Эхо мёртвого серебра-2 - Александр Георгиевич Шавкунов

Мне кажется, ты забыла основное правило. Слово вожака — Закон. Кто перечит слову Вожака?

— Дураки и предатели... — Прохрипела она, беспомощно болтая ногами.

Я положил ладонь на лапу старого товарища, посмотрел в глаза.

— Хватит, они заплатили достаточно.

***

Усадьба оборотней едва освещена, внутри пахнет псиной и старостью. Вся стая расположилась за длинным столом, где мы заняли места убитых. Злые взгляды исчезли, а вместо них появились любопытные и полные надежды. Викмар лежит на ложе во главе стола, укрытый звериными шкурами. Служка из младших подносит ему чашу с травяным отваром и сырую печень.

Умирающий волк пьёт мало, есть и того меньше. Однако с готовностью рассказывает, как вернулся с островов и завёл стаю. Как прятался от рыцарей света с щенятами и охотился.

Он мог обосноваться у тёплого моря и золотого песка. Но волку милее родные леса. Выучка и тренировки в армии не прошли даром, и стая получилась больше похожей на элитный отряд. Один из тех, какие использовал я в штурмах. Не идеально, конечно же, но лучше, чем крестьяне.

Раньше щенки уходили в наёмники, а после возвращались и передавали знания.

— Эх, молодость... — Протянул Викмар и осторожно опустил в пасть крошечный кусочек печени. — Даже скучаю по тем временам. До меня доходили слухи, что некий герой назвался Элдрианом, но я не воспринял их всерьёз, видимо, зря.

— Почти никто не воспринял. — Успокоил я. — Даже герои, по началу...

— Это радует, хоть и не оправдывает.

Младшие слушают, склонив головы и не смея перебивать. Элиас же сверлит взглядом кубок вина перед собой. На лице героя борется вожделение и отвращение. Наконец отодвинул и наклонился к соседу. Оборотень озадаченно кивнул и вышел из-за стола. Вернулся со стаканом воды и, глядя с неодобрением, поставил рядом с полуэльфом.

— Твоему другу не нравится моё вино? — Спросил Викмар, щуря здоровый глаз.

— Нравится, как и весь алкоголь. — Вздохнул Элиас. — Так нравится, что последние девяносто лет я ни дня не провёл трезвым...

— Хм... твоя печень достойна уважения.

— Да, наверное. По крайней мере то, что от неё осталось.

Я же откинулся на стуле и задумчиво потираю подбородок. Как удачно складывается, что по дороге к врагу я натолкнулся на старого товарища. Настолько удачно, что даже не верится. За все годы сражений я с твёрдостью уяснил одно: случайностей не бывает.

— Викмар, скажи, почему ты покинул острова на самом деле?

Вопрос повис в воздухе, и злобные взгляды пересеклись на мне. Патриарх с натугой проглотил перетёртый дёснами кусок печени, посмотрел на меня здоровым глазом.

— Не верится, что леса волку милее моря?

— Да. По пути было столько лесов, гораздо гуще и темнее этого. Идеальные места для оборотня, но ты вернулся. В самый разгул чисток армиями Света, окопался у них под носом, рискуя всем, и почти век не давал о себе знать миру. Организовал ячейку с повадками диверсантов. Просто так? Нет. Не верю.

Сидящий по левую руку от меня щенок глухо зарычал, сгорбился, пряча проступающий оскал. Я не посмотрел в его сторону, сосредоточенный на товарище.

— Не поверили, значит... — Вздохнул Викмар, отпил отвар и продолжил. — Ну и правильно. Я вообще не собирался покидать острова. Дичи много, тёплое море, а люди дикие и принимали меня за духа природы, а то и бога.

— Так что же заставило тебя вернуться?

— Приказ. — Нехотя ответил патриарх. — Он загремел у меня в голове отчётливо, как ледяной гром. Вернуться и готовиться к войне. Вот и всё. Я бы мог ослушаться и остаться, но... вы же знаете, это равносильно самоубийству.

Даже сейчас он мелко затрясся и сбледнул, а в глазе проступили отблески первозданного ужаса. Двое младших накрыли тёплым одеялом, подтолкнули под бока мягкие подушки. Отвар заменили на подогретый, а печёнку унесли.

— И кто же тебе приказал? — Поинтересовался Элиас.

— В этом мире только трое могли отдать такой приказ, — ответил Викмар, продолжая смотреть на меня, — только двое таким образом, и только один вызвать такой ужас.

— Император. — Закончил я, чувствуя, как замерзают кишки и кровь в жилах.

— Я думал, он выжил, но... так и не нашёл. — Кивнул патриарх, в шее отчётливо хрустнуло, и он поспешно опустил голову на подушку. — Ослушаться же я не осмелился, да и успел по пути нахватать щенят.

Если раньше я сомневался. Подумаешь деда нет в склепе, мало ли что могли сделать с трупом? То теперь сомнений нет, лич «жив» и его планы простираются до этих лет. В горле пересохло. Я отхлебнул вина и стиснул кулак.

Что же ты задумал, старый хрыч? Ради чего вернулся из небытия? Месть? Сомнительно, человеческие страсти тебе чужды, как нам страсти муравьёв! Неужели моё возвращение тоже часть этого? А предательство?

— Считай, война пришла. — Прохрипел я. — Весной прибудет Геор со всей мощью Старых Королевств и Святых Земель.

На миг морда вервольфа просветлела, он приподнялся, пронзительно тявкнул и опустился на ложе. Несколько секунд судорожно втягивал воздух и разродился хриплым смешком.

— О-да, я всё-таки дождался... как же хорошо... выполнить команду.

Он закрыл глаза и... уснул.

***

Люта вернулась во двор, как и все оборотни, кроме обслуги патриарха. Нам выделили комнату в дальнем крыле особняка с прекрасным видом на густой лес через слюдяное окно. Две кровати, чистое бельё и тлеющий камин из дикого камня. Элиас почти сразу уснул, зарывшись лицом в подушку. Я же долго ворочался и сверлил взглядом потолок.

Он жив!

Смогу ли я убить деда второй раз?

А раз он жив, то почему я вообще проснулся? Неужели он не смог найти? Ни за что не поверю. Да и как он мог уцелеть? Все филактерии были разбиты в момент взрыва на складе. Я просчитал совершенно всё. Облако мёртвого серебра рассеяло защитную магию, подавило её и смешало в переплетениях пульсирующих энергий. Взрыв разбил беззащитное тело!

Но он жив. Другого вывод сделать невозможно!

Элиас захрапел, и я с проклятьем вышел из комнаты. Во дворе до сих пор горит костёр, но оборотни, всё кроме одного, разошлись. К ночи они снова вернулись в волчий облик с чертами человека. При моём приближении оставшийся скосил уши, но не повернулся. Подхватил полено и бросил в пламя. Костёр с жадностью проглотил угощение и весело затрещал, вскидывая к черно-серому небу колючие