Таверна "Усталый путник" - Кристина Фант

class="p1">Аластор посмотрел на мешочек, перевел взгляд на волка, тот, скривив нос, покачал мордой, кошачий взгляд переместился на сову, та сделала вид, что не заметила намека, ворон же и вправду не заметил, он был занят — приглаживал растрепанные перья. Поэтому, когда кот в упор посмотрел уже на меня, я лишь кротко вздохнула и отважно схватила мешочек, развернула, а там…

А ничего там особенного не было, пожухлые листья да засохший цветок. И чего все вдруг замерли?

— Как романтично, — всхлипнула Пурга.

— Позерство, — бросил кот.

А волк и ворон согласно подхватили:

— Оно самое!

— Так уже давно не принято!

— О чем вы все говорите⁈ — не выдержала я интриги.

— Увядшая красная роза символизирует надежду, Татьяна, — протараторила сова. — А листья других цветов означают, что подаривший тебе это сделает все, чтобы заполучить твою любовь.

— Ого, какая красноречивая икебана, — присвистнула я.

— Кто это был? — спросил Аластор. А мне даже показалось, что в его тоне промелькнули нотки ревности.

— Да так, заходил один с двумя мечами. Эйден Олсопп его зовут. Знаете его?

— Не слышал, — мотнул башкой кот.

— Вот знакомое имя, прямо знакомое… — пробормотала Пурга.

— Я! Я знаю! — неожиданно выкрикнул Фентон, до этого с минуту задумчиво морщив нос. — Он следопыт! Лучший в своем деле. Как-то он собирал команду для поимки одного бандита, но я не успел поучаствовать в отборе. Эх!

— Он женат? — выпалила я, прежде чем подумала.

— Нет, зачем ему? Девушки за ним толпами бегают. Да и не любит он на одном месте сидеть. Чтобы его найти, надо очень постараться. Неугомонный он.

— Да кому он нужен… — тихонько шепнула я себе под нос. — Искать еще его.

— Откуда он вообще взялся в Междумирье? Что здесь могло понадобиться следопыту? — недоуменно спросил кот, а потом вдруг как-то слишком прямо сел и подобрал хвост, а я сразу вспомнила слова ворона о том, что мой компаньон «тот, кто уже давно и успешно скрывается от кредиторов».

* * *

Аластор посмотрел на меня, но ничего сказать я не успела, меня опередила Таверна:

— Приходил посетитель, он предлагал Татьяне купить ее любовь, а потом…

— Тихо!!! — проорала я, сама от себя не ожидая, что могу так громко и грозно кричать.

— … они целовались, — громоподобным шепотом сдала меня Таверна.

У меня от стыда загорелись щеки, я даже не смотрела вокруг, перед глазами стояла завеса гнева, но гнев тот был направлен прежде всего на себя саму.

— Да, ладно, — неожиданно первым меня поддержал Аластор, — Татьяна взрослая женщина, захотела она поцеловать посетителя, кто ж ей судья?

— Спасибо, — шепнула я одними губами.

У меня от благодарности даже выступили слезы, а потом вдруг дошло, я прям осознала простую мысль… Ведь на самом деле, а кто мне тут указ⁈ Да и не только тут. Во всех мирах нет того, кто бы смел указывать мне, как себя вести. Вот!

— И не целовалась я ни с кем! — все-таки вылетело из меня оправдание, я подбоченилась и грозно спросила, — Кто что видел? Никто ничего не видел!

Таверна заикнулась было:

— Я виде…

— Тихо! Всем внимание! Мы начинаем полномасштабную работу! Итак, Элронд, задание тебе — обменять изумруд на золото, возьми с собой Фентона. Фентон, ты сегодня проявил себя безупречно! Аластор, пометь, что ему положена премия. Кстати, ты уже завел бухгалтерскую книгу? Нет⁈ А что стоим прохлаждаемся? Пурга, я видела, как мыши принесли тебе стакан воды для Элронда, ты быстро нашла к ним подход, поэтому тебе пока задание не по профилю — организуй работу мышей, пусть они разложат продукты, приготовят ужин, наведут порядок на кухне и в зале по мере возможности.

На меня уставились все, кому я раздала задания. Безмолвно. Тишину, установившуюся в таверне, можно было резать ножом.

— Что такое? Кому-то что-то непонятно? Уверена, всем все понятно. За работу!

Через минуту я уже стояла одна в зале. И тут над моей головой послышался тихий голос:

— А мне? Я тоже хочу задание.

«А тебе научиться держать язык за зубами!!!» хотелось выкрикнуть мне, но я сдержалась и проговорила совсем другое:

— А тебе вырастить комнаты для Фентона и Пурги. И да, мышам тоже нужна своя комната.

— Будет сделано! — как-то преувеличенно бодро откликнулась Таверна, мне даже показалось, что она поняла свой проступок.

Чем же заняться мне? Нужно срочно чем-то заняться! Чтобы не думать о всяких следопытах и ватагах девиц, на нем вешающихся…

— Грэйнн! — радостно воскликнула я, увидев знакомую мышку. Когда она подбежала ко мне, я спросила, — А есть ли краска и кисточки?

Через десять минут я уже сидела за барной стойкой, положила на нее кусок фанеры, так кстати подвернувшийся мне прямо здесь же, возле себя поставила золотистую и синюю краски и начала медленно, очень медленно выводить: Таверна «Усталый путник».

Вот не зря говорят про пользу арт-терапии, я забыла об Эйдене, правда-правда. Тем более и глаза у него не синие, как фон для надписи, а серо-зеленые, да и золотистого цвета на нем я не припомнила, разве что рукояти мечей… Да что за черт! Выйдет он у меня из головы или нет⁈

Ой, завитушка испортилась. Я, едва дыша, аккуратно вытерла лишнюю капельку и почти не дрожащей рукой подправила надпись. Готово!

Та же Грэйнн, и что б я без нее делала, показала, где лежат молоток и гвозди. Совсем скоро над входом красовалась красивая табличка с названием нашей гостеприимной таверны. А что? Я и молотком работать умею, и даже перфоратором. Благодаря мужу, конечно, от него вечно не допроситься было полочку повесить, а сын весь в учебе, пришлось учиться самой.

Полюбовавшись на свою работу, я пошла к себе в спальню. Фитнес — наше все! Поэтому следующий час прошел за растяжкой. Кое-что я запомнила намертво — тренироваться каждый день нельзя, надо хотя бы через день. А вот растяжку делать можно, да и контрастный душ не повредит.

Думаете, хоть что-то из всего, что я сделала, помогло отвлечься мне от мыслей об Эйдене? Неа. Пришлось спуститься вниз, уточнить у совы фронт работы, заданной ей мышам и… начать помогать.

Я усердно, очень усердно натирала барную стойку. Пурга, нахохлившись, сидела на уже отмытом месте и развлекала меня байками. Уж в чем, в чем, а в этом она точно была мастерица. Я, заслушавшись ее рассказами, даже ненадолго забыла об Эйдене. О его страстных поцелуях, горячем шепоте и крепких руках… Да что ж такое!

Внезапно раздалось едва уловимое ухом треньканье, и сразу же громоподобный голос Таверны заявил:

— Скоро придут посетители!

— Что? —