Мария Версон - Белое Критши

- Амит, пожалей несчастную вилку. - Не отрывая глаз от книги, сказал сыну Ронора Лоури, глава семьи. - А то руками есть заставлю.

- Я не голоден, - юноша сверлил взглядом тарелку, наполненную его любимым салатом с кукурузой и стручковым горохом, - могу я идти?

И тут как на зло предательски заурчал живот, а вслед за этим укол голодной боли схватил желудок.

Близняшки взорвались хохотом, но изо всех сил старались делать это как можно тише, что раздражало в разы больше.

Умом Амит понимал, что не ел несколько дней, из тех полутора недель что он ехал из Монтеры, но принятие пищи в подобной обстановке вызывало в нем нелегкую тошноту, так что любимое яство казалось ему мерзостной отравой.

"Малыш Амит строит из себя крутого" - пронеслось в голове у сестрицы - "да у нас детишки на факультете стихийной магии крепче телами чем он, шесть лет обучающийся в Монтере"

- Заткнись. - Вслух сказал послушник, понимая, что челюсть его от злобы перенапряглась и уже болит.

Близняшки вмиг утихли, но мгновение спустя последовал ещё один взрыв хохота, а вслед за ним и слова:

- Амит, мы ничего не говорили. Ты что, стал дружить с головой ещё меньше? - Виолекс положил вилку на край тарелки и подпер голову рукой. - Ты и так у нас недалекий, а теперь я совсем за тебя волнуюсь.

- Виолекс , не смей так говорить о брате. - Вступилась за младшенького мама, довольная вкусом открытого сегодня вина. - В Монтерский монастырь может пойти не каждый...

- Да ладно тебе, мама, в Монтеру берут всех, кто к ним придет, ну и иногда отбирают особо талантливых детей сами. Ты же отвезла туда Амита и для меня до сих пор остается чудом то, что его взяли. Может, из жалости? - Смеялась Уна, но тут отец, захлопнув книжку, сильно ударил по столу, так, что посуда на нем заплясала.

- А ну замолчи! Амит, не слу... Амит! Что с тобой?! Амит! - Ронора вскочил из-за стола, так же выскочила и прислуга с кухни.

Младший отпрыск дома Лоури закатил глаза, а из-под несомкнутых век выглядывало яркое, ослепительное голубое сияние. Его затрясло, словно бы у него начался припадок, из носа полилась кровь. Отец подбежал к сыну, и увидел, что тот побледнел, однако эта бледнота превращалась в синеву, подогретую магией. Магией похожей на сияние, но не являющейся ею.

"Рад вас приветствовать, носитель" - услышал мальчик в своей голове голос, похожий на старческий и чем-то недовольный - "Тихо-тихо, спокойно. Вы-то сможете меня выносить, я надеюсь? Ан-нет, тело уже не выдерживает. Мне жаль. Что?! Вы что, сума сошли!? Я не... Я не могу сотворить такое, что вы?!..."

Амит закричал. Громко, скрипуче, словно бы его разрывали на мельчайшие частицы. Он и сам не знал, что приказал сделать своему духу: его охватила боль и злость, рожденная из обиды и вскормленная собственными домыслами.

Стул под ним заскрипел и треснул. Ронора подхватил сына, не дав тому упасть на пол: изо рта послушника потекли белые струйки, похожие на пену.

- У него припадок! - Мать схватилась за голову, не зная, что ей делать. Выбежавшая прислуга стояла в стороне, и лишь один мальчишка, сын нянечки, воспитавшей Амита, додумался выбежать из дома в поисках врача.

"Я сделаю это, носитель. Но это будет дорого вам стоить" - сказал Фузу, хоть медиум тогда и не знал его имени.

Не прошло и минуты как родители склонились над телом младшего сына, как нечто бесформенное и невидимое, бывшее прозрачной дымкой, появилось в комнате и направилось к перепуганным близнецам. Оно обвило их и прижало друг к другу. Шокированные, они не могли издать и звука, и лишь когда их тела, вдавливаемые друг в друга, начали срастаться, они в один голос закричали.

Ломались кости, не лилась, а сыпалась сухая кровь. Виолекс и Уна сливались телами.

Это произошло так быстро, что Ронора и Амфитеа даже не успели понять, что случилось. Существо, объединившее в себя двух их старших детей, упало на колени, продолжая кричать, и в этом звуке сливались оба голоса близнецов.

- Что я?.. - Сипело создание. - Что мы?..

В камине ярко пылал огонь. Амита по-прежнему колотило, тело сводила невероятная судорога. Его разум оказался где-то вдалеке от реальности, но мысли, неконтролируемые им, все ещё рождались в голове.

"Сделано", - с грусть, но с оттенком радости произнес Фузу.

- У него кровотечение!! - Врезался в сознание медиума голос Тео. - Я не стал вынимать трубу, может стать хуже!

- О Богиня! - Это был голос Оры, раздающийся совсем близко. Её рука легла Амиту на шею и нащупала едва уловимый пульс. - Что произошло?!

- Я не знаю. Вырвалась тень. Он меня куда-то повел. Ничего не было видно. А потом... - Тео, несший его на руках, аккуратно опустил его на землю. Амит совершенно не чувствовал своего тела. С трудом, он приоткрыл глаза и увидел расплывчатый силуэт своего мастера. А затем его сознание снова окунулось в черноту.

Глава первая.

Огонь крови.

Вот теперь я точно умер. А что? Голубое небо, приятный прохладный ветерок, пение птиц... Хотя на птиц это не сильно похоже. Если это место - ответ на вопрос о том, что случается с нашими душами после смерти, то я согласен.

Спокойно. Руки нащупывают траву... Погодите-ка... Трава, растущая из камня? Это холодный камень. На ощупь как мрамор. В трещинах весь.

Сладкая жизнь после смерти. Жаль, конечно, я бы хотел ещё раз увидеть Её Величество и ухмылку Млинес, когда начнут восстанавливать Монтеру. Да и со Стижианом было бы неплохо ещё раз выпить в той забегаловке в Орамарте. Но смерть - тоже вариант. По крайней мере, я больше не буду слышать этого маразматичного старикана Фузу.

- Кхм. - Раздался интеллигентный кашель по левую руку от меня, и все это наваждение, вся красота и нежность атмосферы, в которой я оказался, словно бы была смыта ледяной водой.

Обострились краски, звуки. Слышался шум моря. Все тело сковала раздражающая слабость с подливкой из лени. Одна только голова осталась свежей.

С трудом повернув ею, потому как шея отказывалась двигаться нормально, мои глаза уткнулись в согнутые лапы и большую синюю пернатую задницу, чей владелец, с озорным и шуточным недовольством во взгляде, склонил свой клюв над мои лицом.

- Фузу! - Вырвалось из меня имя моего пернатого духа. - Да что ж такое то! Я думал, после смерти носителя духам положено покидать тело. Думал, и очень надеялся.

- Ну, Амит, вообще положено, но раз я здесь, то буду вынужден вас расстроить, сказав, что вы не умерли, хотя очень старались. - Лицо птицы не выражало никаких эмоций, но мне казалось, что оно все же улыбалось мне. - Я удивлен и оскорблен тем, что вы не попросили меня о помощи в борьбе с тем сгустком.

- Я шокирован и ошарашен тому, что ты сам не навязал мне свою поддержку. Замолчал в самый неподходящий момент. - Голосом, я старался сказать это как можно язвительней, пытаясь при этом оставаться в рамках, а то обидится ещё.