Майкл Муркок - Рыцарь мечей

Белдан неуверенно улыбнулся и промолчал. Глаза его как-то странно светились: то было предвкушение смертельной схватки с врагом.

— Пойду узнаю, что маркграфиня почерпнула из записей своего покойного супруга, — сказал Корум. — Оставайся здесь и жди. Как только они двинутся с места, немедленно дай мне знать.

— Ох уж этот проклятый барабан! — Белдан сжал руками виски. — У меня от него просто голова раскалывается.

— Постарайся не обращать внимания. Этот грохот ведь специально и предназначен для того, чтобы обескуражить противника.

Корум нырнул в башню и бросился по лестнице вниз.

Ралина сидела в своей комнате за столом, заваленным рукописными листами. Когда Корум вошел, она подняла голову и попыталась улыбнуться:

— Похоже, придется дорого заплатить за любовь, подаренную нам судьбою.

Он удивленно посмотрел на нее.

— По-моему, так может думать только мабден. Я тебя не понимаю…

— Извини. Я говорю глупости. И все-таки жаль, что эти варвары не выбрали для атаки на замок какое-нибудь другое время. У них ведь было целое столетие, начиная с…

— Что ты узнала из записок мужа?

— Выяснила, где наиболее уязвимые участки обороны и где стены лучше всего защищены. Я уже повсюду расставила людей. Котлы со свинцом кипят…

— А для чего свинец?

— Да ты действительно несведущ в военных делах! — воскликнула Ралина. — Даже я знаю больше. Расплавленный свинец, мой принц, льют на головы атакующих, когда те пытаются штурмовать замок.

Корум содрогнулся.

— Неужели мы должны проявлять такую жестокость?

— Мы же не вадаги. И воюем не с надрагами. Мне кажется, ты уже успел понять, сколь жестоки сами мабденские воины?..

— Да… ты права. Ах, как жаль, что я хоть одним глазом не заглянул в записи маркграфа раньше! Он-то, видимо, был человеком, хорошо отдававшим себе отчет в реальных проблемах.

— О да, — тихо проговорила Ралина, протягивая ему один из листков, — в некоторых, во всяком случае, несомненно.

Впервые Корум услышал, как она высказывает собственное суждение о покойном маркграфе. Он изумленно уставился на нее и уже раскрыл было рот, желая расспросить еще, но она лишь отмахнулась.

— Ты бы лучше побыстрее читал. Понять его почерк нетрудно. А записи он предпочитал делать на древневадагском…

Корум взглянул на протянутый ему листок. Почерк был очень четкий, но не давал почти никакого представления о характере писавшего, словно кто-то бездушно копировал чужой вадагский текст. Однако, как и сказала Ралина, читать было легко.

В дверь постучали. Корум продолжал читать, а Ралина пошла открывать. На пороге стоял солдат.

— Меня послал Белдан, маркграфиня. Он просил принца Корума подняться на стену.

Корум отложил рукопись.

— Я сразу же вернусь. Позаботься, пожалуйста, чтобы мне приготовили оружие и доспехи, хорошо, дорогая?

Ралина молча кивнула, и Корум бросился наверх.

Дамба почти совсем обнажилась. Белдан что-то кричал воинам на берегу, видимо, предлагая переговоры.

Барабан продолжал неумолимо грохотать.

Войско мабденов хранило молчание.

— Они, должно быть, глухие! — с досадой обернулся к Коруму Белдан. — Почему они не отвечают? Вообще-то войско на редкость хорошо организовано для варваров. По-моему, здесь происходит нечто, чего мы пока не понимаем.

Корум был того же мнения.

— Зачем ты послал за мной, Белдан? — спросил он.

— Я кое-что заметил вон там, за деревьями. Там что-то блестит… Но я не уверен… Говорят, у вадагов зрение куда лучше, чем у мабденов. Попробуй, принц, разглядеть получше, что это там такое. Вон там, — и он указал рукой.

Корум горько усмехнулся:

— Два мабденских глаза все-таки лучше одного вадагского…

Но, тем не менее, стал всматриваться в указанном Белданом направлении. За деревьями действительно что-то блестело. Корум несколько изменил угол зрения, пытаясь разглядеть загадочный предмет получше, и вдруг догадался: это было позолоченное колесо мабденской колесницы.

Вдруг колесо прямо у него на глазах начало двигаться. Из лесу появились лошади — четыре мохнатые лошадки ростом чуть больше тех, что были у лесных варваров под седлом. Лошади влекли за собой огромную колесницу, которой правил высокий воин.

Корум сразу узнал его. Он был, как и прежде, одет в меха, кожу и металл, а на голове у него был шлем с крыльями. Пышная борода развевалась на ветру. Голова гордо, заносчиво вскинута.

— Это Гландит-а-Краэ, мой лютый недруг, — тихо промолвил Корум.

— Тот, кто лишил тебя глаза и руки? — после некоторого молчания спросил Белдан.

Корум кивнул.

— Наверное, именно он сумел объединить племена лесных варваров, снабдил их новенькими блестящими мечами, а заодно обучил строевому искусству, которое им было неведомо, — предположил Белдан.

— Я думаю, ты прав. И теперь я навлек на замок Мойдел страшную беду.

Белдан пожал плечами.

— Варвары все равно рано иди поздно должны были напасть на наш замок. Зато ты сделал нашу маркграфиню счастливой! А я никогда прежде не видел ее счастливой.

— Вы, мабдены, похоже, считаете, что за счастье обязательно нужно платить страданиями и горем.

— Но это действительно так!

— Мне, вадагу, сложно понять это. Мы считаем… считали… что счастье — естественное состояние мыслящих, разумных существ.

Постепенно из леса выкатились еще двадцать колесниц и выстроились в хвост за колесницей Гландита, так что он оказался как бы между рядами молчащих воинов в масках и своей свитой — убийцами-денледисси.

Барабан умолк.

Корум слушал, как шумят волны отлива. Дамба совсем высохла.

— Он, должно быть, следовал за мной по пятам, а узнав, где я скрываюсь, за зиму собрал из этих дикарей войско и обучил их, — сказал Корум.

— Но откуда он узнал, где ты скрываешься? — удивился Белдан.

И тут неожиданно последовал ответ: ряды всадников раздвинулись, Гландит въехал на дамбу, наклонился, выпрямился, держа что-то над головой, и что было силы швырнул этот предмет на камни.

Корум вздрогнул. Белдан тоже весь застыл и, опустив голову, вцепился в каменную стену.

— Да ведь это Мохнатый Человек! Я прав, принц Корум?

— К сожалению, да.

— Бедное невинное создание! Такой добрый… Неужели Великан из Лаара не мог его спасти? Беднягу, должно быть, ужасно мучили, чтобы узнать, где ты скрываешься…

Корум выпрямился. Тихий голос его звучал холодно:

— Однажды я сказал маркграфине, что Гландит — это опасная болезнь, которую необходимо искоренить, во что бы то ни стало… Я обязан был найти его раньше, Белдан!