Александр Рудазов - Три мудреца в одном тазу

Ознакомительный фрагмент

— Хы!.. Хы!.. А!.. Кх-х-х-кх-хх… — закашлялся Колобков, расширяя глаза до размеров блюдечек. — Скокх… скхолько?!! Ху… ху… ху… я спокоен, я спокоен… я глубоко дышу, я расслабился… Гражданка черт, можете мной располагать. Василь Василич, заводи свою машину — доставим пенсионеров по адресу! Петрович, раскочегаривай дизель — извини, болеть теперь некогда. Вернемся, я тебе руку сделаю, как у Никулина — бриллиантовую! А пока — извиняй…

— Меня обратно отправьте, — напомнила Стефания.

— А что — держит кто-то? — удивился Колобков.

— Я сама не умею, — сердито сообщила чертовка. — Я самая младшая в ранге, никакой магией не владею. Свистните снова в этот ангельский свисток! Ну?!

— Серега, не заставляй женщину ждать, — строго приказал Петр Иванович.

Чертанов послушно дунул в свисток, и Стефания растворилась в воздухе. На этот раз — без вспышки, бесследно.

— Так, деды… — потер ладони Колобков, взирая на старичков уже совсем другими глазами. — Бриллиантовые вы мои… Вот, Матильда Афанасьевна, учитесь! Если б вы свою пенсию не фукали на всякую ерунду, а спокойно складывали в чулочек, глядишь, за тыщу лет тоже на алмазную комнату скопили бы!

— А вы, Петр Иваныч, меня не учите, не учите! — встала на дыбы теща. — Вы свои капиталы у народа наворовали, государство обокрали! Ничего, ужо налоговая-то вами займется, посадят, как миленького!

— Вашими заботами!.. — издевательски поклонился зять. — Думаете, я не знаю, кто на меня каждую неделю кляузы налоговикам строчит? И что? Нету ничего, прокля… уважаемая Матильда Афанасьевна! Вы б хоть думали иногда — если я сяду, кто вас с дочкой и внуками кормить-то станет? Зинку вы к труду совсем не приучили, а Светка пока-то еще институт закончит…

— Петя! — возмутилась жена.

— А что — неправда, что ли? — покосился на нее муж.

— Слушайте, а я это понимаю! — вдруг воскликнул Сергей, пялящийся на карту. — Вот, смотрите — остров Волхвов, Юберия, Черные острова, остров Цепь…

— Молодец, Серега, полиглот! — одобрил Колобков. — Не зря, значит, в институте корячился… Видите, охламоны, есть польза от образования!

— Да, но я этого языка не учил… — непонимающе посмотрел на него Чертанов.

— Чего? — оторвался от воспитания близнецов Петр Иванович. — А откуда тогда знаешь?

— Это наш эликсир, — любезно сообщил Каспар.

— Да, теперь ты можешь понимать и говорить на любом языке, — кивнул Мельхиор.

— Но если вдруг почувствуешь себя плохо, сразу иди к борту, — заботливо посоветовал Бальтазар.

— А что? — испугался Чертанов.

— С непривычки этот эликсир может вызывать тошноту, зуд, жжение, чесотку, сыпь, опухание щитовидной железы…

— Какой-какой железы? — нахмурился Каспар.

— Щитовидной.

— Такой не бывает, ты ее сам придумал.

— Ничего подобного, бывает!

— Давайте посмотрим в словаре, — вытащил книгу из-за уха Мельхиор. — Же… желе… о, желе!

— Ищи дальше, желе нам не нужно.

— Возражаю! — возмутился Каспар. — Как это не нужно? Желе нам нужно! Где оно?

— У меня только пудинг… — вытащил из кармана слипшуюся массу Бальтазар. — Пудинг хочешь?

— Немедленно убери эту гадость, или я засуну ее… э-э-э… никто не помнит, куда я… э-э-э… а о чем мы вообще говорим?

— Петя, ты уверен, что мешок бриллиантов этого стоит? — с сомнением шепнула мужу на ухо Зинаида Михайловна.

— Уже не очень…

Глава 5

Не находитесь в воде слишком долго. Помните, что в декабре она замерзнет.

«Чайка» неслась на восток, делая полные пятнадцать узлов, а сердитый Василий Васильевич в рубке корячился с допотопными средствами навигации — примитивной картой и хриспандровой иголкой вместо компаса. Ему было трудно и неудобно. Он поставил рулевым Валеру, а сам вместе с Чертановым засел за навигацию. Опытный компьютерщик был единственным человеком на борту, что-то знавшим об этой мудреной науке. Кроме самого Фабьева, разумеется.

Гена безуспешно пытался набрать воды из-за борта. Причем совершенно бессмысленно — на «Чайке» стояли обратно осмотические опреснительные установки PP-4000, способные выдавать по шестьсот литров пресной воды в час. Мощный бустерный насос работал почти бесшумно, а электронный цифровой дисплей позволял управляться со всей этой машинерией даже Оле. Так что ведро на канате находилось здесь просто для порядка — положено по уставу. К сожалению, Матильде Афанасьевне захотелось принять ножную ванну в морской воде. Прямо сейчас.

Гена ужасно мучался. Поколотить кого-нибудь — это он всегда пожалуйста. Сломать что-нибудь — еще проще. Но в морском деле он почти ничего не понимал. Только как держать руль по нужному курсу — это в них Фабьев все-таки вдолбил. Но набирать воду он их не учил…

Могучий телохранитель снял темные очки, протер их и надел обратно. Потом снова бросил ведро в воду. И его тут же потянуло к корме натянувшейся веревкой. Прокачанные бицепсы вздулись, с трудом удерживая ведро, захваченное течением. А потом оно выскочило на поверхность, несколько раз подпрыгнуло в воздухе и, наконец-то, ослабло. Гена вынул ведро и тяжело вздохнул — воды он достал стакана на полтора, не больше. Он терпеливо перелил ее в другое ведро, и размахнулся в пятый раз…

— Эй, мазут! — рявкнул штурман, все-таки не выдержавший такой неумелости. — Крыса береговая! Метай ведро вперед! Вперед, по ходу судна! А когда оно, полное, подойдет к тебе, одним рывком выдерни! Только осторожно! Понял, мазут?!

Гена послушно кивнул и сделал, как сказал Фабьев. На широком добродушном лице расплылась счастливая улыбка — на этот раз все получилось удивительно легко. Валера за штурвалом показал напарнику оттопыренный большой палец и радостно гоготнул.

— Ну вот как тут работать? — ворчал штурман, чертя циркулем дугу. — Компаса нет, автопрокладчик накрылся…

— Так у нас же теперь этот есть… волшебный… — показал на раскачивающуюся иголку Чертанов.

— А толку-то? К автопрокладчику же его не подключишь, верно? А на этой, с позволения сказать, карте даже масштаба нет. Ну вот он — островок. А какого он размера? Пять миль?… десять?… двадцать?… Береговой линии и в помине нет — может, там сплошные рифы! Не, это не дело…

— Можно высчитать масштаб… приблизительно. Стефания сказала, что отсюда до острова миль сто-сто двадцать…

— Правильно, плюс-минус двадцать миль — это для нас уже не расстояние, — устало хмыкнул Фабьев. — Эх, Сережка, вот ты парень умный, образованный, языки знаешь, а все равно мазут сухопутный… На флоте уже одна миля — это недопустимая погрешность! Ты думаешь, Иваныч меня просто так тут главным назначил? Нет, он мужик неглупый, знает, что сам эту красавицу загробит… — штурман любовно погладил переборку. — А сколько эта посудина стоит, прикинь? Тут на миллионы счет идет…