Ярослав Денисенко - Закон сильного

Ознакомительный фрагмент

Вот гадство! И что теперь делать? Будить? Некоторое время я стоял в замешательстве, прислушиваясь к ровному дыханию девушки, затем развернулся и, добредя до купальни, устало плюхнулся в один из бассейнов.

В пробуждении на голом камне, без намеков на подушку или одеяло, для меня не было решительно ничего нового. Я потянулся, разминая затекшие за ночь мышцы… И тотчас же вспомнил, где нахожусь и почему. Сон как рукой сняло. Я рывком сел на скамье, прислушиваясь к ощущениям в левой руке.

Хм, да. Бывает лучше. Но по крайней мере она двигается. Чувствительность начала возвращаться еще вчера, после расслабленного отмокания в теплой воде. Осталось проверить главное. Я призвал дар… И чуть не заорал от боли. Ощущение было такое, словно компания ящеролюдов решила наживую покромсать гуляш из моей несчастной конечности. Кометы! При следующей попытке я действовал аккуратнее, наполняя тело силой медленно, постепенно. Стиснув зубы, это можно было перетерпеть. Выглядело оно… Примерно так же, как чувствовалось, – омерзительно. Дымка вокруг больной руки напоминала рваное облако. Цвет ее из голубого сделался местами серым, местами грязно-фиолетовым, словно наливающийся фингал. Одно утешение: ночью было хуже.

И только сейчас я заметил, что Кирия на соседней скамье не спит, а с любопытством за мной наблюдает, сложив руки на прикрытом мехом подлокотнике. Падучие звезды, не могла по-другому устроиться! Поза девушки выставляла все изгибы чувственного тела в самом соблазнительном виде. Я говорю «девушка», хотя до сих пор так и не определился, какое положение занимает дочь Лиха. Напрямую я не спрашивал, разговоры у нас не клеились даже простейшие. Легко догадаться, что в отцовском доме может находиться либо незамужняя девица, либо вдова. Кирия не походила ни на ту, ни на другую. Она вообще была загадкой. Которую хотелось… хм… решить. По утрам немедленное «решение» я сдерживал тем, что обдумывал план упражнений на предстоящий день, наполнив тело силой до такой степени, что голубая дымка сыпала искрами не хуже иной жилы. А по вечерам оказывался вымотанным настолько, что все жизненные устремления сводились к тому, чтобы добраться до кровати и забыться мертвым сном. Сейчас же я был вполне отдохнувшим, призыв дара являл собой удовольствие ниже среднего, а возможность занятий на сегодня находилась под огромнейшим вопросом. Ситуация приобретала опасные очертания.

– Что-то случилось? – участливо поинтересовалась Кирия.

– Руку зашиб о щит, – с неохотой признался я, нервно разминая все еще слабые, одеревенелые пальцы. – Похоже, на сегодня все откладывается.

– Позволь-ка, – мурлыкнула девушка, гибким движением соскальзывая с мехового ложа и подсаживаясь ко мне. Я только глазами хлопнул, как молниеносно это оказалось проделано.

Мягкие ладошки решительно завладели моей рукой и принялись уверенно растирать ее начиная с кисти. Фаланга за фалангой, палец за пальцем, постепенно продвигаясь вверх. Меня бросало то в холод, то в жар. Хоть, надо признать, руке и впрямь становилось легче.

– Выше тоже? – спросила Кирия и, не дожидаясь ответа, переместилась на другую сторону, обхватывая меня руками, чтобы дотянуться до плеча.

На этом мое терпение кончилось. «К звездам падучим! – пронеслось в голове. – Лих – слепой идиот, если не понимал, чем все закончится».

Кирия лишь тихо охнула, когда я толкнул ее на скамью, подминая под себя. Желание истомило меня настолько, что я позабыл вообще обо всем, готовый рычать и кусаться, как дикий зверь. Когда животная эта страсть, достигнув вершины, пошла на спад, сменяясь опустошением и расслабленностью, в моей несчастной голове впервые за десять дней воцарился мир и покой. Я просто лежал, ни о чем не думая, уткнувшись лицом в тяжело вздымающуюся мягкую грудь, и слушал, как успокаивается дыхание Кирии и замедляется бешеный ритм ее сердца.

И все же, когда первая мысль украдкой заглянула в это тихое пристанище, была она далеко не самой приятной. Сотвори я нечто подобное, например, с Тай, сам бы себе ноги переломал.

Я перекатился на бок, освобождая Кирию от груза своего обмякшего тела. Она села, оправляя юбку.

– Пойдем наверх? – равнодушно поинтересовалась девушка. И добавила с горькой усмешкой, не иначе как разглядев в моих глазах призрак крайне неприятного видения: Лих, с топором в руках шествующий мстить за бесчестье дочери: – Я была к этому готова. Да и отец не дурак, чтобы не понимать очевидного. Так что все в порядке.

Все было совершенно не в порядке. Особенно сейчас, когда до меня наконец-то дошло, что соблазняли меня отнюдь не из азарта помучить зарвавшегося уличного выскочку. Вот каково это, а? Родной отец оставляет дочь приятной забавой партнеру по многообещающему делу. Дескать, на, парень, развлекись: тяжко небось магичить днями напролет. Тай сбежала от такого из дома. Только и разницы, что вместо порезанного уличного бандита на десяток лет младше там был чародей, старше на пару столетий, а взаимный интерес состоял исключительно в деньгах, которые родители собирались выручить.

Вот и цена твоей болтовне, Чертополох. О том, что отличаешься от других главарей в лучшую сторону!

Я подобрал соскользнувший на пол плащ, укрыл им холодную неуютную поверхность каменного ложа и сказал:

– Останемся еще ненадолго. По-моему, я кое-что забыл.

Кирия вздохнула и потянулась к шнуровке платья. Мягким жестом я ее остановил.

– Не спеши, – прошептал я и, осторожно притянув девушку к себе, поцеловал.

Я перебирал ее спутанные волосы, гладил шелковистую кожу, удивляясь, насколько это нежное, мягкое тело хрупче моего, костлявого, жилистого, с загорелой обветренной кожей в бугристых бороздах старых и новых шрамов. В прошлый раз я умудрился этого не заметить… И спешил загладить вину. А в какой-то момент вялая покорность, с которой девушка принимала мои действия, вдруг исчезла, уступая место ответным ласкам. Второй раз отличался от первого лишь тем, что Кирия превратилась в такого же жадного, неистового зверя, рычащего от наслаждения. А после доверчиво приткнулась к моей груди, тихо вздрагивая в отголосках пережитой страсти.

– Знаешь, уличный парень, – прошептала она, приподнимаясь на локте и разглядывая меня своими глазищами цвета гречишного меда так, словно видела впервые, – а ты меня удивил. Пойдем наверх. Ко мне.

Уже в библиотеке принятое решение начало казаться не столь уж здравым. Катакомбы – дело одно. А вот идея спать с дочкой Угря в его собственном доме выглядела глубоко неправильной, несмотря на явные попущения с его стороны. Этими соображениями я и поделился с девушкой.