Андрей Уланов - На всех хватит!

Ознакомительный фрагмент

Тень-тень-тень, я просто тень… беззвучно двигающаяся в такт порывам ветра, растворяющаяся в длинных черных силуэтах деревьев, исчезающая в кустарниках. Меня здесь нет… здесь вообще никого нет, лишь ветер шумит в кронах. Ты ведь не различаешь цвета, тебе не дано наслаждаться великолепием дарованных Господом нашим этому миру красок, мой клыкастый друг. Для тебя мир состоит лишь из тьмы и оттенков серого, а свет ненавистного солнца отточенным лезвием режет по твоим глазам – и мой плащ на этом фоне всего лишь еще одно серое пятно. Ты не можешь различить его и не видишь… не видишь, я знаю. А еще я знаю, где тебя найду.

Припав к стволу дерева, я медленно вытянула шею, вглядываясь в едва заметное пятнышко впереди – затем тихо выругалась, опустила «бизон» обратно в кобуру и продолжила свой путь – только на этот раз в три раза быстрее.

Тот, за кем я охотилась, не заметил меня – потому что был очень занят. Он, привстав на цыпочки, так увлеченно всматривался в кустарники за ложбинкой, что я смогла, почти не таясь, подойти к нему со спины и резким, взрывным движением левой руки рвануть его на себя – предварительно наглухо запечатав рот правой.

– Тихо, bonita, – прошептала я, глядя в широко распахнутые – и до краев полные ужаса! – глаза Марии. – Сейчас я уберу руку. Но, если ты издашь хоть один звук, сверну шею. Поняла?

На самом деле я вовсе не собиралась проделывать подобную операцию над этим худосочным цыпленком, хотя, должна признаться, разозлила меня девчушка изрядно. Битых десять минут изображать из себя тролля на тропе войны, немилосердно пачкая одежду и срывая ногти – ради какой-то малолетней дурехи?! Так пусть хоть испугается хорошенько!

Похоже, этой цели мне достичь удалось – судя по тому сдавленному подобию писка, который издала Мария, когда я убрала руку.

– Б-б… Б-б-р… Бренда! – лишь третья по счету попытка выговорить мое имя получались у малышки более-менее удачной. – Это ты!

– Нет, это Святой Рохас! Видишь, какой у меня нимб над головой? И крылья? Ах, да, прости, с крыльями вышла промашка – пока я ползала по кустам, скрываясь от тебя, они слегка утратили райскую белизну!

– Я-я…

– Ты, – жестко сказала я, – просто маленькая безмозглая, – в последний момент я вспомнила, какими эпитетами меня награждал в чем-то схожей ситуации мой первый старший команды, Мартин Эстерхази, – и закончила фразу вовсе не тем словом, каким собиралась первоначально, – негодница!

– Бренда, я…

Девчонка оправилась от испуга, на удивление, быстро – так что я, на всякий случай, снова запечатала ее ротик ладонью.

– Ты хоть понимаешь, что мы обе могли погибнуть из-за тебя? – спросила я, и, истолковав изумленно распахнутые глаза и невнятное бульканье, как отрицательный ответ, пояснила: – Если бы за тобой увязался вампир, то он бы заметил меня и, пока я тратила время, выслеживая тебя, спокойно зашел бы ко мне за спину.

– Он и сейчас может напасть?

– Нет, – стращать девчонку еще больше я не собиралась. – По крайней мере, на милю вокруг.

– П-прости меня.

– У твоего отца есть ремень? Забавно, но этот простой вроде бы вопрос поставил мою пленницу в тупик.

– Ремень, – повторила я. – Полоска кожи, которая не позволяет штанам валиться на землю. Один в вашей деревне точно есть – у лавочника. У твоего отца есть такой же или он подпоясывается обрывком веревки?

– Кажется, есть, – неуверенно отозвалась девчушка. – Но он лежит вместе с праздничной одеждой на самом дне бабушкиного сундука. Отец достает этот наряд только четыре раза в год – на Пасху, на день основания деревни, на Рождество и на…

– Жаль, – вдохнула я, – что он не делает это почаще. Потому что у меня есть очень большое желание снять свой и, не сходя с места, восполнить этот пробел в твоем образовании.

Возможно, я бы и впрямь проделала это, не будь мой ремень нашпигован уймой серебряных заклепок и нашлепок. Однажды мне довелось им воспользоваться – против нечисти, но не той, за которой я охочусь, а нечисти рода человечьего. Лохматый урод, обладатель гнилых зубов и ржавого «ремингтона», решивший было, что два ярда между девушкой и ее кобурами – достаточный повод, чтобы, гнусно скалясь, потребовать от нее скинуть штаны. Это требование я выполнила, а остальные он выдвинуть не успел – удар ремня лишил его глаза и большей части кожи с правой стороны лица. Урод улетел в костер, загорелся и с диким воем начал носится по поляне. На то, чтобы утихомирить его окончательно, мне пришлось истратить пол-обоймы «снарка».

Можно, конечно, выломать прут… или ветку кактуса…

– Прости меня, пожалуйста, – всхлипнула девчушка. – Я вовсе не хотела… не хотела помешать тебе.

– Угу, – мрачно кивнула я. – Не хотела. Но помешала. Ладно уж… воробушек. Пошли.

– К-куда?

– Назад в деревню, разумеется. Все равно, – я покосилась на зависшее над лесом солнце, – сегодня я уже ничего путного сделать не успею.

– Прости меня, – в третий раз повторила Мария. – Я… я… хочешь, я пойду по этому лесу ночью, а ты сможешь дождаться, пока вампир кинется на меня…

– И оторвет твою глупую вихрастую головку, – закончила я. – А мою голову оторвет твой отец… или монсеньор Аугусто. Хотя нет, епископ – человек пожилой, он, скорее, поручит эту обязанность одному из секретарей. Ценю твое желание помочь, но ты никак…

Я осеклась и, прищурившись, одарила создание в разноцветной юбчонке новым, оценивающим взглядом, от которого девчушку едва не бросило в дрожь.

Рискованно, конечно, – но, с другой стороны, это шанс покончить с гнездом за одну ночь. И убраться из этой проклятой дыры, не задерживаясь ни одной лишней минуты.

А еще – это шанс спасти чью-то жизнь.

– Ты и вправду хочешь мне помочь? – серьезным, деловым тоном спросила я. – Очень хочешь?

Побледнев, Мария зачем-то оглянулась назад, прикусила нижнюю губу и медленно кивнула:

– Да.

Ну, хорошо.

Я огляделась вокруг в поисках подходящей для моих замыслов ветки – не слишком толстой и не очень высоко от земли. Несколько подходящих оказались на кусте в паре шагов от нас. Хрясь – и на месте одной из них остался отличный заостренный сучок.

– Протяни руку, – скомандовала я Марии, доставая нож.

При виде хищно блеснувшего клинка девчушка побледнела еще больше, почти сравнявшись цветом лица с полированной сталью. Но все же у нее хватило смелости шагнуть вперед и протянуть мне правую руку ладонью вверх… измаранную почти до локтя.

– Нет, так дело не пойдет, – вздохнула я. – Покажи-ка левую… все ясно. Bonita, ты их моешь когда-нибудь?

– Это только сегодня, – виновато сказала Мария. – Мы с мальчишками играли в… то есть они играли, а я…

Конец ознакомительного фрагмента