Павел Шумил - Этот мир придуман не нами

Часть конфискованных легионерами звонилок бесследно сгинула, но прилетит хозяин, выдаст новые. А звонилки враждебных Владыке кланов я так и оставила в черном списке!

Наконец, выдалась свободная минутка. Села в тени, достала планшетку и выяснила, что за пленку я разыскала вчера в контейнерах. Оказывается, этой пленкой выстилают дно каналов в пустынях, чтоб вода не уходила в песок. Потом пленку засыпают метровым слоем песка, и она служит десятилетиями. Но Мухтар ничего про пленку не говорил. Как же так? Обязательно спрошу.

А геотекстиль — он как войлок, только не такой плотный. Для палаток — самое то. Вообще, его тоже при строительстве каналов используют. Например, откосы каналов укрепляют. Варварство, если подумать! Такую хорошую вещь — в землю зарывать. Сотнями отрезов!

Девушки-строители кроят из геотекстиля стены и крыши палаток. Сшивают куски тонкой проволокой. Им даже иголок не надо! Материал прямо концом проволоки протыкают. Несколько дней — и снова будем как господа жить.

Вечером Паола по просьбе Марты осмотрела меня. И подтвердила, что будет мальчик. Тарркс — в честь Главы Службы закона и порядка. Как обещала.

Утром Паола объявила, что Линда выкарабкалась. И даже можно ее ненадолго разбудить. Потому что при долгом пребывании в невесомости мышцы слабеют и что-то из костей вымывается. Угадайте, кто больше всех обрадовался? Пуррт!

Присутствовать при пробуждении Паола никого в корабль не пустила. Посмотрела на нас и сказала, чтоб под дверью не ждали. После пробуждения будет полное обследование, а это долго.

Бугорр назначил двух девочек дежурить, и мы занялись своими делами. Линда вышла из корабля только через две стражи. Девочки тут же оповестили всех. Передвигалась Линда неуверенно, опираясь на костыль и палку. А когда костыль ушел в песок, чуть не упала. Но Пуррт подхватил ее на руки. Отнес под пальмы и усадил в шезлонг. При этом все время муркал. Мурр да мурр. Я осмотрелась — тут все жители оазиса собрались

— Милые мои, как я рада всех вас видеть, — обратилась к нам Линда и даже шмыгнула носом.

— Как твоя нога, госпожа? — взял слово Бугорр.

— Хреново. Болит, чешется, подгибается. Но главное — она при мне! — улыбнулась Линда. — А как у вас дела?

Почему-то вперед вытолкали меня.

— У нас все хорошо. Главное ты сделала — спасла и спрятала Владыку. А с остальным мы справились. Бунт закончился, позавчера девятый легион принес присягу Владыке.

Линда посадила меня рядом с собой и попросила рассказать подробнее, с самого начала, для всех. Рассказ занял целую стражу. Слушали меня раскрыв рты. Особенно — про приключения в тайных ходах Дворца. Рассказывла — и удивлялась, как много событий произошло в эти дни.

Потом слово взяла Ррушан, и рассказала, что было во дворце. Как их согнали в подвал, заперли двери, не кормили и не поили сутки. Как ночью где-то на этажах было много шума и криков. А утром оказалось, что дверь не заперта, и бунтарям не до них. Вообще не до них. У них случилось нечто страшное. Слуги и рабыни разбрелись по своим местам и занялись обычными делами. Их никто не трогал, на них вообще не обращали внимания. Но питаться бунтари решили из дворцовой кухни. Своей у них не осталось. И кашеваров не осталось. Конечно, растащили половину столовых приборов. По слухам, ночью на бунтарей напал отряд ночных теней. Тени отравили воду и выпустили заключенных из казематов. Заключенные бежали, по дороге порезав часовых, штабных и всех, кто попался под горячую руку. Штабных специально никто резать не собирался, просто они не спали, и на шум в коридор выбежали. Но чем все окончилось, Ррушан не знает, потому что однажды на подводе с продуктами приехал переодетый зеленщиком Щинарр. А на следующий день он прилетел на байке и выкрал ее.

У Пуррта определенно снесло крышу. Вертится вокруг Линды, не знает, как ей угодить. Все время «мурр» да «мурр». Только и слышно: «Лин, мурр» да «мурр Лин». Надо спасать парня.

Ближе к вечеру на байках с подвешенными снизу грузовыми поддонами слетали в город. Денег у нас сейчас навалом! Легионерам перед бунтом очень неплохо заплатили. На эти деньги мы накупили продуктов, одежды и гвоздей. Оставили на завтра заказ на доски. Парни будут сколачивать новую мебель. Уже собрали бригаду из тех, кто лучше всех по дереву работает. И — не поверите — пришли ко мне за разрешением. Я зачем-то записала в планшетку список бригады и всех горячо похвалила. Потом вспомнила, что иноземцы делали в прошлый раз, когда привезли семьи девушек, и составила анкеты на всех новеньких. А под конец связалась с пирамидкой и отправила анкеты Стасу. Когда Ррушан освоит язык иноземцев, всю бумажную работу свалю на нее. Ей не привыкать.

Вечером устроили танцы, а потом смотрели веселое кино. Все ходят довольные. Жизнь возвращается в привычное русло.

Узнаю, кто первый назвал Линду МуррЛин — в оба уха колокольчики вставлю! Теперь уже что-то делать поздно. Прилипло прочно и навсегда.

— А что, Пуррту можно, а нам нельзя? — смеются парни.

Что думает по этому поводу Линда — не понять. Она расхаживает ногу, нога болит, поэтому морщится и прикусывает губу.

А папе Паола разрешила сидеть в тени пальм. Но вставать и ходить запретила. Специальное кресло под папой умеет летать почти как байк. Только медленно и всего в четверти шага над землей.

Щинарр на меня очень обиделся. Он остался с Ррушан в оазисе чтоб Ррушан от Владыки спрятать, а оказалось — вот он, Владыка. И Ррушан сразу ему в ноги кинулась. Но я взяла Щинарра за руку, подвела к папе.

— Владыка, помнишь этого ночного кролика? В день битвы в пустыне мы с ним вместе с бунтарями бились. Он сражался, а я управляла байком и прикрывала его от стрел. Нашему байку тогда обе фары стрелами выбили.

— Значит, храбро бился?

— Храбро, Владыка.

— Достоин награды!

— Вот его награда, Владыка. У нас под ногами устроилась. Он ее во Дворце у бунтарей отбил и сюда привез. Теперь думает, сразу жениться, или первенца подождать.

— Храбрец и нахал. Лучшую рабыню из Дворца увел.

— Не так, Владыка. Лучшую дворцовую рабыню от врагов спас. А сколько бунтарей к предкам отправил, я со счета сбилась. Разве это не достойно награды?

Мы с папой играем, а у бедной Ррушан шерстка от страха дыбом встает.

— А по-моему, он не такой храбрый воин, раз побоялся снять с рабыни ошейник, — улыбается в усы папа.

— Он верный сын отечества, у которого рука не поднимается снять ошейник, надетый чужой рукой. Ведь это было бы нарушением закона.

— Поможем храброму воину?

— Да будет на то воля Владыки, — я склонилась в поклоне. А когда распрямилась, подняла с колен Ррушан. Папа подтянул ее ближе к креслу, расстегнул ошейник и небрежно бросил на песок.