Алексей Пехов - Под знаком мантикоры

Ознакомительный фрагмент

– Я рад, что ты вернулась домой, Рийна, – сказал Фернан и поднял веки.

Бледные сапфиры зимы и темные изумруды лета. Глаза в глаза. Фернан смотрел прямо в зеленые, сейчас с вертикальными щелочками зрачков глаза Рийны. Минутное молчание, говорящее им куда больше всяких слов. Так же они молчали, когда увидели друг друга в первый раз восемь лет назад.

– Я тоже рада, что вернулась домой. Я скучала, – наконец ответила ламия и, расстегнув пуговицу на своей рубашке, потянулась к Фернану…

Рапира мелькнула рядом с лицом, и «василиску» стоило большого труда парировать выпад. Сеньор де Суоза контратаковал, стараясь уколоть противника в левое плечо, но провалился в вязкое плетение защиты. Отскочил, застыл в предельно узкой боковой стойке, заложив левую руку за спину и направив острие рапиры прямо в горло противника.

– Атакуйте! – пригласил тот, опуская оружие и отдавая инициативу в руки блондина.

Фернан начал осторожную атаку, пытаясь завязать клинок оппонента, но тут же ему пришлось отразить укол, нацеленный в живот, затем в плечо, в ногу, в грудь и вновь в живот. Отшаг вправо, Фернан попытался отбить клинок противника в сторону и перейти в нападение, но проделал это слишком медленно и вражеская рапира ударила сеньора де Суоза в правый бок.

– Вы убиты, сеньор!

– В четвертый раз за это утро, – хмыкнул Фернан и, морщась, потер саднящий бок.

– В пятый, сеньор. Вы забыли об уколе в предплечье.

– Вы совершенно правы, маэстро Пито. Сегодня просто не мой день.

– Вы очень невнимательны. – Учитель фехтования недовольно покачал головой.

– Думаю, на сегодня хватит. – Фернан отдуваясь, подошел к умывальнику и ополоснул вспотевшее лицо.

– Как пожелаете, – поклонился учитель фехтования и прислонил тренировочную рапиру к стене. – Но если вы позволите спросить…

Он замолчал.

– Конечно же. Я внимательно вас слушаю.

– Сеньор, когда вы получили этот шрам, вы дрались так же? – В голосе пожилого иренийца проскользнула тревога. Вопреки всему Фернан рассмеялся:

– Что вы! Я дрался, как сотня львов! Сегодня просто не мой день, вот и все.

– Как скажете, сеньор… – В голосе учителя звучала неуверенность. – Вы намерены найти этого человека?

– Быть может, – уклончиво ответил Фернан.

– Мне было бы интересно с ним встретиться. Его учителем, вне всякого сомнения, был ирениец. Я хотел бы узнать имя маэстро.

«Конечно же ирениец! Только в ваших школах разрешены столь частые удары в лицо и в глаза[17], – подумал Фернан и сказал:

– Если мне представится такая возможность, маэстро Пито, то вы сможете спросить у этого человека интересующее вас имя.

– Благодарю вас, – склонил седую голову учитель фехтования.

– Вина?

– Вы очень любезны.

Пока Фернан разливал вино, маэстро Пито молча стоял у корзины с тренировочными рапирами. Один из лучших учителей фехтования в Эскарине и равный Фернану по силе противник, он был уважаемым человеком в высшем свете. Пито обучал мастерству фехтования детей некоторых благородных дворян. Как говорили, результаты были ошеломляющими. Пятидесятилетний, несколько полноватый ирениец больше походил на пекаря, чем на фехтовальщика. Фернан познакомился с этим человеком около шести лет назад, и теперь раз в неделю маэстро приходил в дом сеньора де Суоза. В течение часа они упражнялись в маленьком тренировочном зале, что находился на втором этаже особняка маркиза. Пито не учил, ибо вряд ли он мог чему-нибудь научить Фернана. Они сражались. «Василиску» повезло – он сумел найти себе достойного противника, и во время кратких еженедельных встреч оба получали непередаваемое удовольствие от танца клинков.

Платил сеньор де Суоза полновесным золотом и гораздо больше, чем те, кто приглашал иренийца обучать своих отпрысков. К оплате Фернан подходил с крайне трезвым расчетом и считал, что лучше заплатить лишнее этудо, чем точно свинья оказаться проколотым из-за отсутствия хорошей практики. Впрочем, если бы «василиск» не платил учителю фехтования, тот бы и так с удовольствием приходил в невысокий серый особняк, расположенный на прибрежной улочке. Как и Фернан, маэстро был рад достойному противнику. Обычно количество их побед было равным, но сегодня Фернан был разгромлен в пух и прах и пропустил пять уколов.

Маркиз протянул вино иренийцу и стал расстегивать ремни, скрепляющие защитную кожаную кирасу.

– Вам надо внимательнее смотреть за тем, как вы наносите сдвоенный укол, сеньор. Слишком сильно раскрываетесь.

– Если в левой руке дага, то открытая брешь не является фатальной.

– И все же следует быть осторожнее, – упрямо склонил седовласую голову учитель.

– Совершенно с вами согласна, маэстро Пито, – раздался голос Рийны. – Доброе утро, господа.

Она стояла в дверях, облаченная в узкие рейтузы, обтягивающие ее стройные ноги, и в ослепительно белую рубашку с острым воротником. На руках Рийны были кожаные перчатки. Правая рука держала изящную рапиру из пешханской стали – подарок Фернана.

Учитель фехтования едва слышно пробормотал что-то себе под нос по иренийски. Фернан вполне сносно владел языком южных соседей Таргеры и без труда понял, что тот сказал. «Сеньора вернулась. Кажется, теперь я понимаю, почему сеньор был сегодня так невнимателен». Фернан усмехнулся. Маэстро, как всегда, был прав.

– Сеньора, польщен оказанной честью. – Ирениец изящно поклонился.

– И я очень рада вас видеть, – улыбнулась Рийна. – Прошу вас – Рийна. Сеньора я только для врагов и незнакомцев. Как вижу, вам сегодня удалось загонять моего мужа.

Ее слова звучали отнюдь не угрожающе. Скорее игриво. Пожалуй, маэстро Пито был из тех немногих, кому Рийна, как и все ламии, не любившие, на их взгляд, глупый человеческий официоз, прощала, когда к ней обращались «сеньора».

– Ну что вы, сен… Рийна. Куда мне, старику? Просто повезло.

– Не скромничайте, маэстро. Ваши занятия уже окончены?

– Сеньор устал, – едва улыбнувшись глазами, сказал Фернан. Он знал, что произойдет дальше.

– Но не учитель? – Смеющиеся зеленые глаза обратились на иренийца. – Вы ведь уделите даме несколько минут, маэстро?

– Я весь в вашем распоряжении, Рийна. – Пито поклонился, пряча довольную улыбку.

Если бы учитель фехтования решился признаться самому себе, то сказал бы, что приходит сюда не ради денег и даже не ради огненно-стальных вспышек поединков с сеньором де Суоза. В этот дом маэстро приходил ради этих недолгих и бесконечно прекрасных минут. Именно они грели его сердце и самолюбие. Радовали его мастерство и рапиру на протяжении следующих двух месяцев. И причина была вовсе не во внешности Рийны, ибо учитель фехтования понимал, что здесь у него не было никаких шансов. Раз полюбившую ламию уже не заставишь смотреть в другую сторону. Причина была в бое. Кратком. Остром. Опасном. Щекочущем нервы. В бое с равным, а порой и превосходящим его противником. Ибо ничто не разжигает мастерство так, как поединок с ламией.