Пол Андерсон - Кладовая веков

Тишина.

— Джонатан!

Тишина…

— Где Торсен и Пигги?

— Оба убиты. Я сам видел, как Пигги упал.

В голосе Ральфа прозвучала тревога. Лес глушил слова, и голос странным образом напоминал голос мертвеца.

— Но ведь они стерегли Ленарда!

— Выходит, он снова у ланнов!

— Ленард снова на свободе!

Глава девятая. Нарушенный запрет

Настало утро, промозглое, серое, безнадежное. Люди измученно озирались по сторонам. В их глазах еще стоял ночной кошмар, когда они с трудом пробирались сквозь темный лес.

Армия вразброд продвигалась по неровной земле Скарпии. Люди шли небольшими беспорядочными группами. Заросли и ущелья многое скрывали от глаз Карла, но он был уверен, что они лишились большей части воинов Ральфа.

Лишь немногие были тяжело ранены, отступающие дэйлы не смогли вынести тяжелораненных товарищей с поля боя. Но ранены и избиты были все. Они шли в заскорузлой от крови, изодранной и мокрой от росы одежде, лохмотьями висевшей на измученных телах. Лошадей осталось мало, на них ехали те, кто пострадал больше других.

Все тело Карла ныло одной обширной тупой болью. В голове было пусто от усталости, временами он спотыкался. Лишь теперь он почувствовал свои раны. Глубокая рана на бедре, которую Том грубо перебинтовал, пульсирующая шишка на голове, синяки на руках и груди становились сине-желтыми.

Мечи и лесные сучья превратили его одежду в лохмотья, висевший на поясе клинок затупился и был весь в щербинах, лук пропал, латы тяжело давили на плечи.

Аул криво улыбнулся болезненной улыбкой сбоку от Карла. Один глаз у него заплыл и почернел, похоже, что и зубов у него поубавилось.

— Итак, — произнес он. — Вот он, восторг и торжество войны! Я никогда больше не поверю сочинителям баллад.

— По крайней мере, мы живы, — медленно сказал Том. — Ты, отец, Карл. Надо поблагодарить бога и за эту небольшую милость.

Карл думал о тех, кто был мертв. У него не было времени отыскать всех своих друзей, но он знал, что многие из них погибли. Дик, бесшабашный, необузданный и веселый, толстый миролюбивый Буко, тихий Энди… никогда он не увидит их в этом мире. Они лежали плашмя на ржавом от крови берегу реки, улюлюкающий, торжествующий враг пронесся мимо их уже незрячих глаз, и солнце светило, и ветер шелестел в траве, их родные оплакивали их, но они этого уже не знали.

Мертвые… мертвые и побежденные.

Ральф направлялся в сторону уступа высокой горы. Он шел с трудом, хромая и опираясь на флагшток. Все лицо под изрубленным шлемом было покрыто запекшейся кровью, но широкие плечи, казалось, были по-прежнему несгибаемы, и утренний свет все так же золотил волосы. Когда он добрался до вершины, то вонзил древко знамени в землю и протрубил.

Хотя зов рога прозвучал слабо, теряясь в утренних звуках гор, дэйлы услышали его и медленно-медленно стали собираться у подножья, пока сверкающий от росы склон не покрылся сплошь их согбенными фигурами. Когда собрались все, воины сели и стали ждать. Оставшиеся в живых командиры Ральфа встали рядом с вождем, присоединился к ним и Карл. Он был слишком слаб, поэтому был вынужден сесть, подтянув колени к подбородку и вглядываясь в измученные, избитые лица своих соплеменников.

Ральф начал говорить, напрягая легкие, так, чтобы большая часть армий слышала его слова и могла передать дальше.

— Нас пока не преследуют, и я считаю, что ланны, если бы хотели, настигли нас. Поэтому, скорее всего, они дали нам возможность уйти, поскольку считают, что мы уже не можем больше драться и не причиним им неприятностей.

— Так оно и есть, — сказал один из воинов, невесело улыбаясь. — Если бы не так, то мы бы им еще показали!

Ральф скрестил руки на груди и окинул всех вызывающим взглядом.

— Да, мы проиграли бой, но мы не проиграли войну. И не проиграем, если будем держаться вместе и продолжать сражаться.

— Мы разбиты, вождь, и ты это знаешь. — Еще один воин поднялся у гребня холма, седой фермер, в его глазах стоял гнев. — Нам лучше рассредоточиться, добраться до своих домов и убираться к югу, пока еще есть такая возможность.

Глухой ропот прокатился по толпе скучившихся воинов, они кивали головами, руки медленно опускались к земле.

Ральф возвысил свой голос до крика:

— Это совет труса, Билкен, я от тебя этого не ожидал.

— Я потерял в этом бою одного сына, — ответил фермер. — Почему я должен терять и остальных неизвестно за что?

— Разве это «неизвестно за что»?! — воскликнул Ральф. — Это все за наши дома, жен и детей, за свободу, за сами наши жизни. Куда сможем пойти мы, жалкие остатки разбитого племени? Кто нас примет? Что мы будем делать, если ланны проглотят еще одно племя, а потом еще и еще? Стать их рабами? Пилить им лес, носить воду, чистить нужники? Плюхаться коленями в грязь, когда мимо проезжает кто-нибудь из них? Разве ради этого наши отцы корчевали леса, распахивали земли, воевали с варварами? Неужели их кровь превратилась в наших венах в воду?

— Но мы не можем драться, — проворчал Билкен. — Нам нечем.

— Нет, есть. У нас есть еще оружие. У нас есть другие лошади. Ночной отдых даст нам новые силы. У нас есть Дэйлзтаун, чьи стены еще никогда не брали штурмом. У нас, если потребуется, есть голые руки! — Ральф поднял знамя, и золотой стяг расправился на рассветном ветру. — И мы все еще дэйлы. Или мы уже полевые мыши, удирающие от косы? Клянусь всеми святыми, если уж придется, я буду драться один!

— Они загонят нас за стены и подожгут наши дома, — прокричал кто-то.

— Ерунда! Они не станут жечь того, чем сами хотят завладеть. Даже если они это сделают, что из того? Ваши дома пропадут и в том случае, если вы будете удирать. Но если мы победим, то здесь всегда найдется достаточно леса и камня, чтобы построить новые. Здесь всегда найдется земля.

Ральф махнул рукой в сторону гор и лесов, тянувшихся до самого горизонта.

— Здесь всегда найдется земля, — повторил он. — А без нее мы — ничто, лесные бродяги, нищие, бездомные и бесприютные скитальцы. Все вокруг нас — Дэйлз. И пока он в наших руках, мы будем сильны, богаты и счастливы. Пока мы сражаемся за свою землю, она будет делиться с нами своей силой. Дэйлы, свободные люди, неужели вы откажетесь от своей родины?

Эти слова дошли до каждого. Карл видел, как в тусклых глазах снова зажегся огонь, видел, как пальцы крепко сжали оружие и люди поднялись на ноги. Разрозненные возгласы сливались в медленно нарастающий гул, взметнувшийся над толпой, подобно реющему над их головами золотому флагу. Фермер Билкен нехотя кивнул головой и сел. Когда пришло время голосовать, лишь немногие сказали «нет».