Владимир Орлов - Альтист Данилов

Ознакомительный фрагмент

– Умеют же, – сказал Кудасов, возвращая индикатор.

– Умеют, – вздохнул Данилов.

– Но, видно, дешевая она…

– Недорогая…

– А вот умеют…

Зная Кудасова, Данилов чувствовал, что очень скоро Кудасов поставит его, Данилова, в такое положение, в каком ему ничего не останется делать, как подарить Кудасову шведскую недорогую ручку, а Кудасов еще и ломаться станет… «Но нет уж, шиш!» – подумал Данилов.

Но тут индикатору во спасение дверь одной из комнат открылась, и в прихожую стремительно вышли люди, явно те, которых ждали. Были они чрезвычайно озабоченные и значительные, ни на кого не глядели, ни с кем не здоровались, спешили куда-то, в другую комнату, словно в преддверии великих событий, с очередного заседания на внеочередное. Все задвигались, с готовностью стали уступать дорогу, сжимаясь и делаясь плоскими, а тоже были, видно, люди не простые. Дамы вставали на цыпочки, желая углядеть, кто ж там идет-то. Впереди шествия Данилов заметил маленького человека с черной бородкой, верткого, легкого и решительного, он и придавал движению ритм и важность, то был известный социолог Облаков, доктор наук, Данилова в какой-то компании знакомили с ним, у Добкиных, что ли. К удивлению своему, Данилов увидел среди прошедших и известного ему директора магазина Галкина. Дама в зимнем парике обернулась к Кудасову и Данилову, вся возбужденная и пылкая:

– А вот тот-то, тот – кто, в сером костюме?

– Комментатор-международник, по телевизору выступает, – обиженно сказал Кудасов. – И сюда просочился!

– Да нет! Не тот в сером костюме, а который в сером костюме сзади шел!

– Врач.

– Косметолог?

– Диетолог.

– А гинеколог где же?

– А я почем знаю! – сердитый Кудасов отвернулся от дамы, прохождение комментатора-международника в числе распорядителей, видно, поубавило в Кудасове куртуазности.

Важные люди прошли, закрыли за собой дверь. В прихожей сразу стало шумно, в очереди вот-вот должно было возникнуть движение. То, из-за чего не выспались и не курили в коридоре, начиналось.

– А вы что же, не сумели сюда пробиться? – сказал Кудасов. – Или проспали?

– Да как-то недосуг было…

– Вот и зря… А впрочем, я вас знаю… – покачал головой Кудасов. – Вы человек беспечный – живете только нынешним днем. Думать о будущем вам и в голову не приходит… И детей у вас нет…

– Да уж куда тут… – вздохнул Данилов.

– Номер первый! – деловито прозвучало в прихожей.

И стали номера по очереди проходить в комнату с комиссией, или как там ее называть, а оттуда возвращались вскоре и теперь уже, довольные, шли к выходу. Очередь двигалась потихоньку, Данилов расстегнул все пуговицы пальто, а лохматую нутриевую шапку, чудом купленную ему Муравлевым в пригородном меховом ателье за двадцать рублей, повесил на криво загнутый угол оцинкованного корыта. Он прикинул в уме скорость движения очереди и понял, что проведет здесь полтора часа. «Ну, Клавдия!» – пригрозил он подруге профессора Войнова. Впрочем, и сам он был хорош!

Но вот отметился Кудасов, улыбаясь и засовывая бумажник в потаенный карман пиджака, прошел мимо Данилова. А через четверть часа вызвали и номер двести семнадцатый. Данилов двинулся было на вызов, но вдруг ему стало жалко нутриевую шапку, висевшую теперь от него далеко, не хотелось бы ее терять, а тут еще прихожую пересек со сковородкой в руке, направляясь, видно, на кухню, румяный тридцатилетний отрок Ростовцев, и Данилов отметил, что обаятельный-то он обаятельный, но в сущности пират и, наверное, где-то прячет клад.

– Номер двести семнадцатый, – сказали опять.

«Ну ладно, – подумал Данилов. – Шапка не инструмент, да и демонических сил здесь нет…» И он пошел в большую комнату, видно, столовую.

– Номер двести семнадцатый?

– Да, – улыбнулся Данилов, – двести семнадцатый…

И он предъявил ладонь с чернильными цифрами.

Спрашивал не Облаков, социолог и доктор наук, хотя Данилов сразу понял, что он тут главный, а крупный пегий человек в пушистых баках и усах, сидевший на три стула левее Облакова. Он держал ручку и имел перед собой зеленую тетрадь, то ли ведомость, то ли вахтенный журнал.

Вообще же люди, сидевшие за пустым обеденным столом, накрытым индийской клеенкой в шашлычных сюжетах, а их было девять человек, походили и на приемную комиссию, хотя Данилову и трудно было представить заседание приемной комиссии в комнате с телевизором, старенькими тумбочками в балясинах, ореховым трюмо, мраморным рукомойником и немецкими ковриками на стенах – гуси на них паслись и прыгали кролики возле склонившейся к ручью Гретхен, видимо, дочери мельника. При этом люди за столом опять показались Данилову такими значительными и большими, что Данилов сразу же почувствовал расстояние между ними и собой, он даже заробел на мгновение, будто он стоял теперь у подножья пирамиды Хеопса (по новой науке – Хуфу), а эти люди глядели на него с последних великаньих камней пирамиды.

– Ваша фамилия? – спросил пегий человек.

– Данилов, – ответил Данилов.

– У нас таких нет, – сказал пегий человек.

– Я за Соболеву Клавдию Петровну, – сказал Данилов.

– Отчего она доверила вам?

– Я ее бывший муж… – сказал Данилов.

Пегий человек с сомнением поглядел на Облакова, тот наклонил голову и сказал быстро:

– Бывшим мужьям доверять можно.

– Все же покажите какой-нибудь документ, – сказал пегий человек.

Он изучил театральное удостоверение Данилова и его паспорт, а данные паспорта – серию, номер, каким отделением милиции выдан и когда – записал в зеленую тетрадь.

– Хорошо. Мы отмечаем Соболеву.

– Я могу идти? – спросил Данилов.

– А взнос?

– Какой взнос?

– Пятнадцать рублей.

– Она мне ничего не говорила, – сказал Данилов. – При мне нет пятнадцати рублей… Она попросила отметиться – и все… Придет в следующий раз и заплатит…

– Она прекрасно помнила об этих пятнадцати рублях, – мрачно заявил человек в красивых очках, именно его Кудасов назвал международником, Данилов ему явно не нравился.

– Вы займите пятнадцать рублей, – доброжелательно сказал Облаков. – Наверное, в очереди у вас есть знакомые.

При этих словах директор магазина Галкин принялся рассматривать кроликов милой Гретхен.

– У меня здесь нет знакомых, – сказал Данилов, он был рад тому, что Галкин отвернулся.

– Ну… – развел руками Облаков.

– Придется Соболеву Клавдию Петровну, – строго сказал пегий человек, – перенести в конец очереди. Новый номер ей будет назван при уплате взноса.

– Как же так… – растерялся Данилов. – Она забежит сегодня и уплатит…