Андрей Буторин - Клуб любителей фантастики, 2006

Ступени… Хорошо помню эти пять ступеней, когда я входил в диспозитарий. Гладкие, ровные, бежевые, по краям пирамидальные выступы, вычурные резные перила…

Я был заморожен одним из первых, может, даже самым первым. Неважно. Дальше ничего не помню. Меня, наверное, усыпили.

Очнулся я спокойно, как будто пробудился от обычного сна. Выбрался из тесного бокса, выполнил предписанные реабилитационные процедуры, оделся и направился по узкому серому коридору вперед. Можно было идти только вперед.

И вот я услышал громкие голоса и остановился перед открытой дверью.

— Ну и где седьмой? — спрашивал, еще не видя меня, высокий бородатый мужчина в темно-синем комбинезоне.

— Вспомнишь про седьмого, он и появится, — пошутила темноволосая женщина, заметившая меня первой. Все шестеро как по команде уставились на маленького смущенного человечка, каким должен был показаться им я.

А ведь дядя наврал! Даже эта женщина была выше меня, не говоря уже об остальных. Не в росте дело, совсем не в росте.

— Сёмин Михаил, агроном, — представился я, оглядев всех присутствующих.

— Нет, ну что за ерунда, — недовольно развел руками бородач (как тут же выяснилось — капитан корабля).

Судя по всему, в системе «Стартиуса» произошел сбой. Было разморожено пока только семь человек, причем все семеро — из России, чьи боксы в этом отсеке были крайними.

Четверо — космонавты и военные-астрофизики, их имен я не запомнил. Трое — лица гражданские: я, та женщина — Юлия Рыженкова, микробиолог и футуролог в одном лице, и Сергей — белобрысый тип с цепким взглядом и зализанными волосами. Фамилию не назвал, о своей профессии сказал коротко: врач. Мне в нем все не понравилось, а особенно его нос — приплюснутый, раздвоенный на кончике, с угревыми отметинами.

Наша команда во главе с бородачом прошла в управляющую рубку. С курса мы не сбились: планета была на экране. Действительно, очень похожа на Землю, такая же темно-голубая. А большего мне увидеть не удалось: на дисплеях мигали какие-то цифры, диаграммы, графики, но я ведь в этом совсем не разбираюсь. Капитан сообщил, что воздух там подходящий для нас, вредной живности, похоже, нет, и что необходимо как можно быстрее высадиться на планету и провести детальное исследование.

Агроном, микробиолог и врач подходили для этого как нельзя лучше.

А космонавты и их ученые собратья оставались на корабле — приводить в порядок систему пробуждения и проверять прочие системы.

Старшей в нашей маленькой группе капитан назначил Юлию. Хорошо хоть не Сергея… Облачили нас в легкие скафандры, выдали спецснаряжение, «упаковали» в посадочный модуль — и вперед…

Сели удачно. Через открывшуюся дверь модуля я увидел яркий свет. Я не чувствовал, что прошло сколько-то там десятков или сотен тысяч лет, пока мы добирались до Новой Земли, но сердце приятно защемило. Вот оно, родное, хоть и далекое такое, как пелось в одной некогда популярной песне.

Бортовые приборы подтвердили: воздух пригоден для дыхания, вредных микроорганизмов нет. Так что в гермошлемах мы не нуждались…

Я спрыгнул на землю и примял чуть влажный травяной ковер. Вокруг все цвело и сияло, как в субтропиках. Точно, так мне и показалось, что мы — в земных субтропиках.

— Красота, — протянул сзади Сергей и чихнул, будто очутился в пыльном чулане. Аллергия на пыльцу?

Я обернулся. Из доставившего нас на землю модуля как раз выпрыгивала Юля. Остановилась, гибким движением обеих рук встряхнула свои темные волосы и быстро-быстро заморгала карими глазами, а потом зажмурилась, вздернув носик.

Сейчас, по прошествии стольких лет, я уже и не помню, почему про себя назвал ее «вороной». Может быть, потому, что она была совсем не похожа на мою Аннушку, мою милую маленькую ласточку…

Простите, я опять. Минутку, платок… Куда ж я сунул его? Ага, в правом кармане. Еще секундочку, не сердитесь…

Мы медленно продвигались среди высоких деревьев, напоминавших пальмы. Впереди, как и положено командиру, шла Юля, замыкал нашу маленькую колонну Сергей.

Из злаков на глаза мне попался только высокорослый эриантус. Много было бамбуковых. А вот живности я не приметил, даже какой-нибудь бабочки или мошки. Я огляделся и заговорил, будто подумал вслух:

— А вот интересно, эта планета — как наша Земля, и воздух подходящий, и трава зеленая, и вообще все так же, а почему-то разумных жителей нет. Почему тут людей нет, таких же, как мы с вами? Ведь все условия созданы. Почему планета необитаема?

— Эх, агроном, не все так просто, — насмешливо протянул Сергей. — Вот взять людей. Люди — одинаковые? Одинаковые: голова, две руки, две ноги, сердце, почки, кровь. Людей много? Много. А отпечатки пальцев уникальны и неповторимы! Почему так? Ведь условия рождения людей похожи, а отпечатки на маленьких крошечных пальчиках — разные. И каждый раз — иной, неповторимый узор. Это самый простой и понятный пример, я могу привести много других, даже не применительно к физиологии человека. А ты хочешь, чтобы здесь были люди. Мы тоже уникальны и неповторимы, понимаешь?

— Понимаю, — еле выдавил из себя я и хотел возразить, что у близнецов-то отпечатки одинаковые, но в разговор вмешалась Юля:

— Тут, похоже, не только разумной жизни нет, но и никаких живот… — и внезапно умолкла.

Я же, сутулясь, вглядывался в траву под ногами и не заметил, что она остановилась, поэтому слегка ткнулся головой в ее крепкую спину. Юля не произнесла ни звука. Она застыла.

Когда я увидел то, что самой первой усмотрела она, мне стало, мягко говоря, нехорошо. Вы, конечно, можете не поверить, вам же совсем по-другому все рассказывают, я знаю. Моя сиделка, Кэт, цапля откормленная, еще та болтушка… Простите, отвлекся.

Шагах в пятидесяти от нас стоял житель этой планеты. Ну, точно, как когда-то представляли инопланетян: ростом меньше меня сантиметров на тридцать, кожа серо-зеленая, без волосяного покрова, большой череп и огромные, с кулак, выпуклые глаза. Слабенькие руки, никакой видимой мышечной массы. Одежды тоже не было, как, впрочем, и заметных половых признаков.

— Ай! — неожиданно вскрикнула Юлия и, покачнувшись, схватилась обеими руками за голову. Хм, я о футурологии совсем ничего не знаю. Это сродни предсказаниям, что ли? Вот микробиология мне близка… А, да, извините, продолжу.

Когда Юля вскрикнула, мы с подбежавшим Сергеем попытались поддержать ее руками, но она резко отстранила нас:

— Все хорошо, я в норме. Кажется, он со мной поздоровался.

Минуту или две мы с Сергеем молча стояли и смотрели друг на друга. Я усмехнулся про себя: вот очередная наша ошибка — планета-то обитаема! И врач этот, репа пареная, умник выискался, про уникальные отпечатки распинался, примеров он много знает. Ну и знай себе еще больше, интеллектуал недоделанный. А вот он, смотри, самый живой и наглядный пример того, кто из нас дурак на самом деле. Видимо, из-за этого ликования в тот момент я и не боялся вовсе. Радовался, что врач ошибся и сейчас пребывает в шоке… Эх, дураки мы все.