Багровая смерть - Лорел Гамильтон

сильно и не стреляла в них. Если бы она затеяла всю эту херню с нарядом полиции, они бы шлепнули ее задолго то того, как святое сияние ослепило бы их. Я была рада, что не пристрелила ее, и это заставит меня колебаться в следующий раз, если этот следующий раз настанет.

Эхо стояла на полшага позади, с Рики за ней, по другую сторону от меня. Она послала Роджера вперед, чтобы дождаться нас у двери с другого конца коридора. То, что она оставила Рики рядом с собой, означало, что она больше доверяла его опыту, а может, просто Роджер был намного хуже. Я должна была поблагодарить его за то, что он предложил нам уйти до того, как Дамиан завершит разговор с Кардинал. Одной из вещей, которые я прорабатывала у психотерапевта, было то, что я имею определенные сложности с проведением границ с людьми, которые мне близки, но Роджер был явно в этом лучше. Я могла прекрасно стрелять и сражаться, но если Роджер, Роджер Паркс, был лучше в установлении границ, то, может, стоило позволить ему увести меня и избавить от неловких бесед об эмоциях на всю ночь. В обязанности охранника не входит, но для меня — чертовски полезная штука.

— Если находишься наедине с Кардинал, ты должна брать с собой личную охрану, Анита, — сказала Эхо.

— Ладно, — откликнулась я.

Она покосилась на меня:

— Даже без споров?

— Без, если она стремится к самоубийству посредством полиции, я не хочу в этом участвовать.

— Самоубийство посредством полиции: когда кто-то хочет покончить с собой, но боится сделать это сам и вынуждает полицейского поверить, что он представляет угрозу невинным, так что полицейский чувствует необходимость убить его, чтобы защитить других или самого себя. Так?

— Да, верно, — кивнула я.

— Ты считаешь, именно этого Кардинал сегодня от тебя добивалась?

— Нет, по крайней мере, не осознанно.

— Не осознанно?

— Это было подсознательное желание, где-то в глубине души, а прямо в голове находятся сознательные мысли.

— Ага, думаю, у людей в глубине души гораздо больше мыслей, чем прямо в голове.

— Разве это не прописная истина? — сказала я.

— Думаю, да, — согласилась Эхо.

Чувствуя басы через все еще запертую дверь, я шагнула вперед, и Роджер открыл дверь так вовремя, как будто она была автоматической. Мне даже не пришлось приостановиться, как мы уже прошли. Собственно, я и не собиралась приостанавливаться. Охранники так часто открывали для меня двери, что я уже воспринимала это как должное. Когда так стало?

Было время, когда я постаралась бы узнать о прошлом Кардинал все, что можно, но я доверяла Жан-Клоду, и раз уж он сказал, что с ней все в порядке, значит, в порядке. Хотя то, что подразумевал под этим шестисотлетний король вампиров, могло совсем не быть «в порядке» по моим меркам. Не значит ли это, что я доверяла Жан-Клоду настолько сильно, или я стала самонадеянной?

Эхо остановилась, держа руку на двери, обернулась и сказала:

— Я удостоверюсь, что Кардинал не сделает сегодня ничего неуместного. Если сможешь оставить этот инцидент в покое и с полной отдачей присутствовать на свидании и всем, что последует, было бы прекрасно. Если первым делом заговоришь обо всем этом, можешь испортить настроение.

— Я тоже об этом подумала.

Она улыбнулась, и ее лицо из сурового стало по-настоящему красивым. Я понимала, почему она нечасто пользуется этой особенной улыбкой на работе. Клиенты стали бы умолять ее потанцевать с ними, даже несмотря на ее форму одежды. Я грелась в тепле этой улыбки, потому что находилась в очень коротком списке людей, которым она предназначалась. Это заставило меня улыбнуться в ответ и покраснеть, от этой привычки я не могла избавиться полностью.

Румянец сделал ее улыбку шире настолько, что блеснул тонкий намек на клыки и было видно, что на этом классически красивом лице была ямочка. Она дотронулась до моего лица и склонилась в совсем не профессиональном поцелуе. Я знала, как целоваться с вампирами по-французски, не поранившись о клыки, но ее рот был меньше, чем у кого-либо еще, с кем я целовалась, так что это была непростая задача. Она первой оторвалась от поцелуя, оставив меня с чуть сбившимся дыханием.

— Наслаждайся сегодняшним вечером так сильно, как сможешь, Анита.

— Ну, это же Жан-Клод. Чем тут не насладиться?

— Это точно, — улыбнулась она. — Уже предвкушаю следующий раз, когда мы разделим нашего короля.

— Я тоже. — Я никак не могла перестать краснеть.

Она обернулась и посмотрела на Рики и Роджера. Я и забыла о них. Такой вот эффект на меня производит Эхо.

Роджер изо всех сил уставился в пол. Рики смотрел на нас так, будто мы были съедобны. Я сверкнула на него глазами:

— Есть что добавить?

— Не можешь же ты упрекать мужчину за то, что он наслаждался шоу?

— Вообще-то могу.

— Я твой начальник, а она твоя королева. Мы обе относимся к людям, на которых ты не должен смотреть с вожделением, — осадила Эхо.

— Я могу контролировать, что говорю и делаю рядом с красивыми женщинами, но не непроизвольные реакции тела.

— Нам нет дела до твоей эрекции, — отрезала Эхо.

Его гнев скользнул по моей коже как запах хорошо прожаренного мяса. Я получила способность питаться гневом, как Жан-Клод — похотью. Он разделил свой талант со мной, но поглощать людской гнев — мой личный дар. Я демонстративно втянула носом воздух:

— Утихни нахрен, Рики. Ты начинаешь пахнуть жратвой: вкусный, вкусный гнев.

— Ебал я тебя.

— В твоих мечтах.

— Ты не можешь вести себя уважительно, не так ли? — спросила Эхо.

— Думаю, у Аниты получается раскрывать мои худшие стороны, — ответил Рики.

— Официально ты на испытательном сроке, Рики, — напомнила она.

— Это несправедливо.

— Жизнь несправедлива.

— В смысле?

— В смысле, только дети хнычут: «Это нечестно!». Взрослые понимают, что справедливость редка и хорошее отношение нужно заслужить.

— Я хорошо выполняю работу.

— Да. Именно поэтому я и не уволю тебя сегодня. Однако запомни вот что, Рики: если выкажешь неуважение к Аните, или любой сотруднице, еще раз, то вылетишь с работы.

— Как я могу делать свою работу и не смотреть на них?

— Ты можешь смотреть, но не с вожделением.

— Не вижу разницы.

— Похоже, так и есть, — вздохнула она и повернулась ко мне. — Иди к нашему королю и любовнику. Я присмотрю, чтобы Кардинал не причинила ущерб и объясню этому разницу между взглядом и похотливым взглядом.

— Удачи с последней частью, — ответила я.

— Возможно, я позову кого-нибудь еще из парней-охранников, чтобы разъяснить мужские тонкости в вопросе того, как смотреть, но