Георгий Ланской - Попрыгун

– Это у нас, – парировал Роббер. – А тут неизвестно еще… Кстати, есть догадки, где мы находимся? Кто-нибудь бывал тут раньше?

Кристиан пожал плечами, Соня отрицательно покачала головой. Я повторил ее жест. Мы могли быть где угодно. Планеты огромны, мы могли быть в уже знакомом нам мире, но в той местности, где не бывали раньше. Роббер огляделся по сторонам, потом вздохнул и уставился на небо.

– Две луны, – задумчиво произнес он. – Что-то я слышал о мире с двумя лунами…

– Здесь три луны, – возразила Соня. – Одна уже зашла. Она была на небе вместе с тутошним солнцем. Кстати, оно голубоватое. Кто слышал про голубое солнце?

– Голубое солнце на Радамане, – влез Кристиан, – но это явно не Радаман. Там холодно, насколько я знаю, не говоря о том, что луна одна.

– Никогда не слышал про Радаман, – сказал я. – Что за мир? Как там?

– Да так себе, – скривился Кристиан. – Снег, скалы, горные львы и что-то вроде коз. Людей мало, в основном живут племенами. Строй первобытный. С императором повидаться не довелось, но если учесть, что я скользил по всей планете, там везде так – степь, горы, реки и очень много снега. Весна короткая, лето еще короче. Не знаю, как там люди живут, там почти нет растительности. На меня смотрели равнодушно и ничуть не удивились. Им, похоже, по фигу все. Какой-то забытый богом мирок…

Беата появилась неслышно, я просто моргнул, и она оказалась прямо у костра на пенечке, усевшись на нем с удобствами.

– Где мы? – спросила она.

– Не знаем, – нестройным хором ответили мы. Беата вздохнула и завертела головой. Потом уставилась на небо.

– Похоже на Сейвиллу, – сказала она. – Там в небе висит похожая штука. Но не поручусь. Я такое видела в паре миров.

– Здесь солнце голубое, – добавила Соня.

– Голубое? Точно Сейвилла, – отмахнулась Беата. – Да уж, подфартило нам… Терпеть не могу тут бывать…

– Что за Сейвилла? – поинтересовался Роббер. – Чем тебе она так не угодила?

– Вполне симпатичный мирок, – ненатурально бодрым голоском пропищала Беата, – для любителей войнушек и мясорубок. Все довольно современно, города, страны… только вот процентов восемьдесят суши покрыто джунглями. А в джунглях – партизаны. Предводитель повстанческого движения до ужаса похож на Кастро, только зовут его Филипп. Повстанцы, между прочим, на всей планете подчиняются только ему. Железная дисциплина, показательные расстрелы… все, как у больших…

– Против кого они выступают? – нахмурившись, произнес Роббер.

– Да против всех, – пожала плечами Беата. – Им повод только дай. На моей памяти большие восстания случались из-за загрязнения окружающей среды и вырубки джунглей. Я, хоть и люблю природу, но считаю, что эти леса следовало бы немного проредить. Говорят, бывает, что повстанцы как раз напротив становятся на сторону промышленников, вырубающих джунгли. Филипп не совсем адекватен, по-моему, ему нравится воевать. Я отсюда столько народу вывела…

– Ты тут в розыск не объявлена? – хохотнул Роббер.

– За мою голову тут даже награда была объявлена, – скромно потупилась Беата. – Правда, это было лет пятнадцать назад, а по тутошним меркам даже и не знаю… Могло и лет сорок пройти.

Из тьмы вышел Кевин, с которого сползало что-то черное, сильно смахивающее на нефть. Впрочем, на траве, освещенной бликами слабого огонька, не оставалось никаких следов. Собаки Борегара нервно задергали ушами, одна даже слегка наморщила нос, словно приготовившись рычать.

– Где мы? – спросил он. – Куда делся Борегар?

– Борегар ищет дрова, а мы на Сейвилле, – ответил я. – Кстати, Соня высказала дельное предложение: они с Беатой могут нас вести в следующий раз, чтобы мы не прибывали к месту назначения вразнобой.

Трава зашуршала. Мы обернулись в ту сторону, псы настороженно задергали носом, но тут же успокоились. Я увидел бредущего Борегара, который прижимал к себе что-то скрюченное.

– Надеюсь, что это вообще будет первое и последнее совместное мероприятие, – буркнул Кевин, кивнув в сторону возвращающегося с охапкой каких-то сучьев Борегара. – Мне не нравится компания этого недоноска. Так что за Сейвилла?

– Мне тоже не нравится твое общество, Кевин, – ровным голосом произнес Борегар, бросив сучья на землю. – Так что вы там говорили о том, где мы?

Пока Беата вводила Кевина и Борегара в курс дела, мы с Роббером наломали влажных деревяшек и с легким сомнением сунули их в костер. Сырое дерево горело плохо, но искать сухие дрова никому не хотелось. От костерка поплыл приятный аромат чего-то пряного. Мы, не сговариваясь, подвинулись поближе, усаживаясь на землю. Усталость после напряженного дня начала сказываться на нас. Я оперся спиной о поваленный ствол и вытянул к костру, который неожиданно сильно разгорелся, слегка распухшие ноги. У меня всегда опухают ноги после прыжков, к счастью, длится это недолго. Пара часов отдыха, и я снова как огурец. Рядом пристроился Роббер. Кристиан уже дремал, подложив под голову рюкзак. Соня опустила голову и, похоже, спала. Да и у меня глаза слипались.

Разрушила идиллию Беата. Она вдруг повела носом, а потом, прервав разговор с Кевином и Борегаром, уставилась на костер, выругавшись так, что разбудила нас всех. Беата подбежала к костру и ногами расшвыряла головешки в разные стороны. Удивленный такой реакцией, я поначалу подумал, что к нам приближаются враги, и соскочил с места, удивившись, что ноги подкашиваются в коленях, а голова тяжелая и дурная, как с перепоя. Роббер вскочил с места и тут же рухнул. Потом снова попытался встать, что получилось у него с большим трудом. Соня стояла, широко расставив ноги и мотая головой, как отгоняющая мух стреноженная лошадь. Кристиан встал довольно легко, но потом его начало кренить в сторону. Он не удержался на ногах и уселся на поваленный ствол.

– Что за хрень? – выругалась Соня. Ее голос тянулся на гласных, она не могла сфокусировать взгляд ни на ком из нас. Беата подняла валявшуюся на земле палку.

– Борегар, – ласково спросила она, – ты в курсе, что ты только что бросил в костер?

Борегар отрицательно помотал головой и подошел ближе, рассматривая палку. Потом пожал плечами.

– Деревяшка как деревяшка, – ответил он. – Мне некогда было их сортировать, да и темно. А что такое?

– Это дурман-дерево, – пояснила Беата. – Местные устраивают засады на зверей, разжигая костры из таких вот деревяшек. Все живое, что надышится этим дымом, засыпает как минимум на сутки. А если постоянно вдыхать этот дым в течение дня, можно и не проснуться. Видала я таких, вечно спящих. Между прочим, когда будете передвигаться по джунглям, не хватайтесь за листву, не жрите плоды, не спросив предварительно у меня, и цветы старайтесь тоже не нюхать. Есть тут такие растения, которые плюются ядовитыми иголками, а потом пожирают трупы. И они довольно красивы, что-то вроде орхидей. Так что увидите прекрасные соцветия, не спешите нарвать букетик.