Олег Авраменко - Сын Сумерек и Света

— И желательно тогда, — добавил я, — когда меня здесь не будет.

Минерва состроила обеженную мину и направилась к лифту. Видимо, пошла к другой моей тёте, Игрейне, сводной сестре моего отца, которая занимала почётное третье место в списке моих самых нелюбимых родственников. Минерва с Игрейной были два сапога пара, а когда собирались вместе, то превращались в настоящее стихийное бедствие — порядка одиннадцати с половиной баллов по шкале Рихтера. До полных двенадцати они недотягивали исключительно из-за недостатка у обеих ума.

Юнона проводила сестру долгим взглядом, затем повернулась ко мне.

— Не обижайся на неё, ладно? — сказала она, будто оправдываясь. — Несладко ей, бедняжке, быть старой девой.

— Ну да! — фыркнул я. — Поди найди ей мужа, который терпел бы её гадючий характер.

Насколько мне было известно, за последние двести лет Минерва то ли семнадцать, то ли восемнадцать раз объявляла о своей помолвке, но до свадьбы дело не доходило. Все её суженные вовремя прозревали и благоразумно отказывались от этой затеи. И, по-моему, правильно делали. Я не пожелал бы такой участи даже злейшему врагу.

Мы вошли под арку, и я полностью расслабился, предоставляя действовать матери. Нас обволокло густым фиолетовым туманом, пол под нами исчез. Когда пропала сила тяжести, я на мгновение почувствовал приступ тошноты (проклятье, забыл пообедать!), но я не был новичком в таких делах и быстро справился со взбунтовавшимся желудком. Затем последовал резкий толчок в спину (не в упрёк маме будет сказано, я проделал бы это значительно мягче), и нас понесло вдоль Меридиана к нижнему полюсу существования — к Хаосу.

Вокруг нас с калейдоскопической быстротой менялись картины разных миров. Ослепительно-белое солнце Царства Света приобрело золотистый оттенок, цветущие сады, величественные башни и купола Солнечного Града, мелькнув на мгновение, исчезли, уступив место диким тропическим джунглям... Солнце порозовело, а над зарослями будто пронёсся ураган, сметая всё на своём пути, и осталась только выжженная потрескавшаяся земля... Розовый оттенок светила сменился красным, землю покрыла километровая толща воды... Солнце ещё больше покраснело, океан отступил, обнажая песчаную равнину... Солнце превратилось в большой красный диск, похожий на дневное светило Страны Сумерек... Диск всё разрастался и разрастался...

Мы уже оставили позади Экваториальный Пояс, единственное место во Вселенной, где существуют все условия для возникновения и развития нормальной полноценной жизни. Близость к полюсам мироздания, Порядку и Хаосу, порождает дисбаланс бытия, убивающий всё живое, за исключением нас, Властелинов Экватора — колдунов и ведьм, обладающих наследственным даром повелевать силами.

Между тем солнце продолжало увеличиваться в размерах, приобретая зловещий кровавый оттенок, и вскоре заняло добрую четверть бледно-серого неба. Вокруг нас простиралась бескрайняя оранжевая пустыня, хилый ветерок изо всех своих крохотных сил изредка подымал в разреженный воздух небольшие тучки песка, кое-где виднелись гладкие, отшлифованные миллиардами прошедших лет скалистые выступы. Это был необитаемый и ничейный мир из группы Полярных миров Хаоса; мир, близкий к той незримой черте, за которой начинается тепловая смерть Вселенной...

— Держись! — крикнула мне Юнона, и нас снова окутала фиолетовая мгла.

Меня дёрнуло, тряхнуло, потом закружило с умопомрачительной скоростью, к горлу вновь подступила тошнота, а к довершению ко всему что-то сильно ударило меня в поддых, и лишь отчаянным усилием воли я заставил себя не скрутиться в бараний рог. Но на несколько долгих, как вечность, секунд дыхание у меня всё же перехватило... Да, путешествовать с моей матушкой по Туннелю не мёд! Для того, чтобы безропотно снести всё это, требуется включённая на полную мощность сыновья почтительность. Я никогда прежде не пересекал Грань Хаоса, но был уверен, что смог бы обойтись без такой соматической встряски.

Мы пронеслись сквозь океан бушующей энергии и нырнули в пространство, которое опровергало все евклидовы представления о перспективе. Мир нелинейных и непостоянных во времени законов, мир парадоксов, абсурда и безумия, мир сумасшедшей геометрии и шизофренической логики...

Желудок мой снова взбунтовался, когда мы на огромной скорости пересекли область, где геодезические расходились веером, искажая не только перспективу, но и наши тела. Откуда не возьмись, перед нами возникла каменная глыба. Однако Юнона не стала сбавлять скорость и направила нас прямиком в тёмную и зловещую на вид пещеру.

Из Туннеля мы вышли на удивление мягко, и после всех маминых фортелей это приятно удивило меня. Мы оказались в помещении, где геометрия была более или менее нормальной, во всяком случае, стабильной. Ни окон, ни дверей видно не было; свет излучал пол, выложенный разноцветной мозаикой. Все стены и сводчатый потолок сплошь были покрыты фресками, изумительными по своей красоте и жуткими по содержанию. Они производили столь сильное впечатление, что даже такому неискушённому в живописи дилетанту, как я, было совершенно ясно, что вышли они из-под кисти великого мастера. Изображённые на фресках сцены были яркими, убедительными и динамичными; они поражали воображение, приводили в восторг, вселяли ужас. Тщательная проработка всех деталей, вплоть до самых мельчайших и незначительных, едва заметных взгляду, создавали впечатление внезапно застывшей в движении реальности, готовой в любой момент снова ожить и сойти со стен, заполнив собой всё пространство...

Я стряхнул с себя наваждение и передёрнул плечами. Зрелище было настолько жутким и отвратительным, что казалось в высшей степени прекрасным. Да, будь я издателем, то обеими руками ухватился бы за возможность использовать фрагменты этой росписи в качестве иллюстраций к Данте Алигьери.

— Чертоги Смерти, — сказала Юнона.

Я лишь молча кивнул, так как и сам догадался об этом. Прежде я никогда не бывал в Чертогах Смерти, но много слышал о них от старших родственников. Согласно поверью, здесь души умерших грешников представали перед Нечистым, следуя в Хаос, однако я в это не верил. Я разделял мнение тех, кто считал, что Чертоги Смерти были воздвигнуты Врагом уже после его поражения в последнем Рагнарёке, чтобы произвести должное впечатление на победителей, как бы в попытке взять моральный реванш. Именно здесь, под пристальными взглядами чертей, мучающих на фресках грешников, был подписан Договор о падении Домов Тьмы, по которому Хаос признавал победу сил Порядка и Равновесия и отказывался от каких-либо претензий на влияние в Экваториальных мирах.