Антология - Чёрная магия

— Кому? — поинтересовался Жан. — Орильяк не смог вытащить твой меч, мы с братьями даже пытаться не будем. А больше никого и нет.

Вильям снова улыбнулся и повернулся к толпе. Он ничего не сказал — просто стоял и ждал. Толпа смолкла, и стало так тихо, что Робин не слышала ничего, кроме стука собственного сердца и пульсации крови в жилах на шее.

— Клич железа у ворот замка! — вдруг произнес Жан. Среди общего молчания голос его прозвучал странно и пронзительно. — Кто это был?

Какой-то ворон каркнул и описал круг над полем. Какой-то одноглазый мужчина протиснулся в первый ряд и остановился за спинами Робин и Жоффрея.

Робин запустила руку под тунику, собираясь достать обломок стрелы с наконечником из слоновой кости. И тем не менее она колебалась. У нее никогда больше не будет такой возможности убить короля Вильяма, и все же…

Одноглазый ткнул Жоффрея мизинцем в поясницу. Это прикосновение не сокрушило бы и мухи, но норманн-придворный рухнул. Он непременно упал бы на Робин, но она уже сделала шаг вперед. Девушка выскочила из-за двух ферраментов, словно детская игрушка из коробочки, и оказалась на всеобщем обозрении.

Робин направилась к Вильяму, и присутствующие снова ахнули, ведь они видели перед собой норманна-мальчишку, бедняка, крестьянина, который шел к королю Англии и Нормандии, гордо вскинув голову.

— Принцесса Робин, — обратился к ней Вильям.

— Дедушка.

Из толпы донеслись пронзительный вскрик, нервный смех, а следом — множество голосов, требующих тишины. Орильяк ринулся вперед, но ферраменты стремительно преградили ему дорогу. Вильям подал знак, и его лучники в черных нараменниках придвинулись поближе, не спуская глаз с Орильяка и его свиты.

— И что это? — негромко, так, чтобы слышно было только им двоим, поинтересовался Вильям, — Что ты там прячешь? Древко? Может, сначала выслушаешь меня?

Робин кивнула и тут же почувствовала, что совершила ошибку. Ее мужество и ярость были напряжены, как тетива натянутого лука, и она не могла долго удерживать их в таком состоянии. Девушка стиснула стрелу и убедила себя, что лишняя минута ничего не решает. Просто Вильям расстанется с жизнью чуть позже.

— Убей меня — и ты умрешь, — продолжал король. — Англия погрязнет в войне. Все, чем дорожил твой отец, будет потеряно…

— Ты убил моего отца! — хрипло выдавила Робин.

Вся толпа с любопытством подалась вперед, желая услышать, о чем говорят эти двое.

— Он умер в битве, с мечом в руке, как и твоя сестра. Я сожалею об их кончине, в особенности о Меревин. Робин, моя смерть не вернет их к жизни, а твоя смерть не принесет никакой пользы. Надень корону, возьми мой меч, и через год-два ты будешь королевой Англии и Нормандии!

Вильям схватил Робин за плечи. Девушка дернулась от его прикосновения и едва не сломала стрелу. Он был так близко, и так легко было вонзить стрелу меж его старых ребер — прямо в сердце. Никакие защитные заклятия, которыми окутывает себя любой мастер железа, не устоят перед острым наконечником из слоновой кости.

Робин приподняла локоть и потащила стрелу из-под туники.

— Ты моя внучка, — тихо добавил Вильям. Он закрыл глаза и подался вперед, словно стремясь в ее объятия, — Делай, как знаешь.

«Ищи новое начало», — услышала Робин голос Меревин, и ей показалось, что сестра стоит у нее за плечом. Внезапное карканье вороньей стаи над головой едва не заглушило эти слова.

Но Меревин рядом не было, был лишь старый дед, который так и застыл с закрытыми глазами, положив руки ей на плечи. Была толпа, переполненная волнением и ожиданием. Присутствующие сознавали, что все они — свидетели великого и необычайного события. Были три внучатых племянника Вильяма, уставившиеся на Робин, словно на некое странное существо. Был Орильяк, очевидный враг, которого удерживала лишь его временная слабость.

Робин вспомнила, как сорвала рог с плеча сестры. Вспомнила, как неслась вниз по склону. Вспомнила глухой звук, с которым на Меревин обрушился удар железного рыцаря.

«Понимать, когда нападать не следует…» «Ищи новое начало…» Голос Меревин эхом звучал в голове Робин — и, возможно, будет звучать до конца ее жизни.

Робин медленно вернула стрелу на место и вытащила руку.

— Я никогда тебя не прощу, — прошептала она. — Но я возьму твой меч.

Потом она произнесла громко, так, чтобы слышала толпа:

— Дай мне корону!

Зрители радостно загалдели, но Робин не была уверена: то ли они приветствуют ее, то ли надеются увидеть повторение сцены с Орильяком.

Вильям высоко поднял корону, и Робин ощутила исходящую от нее магию. Корона, подобно семени, была вместилищем могучей силы, которая ожидает лишь подходящего момента, когда можно будет стремительно пуститься в рост.

Робин склонила голову — и колючие листья падуба царапнули кожу. Девушка напряглась, ожидая укола шипов или внезапного приступа тошноты. Но корона легко улеглась на ее почти сбритых волосах, а живот если и свело немного, то только от волнения.

— Меч! — выкрикнул кто-то, и в считаные секунды вся толпа подхватила этот клич.

Многотысячный хор принялся скандировать:

— Меч! Меч!

Робин поправила корону и, к своему изумлению, почувствовала под пальцами не сухие веточки и высохшие ягоды, а цветы и молодые побеги. Еще больше она удивилась, поняв, что волосы ее — уже не короткая и жесткая щетина. Они росли невероятно быстро и по длине сравнялись уже с первыми двумя фалангами ее мизинца.

— Меч, — повторил Вильям.

Робин не могла его слышать, настолько громким был рев толпы, но все поняла. Девушка отвела руки от вновь обретенных волос и цветущей короны, несколько раз согнула и разогнула пальцы и взобралась на камень.

Меч, словно крохотное солнце, излучал магию железа. Робин ощутила волну жара на лице и вдохнула горячий воздух. Но она знала, что это не настоящий жар и что он не обожжет ее, если она не будет бояться.

Девушка без колебаний ухватилась обеими руками за рукоять, впитывая и тепло, и магию, позволяя им течь через ее тело, принимая силу железа и таким образом преумножая собственную силу.

Она не чувствовала никакого сопротивления со стороны короны — скорее, корона признала ее. Наследие девушки шло и из зеленого леса, и от горячего камня, лежащего глубоко под землей. В сознании Робин они не мешали друг другу.

Когда Робин согнула колени и сосредоточила силы и волю на мече в камне, крики толпы сделались еще громче и неистовей. Девушка поняла, каким образом Вильям сплавил клинок с камнем, но отделить их было непросто. И все же постепенно ей удалось разъединить железо и камень, и меч с визгливым скрежетом, дюйм за дюймом, стал выходить на волю.