выгуливать.

— Ты хуже. А разве ты не хочешь осмотреть заброшенный акрополь, куда должен был вернуться «Глендаар»? Он до сих пор засекречен.

— У меня нет ни малейшего желания. Ребятишки из соседнего города наверняка давно играют там в мяч.

— Тогда будешь осматривать его без удовольствия.

Черви начали просыпаться.

Они чувствовали его издалека. Их разделяло огромное расстояние, — которое не могли преодолеть их маленькие склизкие тельца. Но он двигался, двигался к ним.