Голубые саламандры Газпрома (СИ) - Волынская Илона

Роман насторожился. Уже не думая ни о звонке Рико, ни о планах дальнейших действий он тихонько, стараясь не привлекать к себе внимания, прислонился к стене и весь обратился в слух.

- А и то сказать, когда им? Это у пенсионеров время есть, не скандалом, так измором клятых коммунальщиков в узде держим, а молодые-то работают, деньги зарабатывают. А одними деньгами в наших коммунальных службах ничего не решишь, нет!

Остальные дружно закивали и согласно забормотали – нет, не решишь!

- Вон, в центре-то, которые молодые, хорошо зарабатывающие, у старых жильцов все пооткупали, ремонты крутые понаделали, домов элитных понастроили, думали, без проблем жить будут! Как же, жди! Звонит мне недавно подружка, с детьми в таком вот элитном доме в центре живет – так то у них свет погас…

«Янкин дом», - подумал Роман.

- Потом батареи отключились – внуки под тремя одеялами спят, утром пар изо рта валит, как в чукотском чуме…

«Нет, не Янкин, другой» - подумал Роман.

- Дети ее ругаются – за что мы такие деньги платим… А подружка-то моя про деньги ничего говорить не стала, а старым-то способом поехала сама к этому их… как это теперь называется… менеджеру дома! Устроила ему скандал, как в ЖЭКе – и пожалуйста, сегодня уже ремонтники приехали, чинят! А они говорят – деньги платить. Нашим коммунальщикам плати – не плати…

Старики опять закивали – верно, верно.

- Помрем – пропадут молодые без нас, - заканчивая патетический рассказ тоскливой нотой, выдохнула старушка, - Им, с их работой, да со своими детьми, ни света нашего городского, ни газа с водой не сдюжить – совсем те распоясаются. Что захотят – то и сотворят. Захотят – без света город оставят, захотят – без газа, будем все чипсы грызть, сготовить-то не на чем!

Старики снова горестно закивали, соглашаясь.

- И почему у нас все вот так – не как у людей? Может, в управлении дело? – риторически вопросил седоусый, - Со светом-то сейчас чуток получше стало, а помните –годков несколько назад? Ужас что творилось! Полный мрак! А эти… - он кивнул на глухие двери, - Вообще как собаки злые были! Ни мэра, ни горсовета, ни телевидения не боялись – ничем их было не взять. Говорили – энергетический кризис! А как все руководство нашей электросети в автокатастрофе навернулось – так вроде и кризис прошел. Новые-то наладили помаленьку!

Роман вздрогнул.

- Ой, я вас умоляю, Петр Тарасович – и при старых было плохо, и при новых нехорошо… - начала возражать ему старушка в шляпке, но Роман уже не прислушивался.

Его ручка судорожно чиркала по листу блокнота, испещряя его кружочками и стрелками. В голове лихорадочно металось: «Энергетический кризис… Гибель верхушки электросети… Так… Так… И пенсионеры…» - он поднял голову, разглядывая вооруженных справками стариков, даже не с терпением, а с азартом дожидающихся своей очереди.

- А вы не устаете вот так… Постоянно бороться… - тихо-тихо, словно боясь спугнуть, спросил Роман.

Пенсионеры дружно замолчали и с явным любопытством уставились на него.

- Мы как все, молодой человек, - после недолгой паузы сказал седоусый, - По субботам-воскресеньям отдыхаем. Сегодня у нас пятница – до шести побегаем по электрическим и тепловым конторам, а как в шесть они закроются, так и мы айда по домам! Не по ночным же клубам нам шастать, то уж пусть внуки отрываются. А мы все больше к телевизору. Мужчины футбол смотреть…

Мужская половина одобрительно зашумела.

- Ну а девчатам сериал… А в понедельник опять сюда.

Роман почувствовал, что его охватывает охотничий азарт – не хуже пенсионерского коммунального.

- Вы где живете? – уже не думая об осторожности выпалил он в лицо седоусому.

Тот явно удивился, но все же ответил:

- Я-то? Я на Мандрыковке… то есть, на Победе. Отличное место для пожилого человека. Район хоть и спальный, зато Днепр рядом, рощица еще сохранилась, мы вот, с Марье Евграфовной, - он кивнул на старушку в шляпке, - Внуков берем и гуляем там по выходным.

- Соседи мы с Петром Тарасовичем, - бойко подтвердила та, - У нас-то квартира в центре была, большая, еще отца моего, так мы с дочкой ее продали – зачем нам такая, только за коммунальные услуги платить, и на массив перебрались. Довольны. Магазины есть, транспорт ходит, пробки, конечно, так в центре еще хуже.

- А вы? – не дослушав, Роман обернулся к багроволицему.

- Я-то как раз в центре. По мне, последнее дело родовое гнездо всяким новым русским продавать, - укоризненно глядя на «шляпку», прогудел тот, - Но сегодня, знаете ли, тоже к ним собираюсь. Света у нас нет – что вы хотите, пенсионеров мало, нету на этих коммунальщиков страха божьего – так пойду к Петру Тарасовичу футбол глядеть.

- Пивка попьем. С рыбкой, - конфузясь, словно они собирались устроить разнузданную оргию с гашишем и куртизанками – по две на брата – добавил седоусый и потянулся, - Эх, далеко до шести, ну да как-нибудь дотерпим!

- Вы тоже с Победы? – отбросив всякие церемонии, в упор спросил Роман бабку в платочке.

- Та нет, - протянула та, - Для меня ота городская квартира – то все не то. У нас домик свой в балке. Но близенько оттуда, да-да, близенько.

- Держу пари, что вся верхушка пенсионерского Сопротивления или живет на Победе – или собралась сегодня вечером туда в гости. - окидывая взглядом очередь, пробормотал Роман.

Но его все равно услышали.

- Так тут же не все, - пояснил седоусый, - Кое кто из наших по ЖЭКам, а основная масса сегодня в теплосети – температура минусовая, а эти сволочи батареи повыключали, газ экономят. Хотя да, мне Марта Филипповна и Богдан Николаевич говорили, что вечером к детям в гости собираются. И как раз на Победу, - седоусый поглядел на Романа удивленно, - А вы откуда знаете, молодой человек?

Не обращая на его слова внимания, бабулька в платочке поспешила вернуться к интересующей всех теме:

- Как вы думаете, с чего они батареи повыключали? Газ они экономят, экономисты проклятые! С них сразу после дури этой – очередных внеочередных выборов – россияне два миллиарда долгов потребовали, и здравствуйте вам, у них газовый кризис! А у меня внуки соплями занавесились, в школу не ходят, а у самих четвертные контрольные на их сопливых носишках. Я как тут вопрос решу, тоже в теплосеть поеду. Я им до шести еще такой газовый кризис успею показать, что у них у самих кризис начнется!

- Газовый кризис… - малюя разводы в блокноте, повторил Роман.

На лестнице бойко затопали и в коридор ввалилась довольно молодая еще тетка в вязанной шапочке и толстом пуховике. Оглядела стройные ряды пенсионеров и ее круглое лицо порядком вытянулось.

- Это что – всё очередь? – она огорченно махнула здоровенной сумкой из кожзама, - Ну так я и знала, теперь до вечера домой не попаду, а мужик мой орать станет, почему жрать не приготовила! Надо ж было с утра приезжать, а я как назло в газовом хозяйстве застряла!

- Ну и как там в газовом? – вежливо поинтересовалась старушка в шляпке.

- И не говорите! – тетка расстегнула пуховик, стянула шапку и принялась обмахивать красное разгоряченное лицо, - Совсем с ума посходили! Я им уже и мэром грозила, горсоветом, телевидение обещала приволочь, а им ну вообще хоть бы что! Тут хоть сесть можно, а там вся очередь стоя под стеночкой, я уже ног не чувствую, сумка эта руки оборвала вообще! – и она с раздражением шмякнула свою сумку прямо на лежащий на диване длинный тюк, и сама плюхнулась на краешек рядом.

Простыня с тихим шелестом соскользнула на пол. Услышав шорох ткани, тетка обернулась… И обнаружила свою сумку мирно покоящейся на животе у покойницы. Тетка одеревенела, лишь совершенно круглые глаза на желтом, как блин, лице двигались туда-сюда.

- Она что, мертвая? – глядя только перед собой, и ни коем случае не на мертвое тело, сдавленным шепотом спросила тетка.

- Как есть, - сочувственно покивала бабка в платочке, - Как вопрос свой решила, так и сразу.

- Это теперь со всеми так будет? – напоследок прохрипела тетка и застонав, свалилась прямо на покрывающую пол простыню.