Влада Воронова - Ратоборцы

— Почему именно такой набор продуктов?

— Не знаю. Это очень древний закон, тогда ещё разносолов не придумали, да и деньги популярностью не пользовались, все предпочитали натуральный обмен. Мерой товарного-стоимостного счёта был баран.

— Понятно. Поехали, нам ещё четыре остановки. — Славян спокоен и невозмутим как волнолом. Словно и не был свидетелем Охоты. Вампир растерянно смотрел на человека. Взятая у соплеменника кровь его ничуть не волнует. И Франциска он по-прежнему не боится. Он воспринял всё как должное, как совершенно естественное, и внимания не заслуживающее.

— На его месте мог быть ты, — напомнил вампир.

— Со мной было бы проще. Достаточно просто сказать: «Мне нужна кровь». Сэкономил бы время и силы. Охота ведь занятие трудное и малоприятное… У тебя было такое лицо…

Он ещё и сочувствует!

— Франц, наша кровь действительно такая невкусная?

— Отвратительная! Тошнотворная! Большей гадости и вообразить нельзя!

— Под стать нам самим, — усмехнулся человек. — Договаривай, чего уж там.

Франциск даже отвечать не стал. Послал бог проводничка. И ведь не врёт, ни полслова ещё не соврал. Ни страха, ни ненависти, ни омерзения. И понимание такой глубины, что становится жутко. Стоит ему захотеть — и он завладеет Франциском как вещью, подчинит, привяжет к себе навеки. Сопротивляться тому, кто может так легко и так далеко войти в душу, вампиру просто не хватит сил. И при этом никакой магии! Да что Соколы, что Ястребы о таком рыцаре могут только мечтать. Славяну и оморочки не понадобятся, лишь протяни руку — и бери любого, хоть вампира, хоть хелефайю, сами в ладонь прыгнут.

Вампир вытер взмокший лоб. Понимает ли этот человек, какой силой наделён? Судя по всему — нет. И Франциск ему не нужен, Славян даже и не подозревает, какую бурю заставил его пережить. Вампир торопливо обшарил сознание Славяна — нет, действительно ничего не подозревает и не замышляет. Глубоко проникнуть алдир не мог, но в собственной безопасности убедиться сумел.

— Это был последний раз, — твёрдо сказал человек. — Мне твои «проверки на вшивость» надоели. И ментальные, и ситуативные, вроде Охоты.

— Приехали, — буркнул вампир.

На станции человек огляделся, подумал.

— Нам лучше перейти вон там, — показал он на подсобный туннель.

— И куда мы выйдем?

Под Срединным Гавром нет подземных коммуникаций. И даже катакомб, как под Срединным Парижем, нет. Гавр — город исключительно наземный.

— В «Подземелья Готлиба».

О полуподвальном центре развлечений вампир забыл, не нравились ему тамошние заведения, в Гавре хватает весёлых местечек и получше. Но большинство гаврцев так не считали, за последние годы Готлиб значительно расширил, точнее — углубил свой бизнес. Да, из метро как раз можно выйти на задворки стрипт-бара или казино.

— А с поверхности перейти нельзя?

— Можно. Только дыру ещё найти надо, а я устал.

— Ладно, пошли к Готлибу, — со снисходительной усмешкой сказал Франциск. Было бы от чего уставать. Человек…

Дыру перехода вампир не видел, но сгусток насыщенного электричеством воздуха — как перед сильной грозой, запах озона почувствовал и выпустил крылья, так переход даётся легче. Электричество вампиры не любят, к электромагнитному излучению они гораздо чувствительнее людей — щипет кожу, ломит крылья.

— Постой, — задержался Славян. — Дай мне рюкзак.

— Зачем?

— Тебе ведь надо обереги зарядить. Если в тамбуре задержаться на три минуты, защитная сила у них будет гораздо выше. Мне-то всё равно.

Ростом Славян немного повыше, но лямки рюкзака всё равно оказались длинноваты, вампиры носят его так, чтобы не мешал крыльям. Славян недовольно повёл плечами.

— Неудобно.

Вампира опять взяла досада: ему-то ходочанином никогда не быть. И опять захотелось вывести человека из себя, не напугать, так разозлить.

— Не тяжело? — с ехидным сочувствием спросил он. — Всё-таки сто тысяч ожерелий. На всю общину. Не считая детей.

— Это много или мало? У вас большая община?

— Обыкновенная. По численности они все примерно одинаковы.

— То есть ты хочешь сказать, что вампиров примерно десять миллионов. А человеков только на Срединной стороне пять миллиардов. Если ты ждёшь возмущения или соболезнования, то ничего этого не будет. Ваша численность — ваши проблемы.

Такого Франциск не ожидал. Для большинства человеков слова «десять миллионов вампиров» звучат как смертный приговор их расе. Да скажет проклятый ходочанин хоть раз то, что от него ожидают?

— Вампиров меньше десяти миллионов. Считают по числу общинников, а там примерно четверть жителей иных рас. Гоблины, гномы, а в основном — человеки.

— Серьёзно? — удивился Славян. — Я думал, вы человекам не настолько доверяете, чтобы позволить селиться в своей общине.

— И ты не спросишь, пьём ли мы их кровь? Не держим ли силой?

— Нет. Как бы не обстояли дела с кровью, человеков в общинах не обижают, иначе зачем бы им там жить? А на счёт удерживать силой — пленников за жителей общины никогда не считают.

С ума с ним сойдёшь. Франциск растерялся, такого изощрённого враля, такого непрошибаемого самообладания он никогда не видел. Или Славян не врёт? Невозможно врать вампиру целых два дня и ни разу ни в чём, ни в единой мелочи не проколоться. Чтобы человек — не гоблин, не гном — относился к вампирам как людям? Быть не может. Надо разобраться. Он прикоснулся к его разуму…

…Вампиру и в голову не приходило, что мосластый доходяга может врезать с такой силой. В скулу словно конь брыкнул. И совершенно неожиданный удар, обычно человеки сначала подумают, и только потом бьют. А Славян — как профессиональный боец, думает не головой, а кулаком. Но Франциск готов поклясться, что бойцовской подготовке взяться неоткуда, в армии он не служил, спортивными единоборствами тоже не занимался.

— Ты покойник, — сказал Франциск, поднимаясь. — Руками порву.

— Может, после перехода? — ехидно сказал человек.

Ну всё, ходочанин достал до печёнки. Вампир схватил его за глотку и легко вздёрнул на полметра над полом.

Не боится.

А чего бояться, когда смерть с младенчества в груди сидит, во всём своём безобразии? Когда до старости всё равно не дожить? И когда ты не нужен никому — такого одиночества Франциск и вообразить не мог.

Вампир отпустил человека осторожно, словно хрустальную статуэтку.

— Франц, а сколько тебе лет?

Вампир ответил, сосредоточенно рассматривая пол:

— Двадцать два.

— Сколько?!

— Сколько слышал. Или ты думал, если волшебные расы живут подолгу, то и детство у нас по триста лет?