Евгения Прокопович - Вершина мира. Книга первая

— Ну, кажется, все, — вздохнула я, вытирая руки о полотенце.

Влад ничего не ответил, меня начало раздражать его постоянное хамство и я уже собиралась выговорить ему за это, но вовремя догадалась обойти кровать и заглянуть парню в лицо. Как ни странно, он спал. Я бы не в жизнь не заснула, если б со мной что-нибудь делали. Он же, вытянувшись во весь рост, тихо посапывал, положив руки под голову. Я вздохнула, натянула одеяло ему на плечи, присела рядом. Сон разгладил суровые складки на его лице и теперь он больше походил на шестнадцатилетнего мальчишку, а не на двадцатишестилетнего мужчину повидавшего столько, что чертям тошно станет.

Бледное, изможденное лицо, в обрамлении темно каштановых, кое-как постриженных волос. Черные брови, густые короткие ресницы. Резко выдающиеся, из-за худобы, скулы (надо срочно откармливать парня), красиво очерченные губы, пожалуй, чуть узковаты, но картины не портят, ее не портит даже беловатый еле заметный шрам на правом виске, теряющийся в волосах. Цвет глаз я не запомнила, но мне почему-то казалось, что они непременно должны быть либо серыми, либо голубыми.

'Ну, и что нам с тобой делать?' — пробормотала я, откинула непослушную прядь с его лба, погладила по впалой щеке. А ты красив, продолжала я размышлять, теребя край одеяла, интересно, кто ты такой? Не думаю, что все рабы наделены такими тонкими чертами лица. Да и глаза тебя здорово выдают, не может быть у раба такого твердого и упрямого взгляда. Рабы, уж тем более потомственные, они, как правило, народ дюже запуганный и линию свою гнуть никак не приученный. А такой вот волчий взгляд, он с породой из поколения в поколение приобретается. Когда даже стоя перед тобой на коленях, человек кажется намного выше тебя. И доставалось тебе, скорее всего, именно из-за этого, а все остальные прегрешения были ради отвода глаз выдуманы. Кто там знает? И не стоит здесь быть особо приближенным к той или иной грани жизни, достаточно лишь немного знаний в психологии и генетике. Да и людей я на своем коротком веку повидала достаточно и самых разных, так что некоторые выводы сделать вправе. Может ты какой-нибудь принц или граф? Внезапно пришедшая в голову мысль показалась забавной, но не очень уж невероятной, кажись, что-то подобное я читала в детстве в старых книжках. Надо будет попросить папу установить твою личность, если, конечно это возможно…

Мои размышления прервал стук в дверь, пришлось идти открывать. Это оказался посыльный, доставивший мой заказ, я поблагодарила его и дала щедрые чаевые. Я занесла сумку в спальню, и тихо распаковав, разложила на кресле одежду. На случай если мне придется отлучиться. Покончив с распаковкой, я задернула шторы. Пусть спокойно отсыпается, похоже, это первый раз за всю жизнь. Я покинула комнату, тихо прикрыв за собой дверь.

Я открыла створку окна. Помещение необходимо проветрить — не смотря на то, что я герметично упаковала лохмотья и отмыла Влада, в комнате по-прежнему стоял удушливый запах. Дикая смесь страха, горя, пота, крови и что-то еще еле уловимого, от чего хочется бежать как можно дальше. Так пахнет беда. Устроившись в кресле, я достала из столика-холодильника бутылку пива. Итак, подведем итоги — он враждебно настроенный, ожесточившийся, в чем винить его не может никто, немного нагловатый, скрывающий за своей наглостью самый обычный страх, вполне взрослый мужчина. Это сверху. А что внутри? Предстоит еще покопаться и, я не удивлюсь, обнаружив под всем этим маленького напуганного мальчишку, каким он был когда-то в детстве, конечно, если оно было. Психов подключать не хочется, думаю, сама справлюсь. Надо, всего лишь, не показывать своего недовольства, враждебности, а еще надо научить его смеяться. Боже, дай мне терпения!

В дверь настойчиво постучали. Вести разносятся быстро. Я отставила полупустую бутылку и не спеша пошла открывать.

— Аня! — на пороге номера стояли Алиса и Вика, обе не в лучшем расположении духа. Похоже, меня ожидает допрос с пристрастием

— Может, для начала пройдете? — меланхолично поинтересовалась я.

Они переглянулись и, не очень-то вежливо отодвинув меня в сторону, прошли в комнату. Лиса плюхнулась в мое кресло, а Вика, остановившись посреди комнаты, уперла руки в бока и подозрительно потянула носом. Ну конечно, вонь не успела выветриться.

— Значит, все, что наговорил мой взбалмошный супруг правда, — недовольно скривилась она.

— И что с того? — хмыкнула я и сразу же предупредила, — продавать его или еще что-то в этом роде я не собираюсь, так что даже не пытайтесь!

— Об этом Эж тоже что-то говорил, — подала голос Лиса. — Слушай, а он какой?

— Приставучий!

— Да я не про Эжа спрашиваю, а про этого твоего, — Лиса замялась, не зная, какое слово подобрать, — показала бы его, что ли…

— Алиса! — ахнули мы с Викой.

— Что? Интересно же, будто ты Вика шла сюда не за этим! Смешно просто. Если Анька чего решила, ее не свернуть и никакие доводы рассудка здесь не работают. А посмотреть очень даже любопытно.

— Он спит, — сопротивлялась я. Спящий человек беззащитен, и разглядывать его все равно, что подглядывать в бане — извращение! Но, похоже, подруги моего мнения не разделяли.

— Тем более, — пришла Викина очередь клянчить, — с него не убудет! Шила в мешке не утаишь!

— Вот-вот, — поддакнула Алиса.

Я могу беситься сколько угодно, но они не отстанут! А если посмотреть на это дело с другой стороны? Вика права насчет мешка и шила, мне придется предъявлять Влада и совсем скоро, так пусть уж посмотрят и успокоятся. Парню так спокойней будет — он и так слабо устойчив в смысле психики и ему совершенно не обязательно выслушивать замечания двух язв!

— Черт с вами, — решилась я, — но не дай бог, вы его разбудите…

— Мы тихонечко, — пообещала повеселевшая Алиса.

— Знаю я ваше тихонечко, — пробормотала я, распахивая дверь комнату, где спал Влад.

Приглушенный шторами свет уютно заливал комнату. Алиса с жадным любопытством вытягивала шею, стараясь разглядеть как можно больше. Ей мешало одеяло, укрывавшее парня, давая мне повод молча злорадствовать.

— А он сильный, — прокомментировала Вика, — мощная шея, широкая кость…

— И голый, — хмыкнула Алиса, беззастенчиво приподнимая одеяло, за что получила от меня по рукам.

— Только уж очень худой, — не обращая внимания на нашу возню продолжила Вика. — Кормить не пробовала?

— А что — помогает? — изобразила я изумление.

— А чего он такой ребристый? — поинтересовалась Алиса, намекая на шрамы.

— Неспокойный, наверное, — предположила Вика.

— Вы все увидели, что хотели? — со змеиной улыбкой осведомилась я. — По-моему, больше чем достаточно. Пошли вон отсюда!