Евгений Лотош - Горизонты нашей мечты

Сиори еще раз крепко обняла Миру, повернулась и почти выбежала из комнаты, оставив девочку стоять с разинутым ртом.

Комната тут же поплыла вокруг нее. Она вдруг потеряла равновесие, взмахнула руками, а когда сфокусировала взгляд, оказалось, что снова сидит на стуле в столовой чужого дома, а дядька-Май придерживает ее за плечо, чтобы она не свалилась на пол. На столе уже стояли чашки и тарелки с разнообразной едой, хотя и незнакомой по большей части, но пахнущей вполне вкусно.

— Попрощались? — деловито осведомился Май. — Ну, вот и здорово. А у нас для тебя сюрприз.

— Лика! — грозно сказала Яна, упирая одну руку в бедро, а другой грозя ему поварешкой. — После еды! Не порть аппетит ребенку!

— Ничего с ее аппетитом не случится. Смотри, хозяюшка. Ап!

Май стремительно нырнул к полу, а когда выпрямился, в руках у него оказался…

— Парс! — выдохнула Мира. — Настоящий парс!

— Именно! Не просто парс, а Парс с большой буквы. Оригинальный и единственный в своем роде.

Мира во все глаза смотрела на чудесную черно-белую шерстку зверька, переливающуюся под падающими из окна солнечными зайчиками, на огромные лопоухие уши над умной подвижной мордочкой, на внимательно рассматривающие ее глаза с двойными щелевидными зрачками, на шесть лап, оканчивающиеся мягкими подушечками… Парс! Неужели это ей? Май сунул зверька ей на колени, и девочка вцепилась в него обеими руками, боясь, что сейчас он вывернется и убежит.

— Парс не любит, когда его тискают, — недовольно пробурчал зверек человеческим голосом. — Парс любит, когда его гладят. Хозяюшка погладит Парса?

Он умеет говорить?! Он… он демон? А, ну и пусть демон, зато ее собственный. Он ведь не кусается? Мира робко, потом смелее провела ладонью по его голове и туловищу. Зверек завозился, устраиваясь на коленях поудобнее, и тихо замурчал. Мира в восторге погладила его еще несколько раз.

— Мира, Парсу, в отличие от тебя, есть не нужно, он солнечным светом питается, — бесстыдная госпожа Цукка слегка постучала пальцем по столу, привлекая ее внимание. — Он теперь твой, так что никуда от тебя не денется. Отвлекись от него и поешь. Накладывай себе чего хочешь, у нас самообслуживание.

— Слушаюсь, госпожа Цукка! — встрепенулась Мира. И в самом деле, так невежливо. За столом положено есть, а не с игрушками играть.

— Без формальностей, — улыбнулась женщина. — Госпожой меня называет только ректор университета, да еще первокурсники, пока не освоятся. Попробуй начать с рисовой каши — Яни ее сварила на западный манер, с молоком, солью, сахаром и сливочным маслом. У вас в Академии, кажется, так же готовят. Неплохо, надо сказать, выходит, нужно принять на вооружение. И еще попробуй вон те маринованные томомо. Они на вкус своеобразны, но людям обычно нравятся, а уж орки от них вообще без ума. За свой желудок можешь не беспокоиться, он сейчас железные гвозди переваривать может.

— Да, спасибо, — согласилась Мира. Аккуратно, чтобы не уронить Парса с коленей, она дотянулась до кастрюльки, исходящей вкусным паром, и большой ложкой принялась накладывать себе густую вязкую кашу.

— Кстати, Яни, у меня идея! — оживленно сказал Май. — Хочешь, подскажу, как сразу два окна разбить одним камнем? Только что в голову пришло.

— Даже если не захочу, все равно расскажешь, — хмыкнула Яна. — Тебя разве можно удержать от словоизвержения? Болтушка.

— От язвы слышу, — не остался в долгу Май. — Яни, у нас в загашниках тысячи детских психоматриц первой стадии в темном сне дрыхнут. А давай их засовывать в детские проекции в виртуальности?

— Зачем? — Яна задержала передо ртом вилку с салатными листьями. — Там же все равно личности практически нет. Спасать нечего.

— А кому какое дело? Проснувшиеся нам всю плешь проели — хотят детишек заводить, и все тут, и на имитации не согласны. А скажи им, что в ребенке живет настоящая психоматрица, и все психологические барьеры сразу снимутся. Ну и что, что детей придется не десять-пятнадцать лет воспитывать, а тридцать или сорок? У нэмусинов вечность впереди, плюс-минус полвека роли не играют. Заодно и реальный пряник получаем, которым можно отличившихся награждать. Можно даже не на семью ребенка выделять, а на целую общину. Навесить высокую цену в баллах, и пусть копят. Со всех сторон выгодно, верно?

— Фантазер ты у нас, — буркнула Яна. — Хотя… надо подумать.

— Вот и думай, — жизнерадостно согласился Май. — Я технарь нетянучий, в тонких философских материях ничего не понимаю, а мыслитель у нас ты. Эй, а вы слышали, как здесь, в Катонии, председатель бюджетного комитета в Ассамблее на незаконном лоббизме попался?..

Разговор тут же свернул на совершенно непонятные Мире политические материи. Через несколько минут она перестала вслушиваться, просто наслаждаясь неведомой ей раньше домашней атмосферой и потихоньку уминая еду из разных салатниц и мисок. Все, что она попробовала, оказалось хотя и непривычным, но очень вкусным, и под конец она объелась и слегка осоловела.

— Спасибо за угощение! — она с сожалением поставила Парса на пол, поднялась и начала собирать пустые тарелки. Посудомоечную раковину в соседней кухне она уже углядела.

— Оставь, — остановила ее Яна. — Сегодня Цу дежурит, она вымоет. У тебя акклиматизация и выходной, успеешь еще наработаться. Или я вымою. Цу, не забудь, тебе сегодня еще за Карой зайти. Документы в детдом уже пришли.

Она переглянулась с Кансой, и та тоже поднялась.

— Госпожа Мира, пойдем прогуляемся по саду, — попросила она. — Я хочу показать тебе одно место.

— Да, госпожа Канса! — кивнула Мира.

В сопровождении деловито семенящего Парса они прошли по полутемному коридору и оказались в небольшой прихожей. Пол в ней забавно понижался перед дверью, и перед образованной им небольшой ступенькой стояли несколько пар сандалий. Госпожа Канса обулась (Мира сделала зарубку на память — здесь принято разуваться перед входом в дом), и они вместе вышли на невысокое крыльцо в небольшом дворике, посыпанном песком. В дальнем его углу стояла большая облупившаяся гипсовая птица. Одна калитка, выходящая на покрытую чем-то странно-гладким дорогу, оказалась распахнутой настежь, а еще две стояли плотно прикрытыми. Горячий воздух ударил в лицо Мире, и она тут же взопрела под своим форменным кителем.

— Что-то погода в последние время днем стоит необычно жаркая, — извиняющимся тоном сказала госпожа Канса. — Градусов на семь или восемь выше нормы. Но летом обычно еще жарче, да еще и дожди. Госпожа Мира, теперь ты понимаешь, почему у нас принято ходить голыми?

— Э… да, — Мира нерешительно протянула руку к верхней пуговице кителя, но заколебалась.