Дмитрий Казаков - Сердце Пламени

Ознакомительный фрагмент

— Скажешь тоже… — Олен наконец справился с дрожью в руках и сунул меч в ножны. — Честно говоря, я бы не отказался от глотка самогона!

— И я, — признался Бенеш.

Самогон нашелся во фляжке у боцмана, ядреный, на дубовой коре и смородине. От него у Рендалла и ученика мага вышибло слезы, но воспоминания о невероятной встрече мигом потеряли остроту. К тому моменту, когда на палубу выбрались проспавшие самое интересное пассажиры, очевидцы невероятного явления выпили еще не раз и сошлись в том, что лучше всего промолчать.

Остаток дня прошел спокойно. Саттия попыталась расспрашивать, с чего это Олен и Бенеш напились с самого утра. Пришлось срочно выдумать что-то о посвящении в речное братство тех, кто впервые оказался на корабле. Девушка поверила, но зато обиделся Гундихар — на то, что пили без него. До самого вечера проходил надутый, как индюк, но зато молчаливый.

А на следующий день корабль добрался до Ферлина, второго по размерам города Золотого государства. Открылось устье Ланы, куда более широкой тут, чем у Гюнхена. Стал виден мыс у слияния двух рек и грозная крепость на нем, чьи стены вырастали прямо из воды.

«Дракон» повернул, пошел по Лане межу портом и посадом на противоположном берегу, на соединяющий его с основной частью Ферлина деревянный мост.

— Его каждые несколько лет смывает во время весеннего паводка, — сообщил Гундихар, с утра нарушивший обет молчания.

— Почему не возвести каменный? — удивилась Саттия.

— Клянусь своей бородой, ферлинцам проще скидываться много раз, но понемногу, чем один — но солидно. Эй, Харен, долго стоять будем?

— Часа три, — отозвался боцман. — Можете сойти на берег, ноги размять.

— Отлично! — гном кровожадно улыбнулся и потер руки. — Пойдем со мной, покажу вам пару живописных местечек! И заодно пива выпьем! Ух, соскучился я по пиву!

— Вчера же пил, — заметил Бенеш.

— Вот, с тех пор и соскучился!

Корабль прошел несколько занятых причалов, маг-гоблин отпустил ветер, и подопечные Харена принялись спускать паруса. Шлурс повернул штурвал, «Дракон» скользнул на свободное место. Стоявшие со швартовочными тросами матросы начали прыгать через борт.

— Прибыли, ха-ха! — гном от избытка чувств звучно хлопнул себя по ягодицам. — Эх, Гундихар фа-Горин как-то нажил в этом городе большие неприятности! Как в том анекдоте — приходит эльф домой, а жена раздета и в прихожей топор стоит…

— О нет, я этого не выдержу, — с мукой в голосе проговорила Саттия. — Давай убьем его, а?

— Лучше лишим голоса, — Олен глянул на Бенеша.

— Э, ну… это сложно… — признался тот, — хотя идея заманчивая. Я подумаю… да…

Гном, не обративший внимания на то, что его никто не слушает, закончил анекдот, и сам же над ним оглушительно расхохотался.

С борта спустили сходни, и первыми на причал сошли купцы. За ними проследовал Калист ари Бон.

— Вперед, друзья! — с энтузиазмом завопил Гундихар, оставивший «годморгон» в каюте, но зато повесивший на пояс широкий, устрашающего вида тесак в деревянных ножнах и с оплеткой на рукояти. — Покажем этому городу, где зимуют раки!

— Ох, покажем, — вздохнул Олен. — Рыжий, ты с нами?

Оцилан выразительно моргнул и отвернулся, показывая, что его Ферлин не интересует.

По сходням сошли на причал. По его скрипящим, попахивающим гнильем доскам выбрались на берег. Тут угодили в густую толпу, состоявшую из пьяных матросов, трезвых грузчиков, горластых торговцев и подозрительно шустрых типов с острыми глазками и липкими руками.

Гундихар пер через нее, как тур сквозь лес, пихаясь и громогласно ругаясь. На него оглядывались, но тут же забывали, увлеченные своими делами — выпивкой, сделками или поиском доступных девиц.

— Ну и толкотня… — пробурчал Бенеш, когда они вышли в сравнительно тихий переулок и зашагали к городской стене. — Не хуже, чем в Безарионе…

— Лучше! — отозвался гном. — О, а вот мы и пришли! Ха-ха!

Обещанным «живописным местечком» оказался самый обыкновенный кабак, разве что очень большой. С вывески над крыльцом улыбнулась посетителям грудастая баба с рыбьим хвостом вместо ног. Скрипнула дверь, и Олен вслед за Гундихаром вступил в просторный зал, уставленный длинными столами. Под ногами зашуршала солома, в нос ударил запах прокисшего пива.

От окна на вошедших подозрительно уставились двое ободранных типов, из угла донеслось выразительное цыканье.

— Эй, кто там? — из полумрака за стойкой выдвинулась коренастая фигура, сверкнули вплетенные в бороду кольца. Стало ясно, что это гном, достаточно рослый для своего народа, в черном меховом ремизе и круглой шапочке.

— Не узнал, слепой крот? Или с самого утра зенки залил, слизняк недоделанный? — завопил Гундихар так, что под потолком колыхнулась паутина.

К удивлению Олена, хозяин кабака не попытался зарезать горлопана. Он ухмыльнулся и проговорил:

— Кто не знает вечно орущего бездельника, который вместо того, чтобы работать, шляется по людским землям? Чего подать? Бочку пива — тебе, и три кружки — твоим спутникам?

— Такой вариант меня вполне устроит. Тащи пива и еще пожрать чего-нибудь, — Гундихар решительно направился к столу в самой середине зала. — Эй, ребята, садитесь, тут место хорошее…

Хозяин кабака хмыкнул и ушел за стойку. Посетители, убедившись, что пришли свои, вернулись к пиву и разговорам.

— Куда лучше! — Саттия провела ладонью по лавке, пытаясь найти место почище. С таким же успехом она могла искать снег на дне реки.

— Это точно! — иронии гном не заметил. — Гундихар фа-Горин плохого не посоветует! Это я вам говорю!

Принесли пиво, и в самом деле — целый бочонок, пузатый и лоснящийся, а к нему — четыре деревянные кружки и блюдо с копчеными лещами.

— Ну, поехали! — провозгласил Гундихар, открутив одной из рыбин голову и наполнив посудину.

Пил он так, будто не меньше полугода скитался в пустыне. Рыбьи кости хрустели на крепких зубах, ошметки чешуи летели из-под пальцев. При этом гном вроде не пьянел, только глаза блестели сильнее и сильнее, а движения становились дергаными, как у марионетки.

В один момент Бенеш не выдержал и заявил, что пойдет «подышит воздухом». Когда за ним закрылась дверь, Гундихар буркнул «Слабак!» и полез к хозяину кабака обниматься. В руках у того появилась бутыль из темного стекла, хлопнула вынутая из горлышка пробка.

— Все, готов, — заметила Саттия. — Может быть, пойдем?

— Нет, нельзя. Он сам и не вспомнит, что надо на корабль возвращаться.

— И хорошо, — девушка фыркнула. — Что от этого бородача толку, кроме храпа, хвастовства и воплей?