Андрэ Нортон - Смерть или престол (Книга Дуба)

— Говорят, что на том месте лежит Алое Слово.

Это сказал Хенгрид, который всегда готов был увидеть опасности и беды в любом предложении.

— Разве мы — яснеродные? — с вызовом спросил Грэблер. — Алое Слово страшно только тому роду, на который оно наложено. И вообще, разве мы хилые южане, что сражаются заклятьями вместо мечей? Я заявляю, что наш главный вождь говорит дело. Нам нужно найти порт до начала штормов. И если кому-то еще из наших родичей удалось вырваться на свободу, то посланники торговцев принесут им известия, и они смогут к нам присоединиться.

— Так сказано и услышано.

Снолли по очереди посмотрел на каждого командира. Это решение повторили все. Капитан свернул карту и встал.

— Поднимите сигнальные флажки. Поворачиваем на юг.

Оберн отошел от отца, за спиной которого стоял все это время. Он был истинным Морским Бродягой и уже больше десяти лет ходил в море. Однако все его вылазки совершались на запад, к цепи больших и малых островов. Удача Морских Бродяг не оставляла его — ему ни разу не пришлось столкнуться с серьезными врагами. И в конце плаванья его всегда ждал надежный причал.

А морские торговцы никогда не отходили далеко от безопасных берегов. Они являлись либо в начале осени, чтобы скупить летнюю добычу, либо на пиры в честь зимнего солнцестояния, когда встречались все дружественные кланы. Оберна всегда занимали их истории — и Снолли поощрял его интерес. Сам главный вождь записывал те рассказы, которые выглядели достаточно правдивыми.

Теперь беглецы из горящего Волда направлялись на юг, в те воды, куда некогда им не было хода. Оберн не хуже других знал, что по дороге им придется останавливаться, чтобы добыть еду. Но между тем заброшенным портом, куда они направлялись, и тем местом, где они находились сейчас, лежала Зловещая Трясина. А о ней никто из иноземцев почти ничего не знал — да и не стремился узнать. Казалось, будто некая сверхъестественная тьма окутывала эту пропитанную влагой землю, скрывая ее от окружающего мира.

Оберн снова подумал о той крылатой твари, что тенью парила в окрашенном пожарами небе. Почему она не стала их преследовать, хотя это было так легко? Может, дело было в том втором, маленьком летающем создании, которое исчезло так быстро, что многие из наблюдателей клялись, что его и вовсе не было? Но так пли иначе — тварь не напала на них. Тогда не напала. Никто не знал, что она собой представляет, но все были уверены, что она послана их врагами. Оберн попытался расспросить о ней Фритджи.

В некоторых кланах Морских Бродяг имелись особые люди — волнознатцы. И в клане Снолли такие были. Эти мужчины и женщины рождались с особым даром, как всем было известно. Но почему одни обладали даром, а другие — нет? Ну, в мире вообще существует много такого, чего люди не понимают, конечно, талант понимания ветра и волн проявлялся не слишком часто, но если уж человек обладал им — он использовал дарованное ему во благо роду и клану. Волнознатцы умели прокладывать курс настолько точно, что даже самый неопытный моряк мог ему следовать. Некоторые из них даже могли предсказать приближение бури. Таков был и Фритджи, волнознатец Снолли. И он подтвердил подозрения Оберна. Второй летун действительно промчался над их кораблем — маленький, едва заметный.

А большая тень — был ли то слуга их врагов, или летучую тварь отправил кто-то другое? Тут ничего было не угадать, оставалось лишь надеяться, что со временем все прояснится.

— Ничего хорошего.

Оберн вздрогнул от неожиданности. Можно было подумать, будто Хенгрид ответил на его безмолвный вопрос. Но этот человек, как всегда, говорил загадками.

— А? Закончи свою мысль, Хенгрид.

— Ничего хорошего никогда не ждало тех, кто пытался познакомиться с этими берегами. Здесь стоит только подойти поближе к суше — и каждую ночь начинают появляться обманные огни.

От беспокойства Оберн стал раздражительным.

— Вот как? И куда бы ты тогда посоветовал нам выгрузиться вместе с пожитками? Предыдущий караван отправился к Краевым островам. Как ты думаешь, можно ли рассчитывать на мир, если целый караван судов захочет встать на якорь там, где едва могут поместиться два корабля?

Хенгрида все знали как буревестника: он вечно предсказывал беду. При всем том он неплохо владел боевым топором и отправил на борт Корабля Смерти немало врагов. Оберн не мог просто так от него отмахнуться.

— Там — обманные огни, — снова с силой проговорил Хенгрид тоном человека, ожидающего худшего.

Обманные огни? Оберн попытался вспомнить, что это такое. Ему ни разу еще не приходилось бывать в южных водах. Множество рифов и песчаных мелей в тех местах, где встречались море и многоводная река, вытекавшая из Зловещей Трясины, превращали эти воды в мутные ловушки, от которых лучше было держаться подальше. Но если они хотят добраться до Яснекрепости, им придется рискнуть и приблизиться к полосе рифов.

И тут Оберн вспомнил то, что слышал об обманных огнях. Эти рассказы были больше похожи на страшные сказки.

Обманные огни вспыхивали на берегу и притягивали к себе взгляд рулевого, волшебным образом подчиняли волю всех, кто их видел, — и корабль ложился на гибельный курс, который они обозначали.

Ну, это простые обманки, их легко обойти. А вот трясинный народ — это дело другое. У трясинного народа было свое, особое оружие. Да, Зловещая Трясина порой наполняла своим зловонием чуть ли не половину мира. Оберн набрал полную грудь свежего морского воздуха и заставил себя не думать о невидимых опасностях. Пока им хватает реальных угроз, и надо не забывать о бдительности.

— Очаг Зазар! — позвал голос из-за порога.

Ясенка зачерпнула еще похлебки. Пусть на зов отвечает Кази: старухе нравится проявлять власть. И действительно — Кази сразу же отозвалась:

— Двое в доме, одной нет. Занавес не зашнурован, главный родич.

Ясенка передернула плечами. Неужели Кази окончательно свихнулась? Если Джолу почему-то взбрело в голову лично провести ночную проверку, достаточно просто ответить:

— Угли горят.

Этот оборот у трясинного народа означал: «Все в порядке». А Джол и сам прекрасно знал, что ему не следует расспрашивать домочадцев Зазар о том, чем они занимаются и куда ходят.

Ясенка опустила черпак в котелок — и увидела, как занавеску раздвинуло широкое плечо старосты деревни. Джол отнюдь не был юнцом, недавно получившим черепаховый щит, — и все знали, что он недолюбливает знахарку. Слишком часто та мешала каким-нибудь его планам.

И вот теперь он злобно воззрился на Ясенку.

— Ты уходила на болото, — обвиняющим тоном произнес он, хмурясь, — уходила почти на все время солнца. Где была, зачем?