Дэвид Вебер - Паутина обмана

«Или вышвырнуть меня за ворота, если решит, что никакой я не рыцарь, — про себя добавила Каэрита. — Хотя, полагаю, это было бы невежливо».

— Благодарю, капитан… М?

— Простите! Я сегодня начисто забыл о манерах! Меня зовут сэр Альтарн.

— Благодарю, сэр Альтарн, — сказала Каэрита. — Мне по душе, как ревностно вы относитесь к исполнению своих обязанностей.

Слова были вежливые, но сэр Альтарн, видимо, почувствовал, что она его слегка поддразнивает. В одно мгновенье он снова покраснел, а потом, к удивлению Каэриты, покачал головой и улыбнулся.

— Полагаю, я это заслужил, — сказал он. — Но, по правде говоря, госпожа Каэрита, я редко выгляжу таким тупицей, как нынешним утром.

— Охотно верю. — К собственному удивлению, она почувствовала, что это правда.

— Спасибо. Надеюсь, у меня еще будет возможность продемонстрировать, что я не всегда разговариваю так, будто жую собственный сапог. Или, по крайней мере, обычно помню, что сначала нужно снять с него шпоры!

Он засмеялся собственной шутке так естественно, что Каэрита рассмеялась тоже. Не исключено, что он и вправду интересный человек, подумала она.

— Уверена, у вас будет такой шанс. Собственно, я…

Она оборвала фразу, заметив четырех человек, направляющихся к ним от центрального донжона. Тот, что впереди, по-видимому, Тризу, подумала она, — так уверенно, даже высокомерно он держался. Светлые волосы, серые глаза, смуглая кожа. Очень молодой, лет двадцати четырех — двадцати пяти. Как практически все сотойцы знатного происхождения, которых доводилось встречать Каэрите, он был чуть выше шести футов. Что отличало его от других, так это массивное телосложение. Большинство всадников Сотойя — вроде сэра Альтарна или барона Телиана — выглядели худощавыми и мускулистыми, однако у Тризу Боевой Секиры плечи относительно роста были почти так же широки, как у Брандарка. Он, наверно, рассудила рыцарь, весит около трехсот фунтов — и ни унции жира.

Он был не вооружен, если не считать свисающей с пояса сабли с украшенной драгоценными камнями рукоятью, в гравированных золотом черных ножнах. Два человека у него за спиной — очевидно, телохранители — носили стальные нагрудники и кожаные доспехи, характерные для лучников Сотойи.

— Вот как, значит! — Тризу резко остановился и, засунув руки за пояс, сердито посмотрел на Каэриту.

Глядя на него с седла Тучки, она самим своим молчанием как бы осуждала его за резкость. Он, однако, остался глух к невысказанному упреку, поскольку единственной его реакцией была натянутая, лишенная всякого намека на юмор улыбка.

— Вы утверждаете, что вы избранник Томанака, так?

— Я ничего не «утверждаю», милорд, — ответила Каэрита подчеркнуто вежливо, но не без колкости. И тонко улыбнулась. — Нужна женщина похрабрее меня, чтобы пытаться выдать себя за его избранника, не будучи им. Не думаю, чтобы ему это понравилось, как вам кажется?

Что-то промелькнуло в серых глазах Тризу — искорка гнева, может быть? Или даже юмора? Что бы это ни было, оно тут же погасло, и лорд фыркнул.

— Храбрее? Да, наверно. Хотя, может быть, здесь уместнее слово «глупее» или даже «тупее». Что скажете?

— Не исключено, — ответила Каэрита. — Тем временем, милорд, у меня возникает вопрос. Держать путешественницу во дворе — это входит в понятие лорхэмской вежливости?

— В обычных обстоятельствах нет, — холодно ответил он. — Думаю, вы согласитесь, однако, что женщину, объявляющую себя рыцарем и избранником бога, вряд ли можно счесть обычной путешественницей.

— На Равнине Ветров — да, пожалуй, — сказала Каэрита с равной холодностью, и в первый раз его лицо вспыхнуло.

Хотя сдаваться он явно не собирался.

— Возможно, это верное замечание, миледи, однако на данный момент вы на Равнине Ветров, а здесь заявления, подобные вашему, не просто необычны, но неслыханны. С учетом всех обстоятельств надеюсь, вы не сочтете слишком невежливым, если я потребую доказательств, что вы действительно та, за кого себя выдаете. — Тризу снова улыбнулся. — Уверен, Орден Томанака предпочитает, чтобы люди с осторожностью относились к тем, кто необоснованно объявляет себя одним из его избранников.

— Понимаю.

Каэрита устремила на него долгий, задумчивый взгляд. Базелу повезло, подумала она, Томанак наградил его даром просто вызывать свой меч в случае необходимости. Таким способом Базел всегда с легкостью мог продемонстрировать свою принадлежность к избранникам Бога Войны. К сожалению, ее кинжалы, хоть и обладающие некоторыми необычными свойствами, упрямо оставались в ножнах, сколько бы она ни свистела и не щелкала пальцами, призывая их. Приходилось вытаскивать их самой, а это далеко не так эффектно.

— Я прибыла из Бальтара, — заговорила она после паузы, — где барон Телиан был настолько добр, что предложил мне свое гостеприимство и подарил вот эту красавицу. — Она погладила шею Тучки и еле заметно улыбнулась, впервые увидев в серых глазах слабый проблеск неуверенности. — Он также снабдил меня письмами, где представляет меня и выражает пожелание, чтобы мне была оказана помощь при исполнении моей миссии. — В серых глазах насмешки явно поубавилось, с удовлетворением отметила она. — И если в вашем замке имеются раненые или больные, я могу продемонстрировать свою способность исцелить их. Или, — она посмотрела прямо в глаза Тризу, — если вы настаиваете, я могу сразиться с тем, кого вы для этой цели изберете. В этом случае, однако, вряд ли вы в ближайшее время сможете рассчитывать на его службу.

Лицо Тризу окаменело, помрачнело и как бы мгновенно состарилось. «Люди, характеризующие его как консерватора, явно страдали недостаточным воображением», — подумала Каэрита.

Однако мозги у него, несомненно, были. Несмотря на всю свою злость, он не мог позволить себе проявить бездумную реакцию и потому заставил себя расслабиться.

— Если вы предоставите письма, о которых говорили, — с похвальным чувством собственного достоинства (учитывая все обстоятельства) возвестил он, — это будет для меня более чем удовлетворительным доказательством, миледи.

— Вы очень обходительны, милорд. — Каэрита слегка наклонила голову. — В то же время, если здесь есть раненые или больные, помочь им для меня и долг, и удовольствие.

— Очень любезно с вашей стороны, миледи, — сказал Тризу все еще напряженно, но с первым искренним оттенком теплоты. — Прошу вас спешиться, госпожа Каэрита. Мой дом — ваш дом, и, надеюсь, мне удастся исправить сложившееся у вас невыгодное впечатление обо мне.

Первое впечатление, произведенное на Каэриту сэром Альтарном, оказалось ошибочным. К несчастью, этого нельзя было сказать о лорде Тризу, несмотря на все его обещания.