Екатерина Соловьёва - Королева Кэт

— Ты ведь это специально, да? — спросила высокая темноволосая, с металлом в голосе.

— Сама догадалась или кто подсказал? — ухмыльнулась девушка.

Виду она не подавала, но инстинкт лихорадочно искал пути отступления: в школу, если бежать по тропинке, они перехватят и отпинают прямо здесь, в грязи…

Однако, одноклассники, как стояли, так и направились к калитке мимо неё — дружной стаей, молча, не оглядываясь и не обращая внимания.

Кэт сплюнула и опустила сумку на ступени. Плечи подло дрожали. Захотелось курить. Вспомнилось, что сигареты дома, за кроватью и стало ещё хуже. На душе скребли кошки.

Она с недоверием уставилась на угрожающе чёрные молчаливые сосны в розовом флёре заката, желтовато-красные руины с кирпичными ранами. От развалин веяло тайной, недосказанностью. А ещё опасностью и коварством.

"Чёт не то… Подозрительный блина хлам. А лес ваще скользкий, гнилой. Как всё тут".

Девушка забросила сумку на плечо, поддала ногой кусок известки и зашагала в сторону дома. Вороны с кудрявых берёз проводили её насмешливым граем.

Кэт считала себя красивой. А точнее — клёвой чикой с улётной башней и кайфовым интерфейсом. Имидж служил тому подтверждением: белые пряди лесенкой, модная чёлка на нос, вечно подведённые чёрным глаза, колечко в нижней губе, стройная фигурка.

Вспомнилась визгливая ругань в кабинете директора неделю назад, нудные проповеди усатого участкового в убогом отделении, провонявшем дымом "Альянса". Короткий вердикт: "отчислить!". Долгие слёзы матери, менее суровое: "отчислить на полгода". А потом эта ссылка…

"Кто в адеквате мог знать, что предки этой глисты зелёной в мусарне арбайтают? Я ведь ещё и строить новенькую, как следует, не начала, так, пару раз пнула да в грязь толкнула, а та уже включила сирену".

Кэт зло сплюнула и улыбнулась, вспомнив, как жалко Градская корячилась в луже, пытаясь встать.

"Надо бы устроить завтра пати. Обаять местных свинопасов, чтобы те в случае чего поддержали, когда начнётся настоящий фанни. Глядишь, и проболтаются насчёт этого хлама кирпичного…"

Запасы травки ещё остались от соседского Расты — растамана с дредами и полным регги в башне. По накурке малыш всё время лез в наивной надежде спариться, но Кэт всегда брезгливо толкала его, и он падал на зелёный ковёр, смешно дрыгая тощими ложноножками.

"Да, с Растой было весело. Не то, что в этой навозной дыре с унылыми колхозниками".

Следующим днём она провела разведку боем. Удалось выяснить, что волчара, что гнал пургу и косо глядел, и есть директор, учитель русского и литературы по совместительству. Была ещё толстая физичка, которая вела ещё и химию, морщинистая математичка, да зомби-физручка с диким именем Сталина. Слушались их беспрекословно, и даже хуже — с удовольствием. В библиотеке вечно толпилась очередь, за неимением спортзала перед школой трусцой бегала мелочь, в столовой булки не валялись под ногами, а дымились на алюминиевых подносах. Словом, полный фарш.

Невероятной удачей оказалось после вчерашнего провала заговорить с высокой с тёмным хвостом — явного доверия она не выражала, но и морду не воротила. Кэт на удивление быстро договорилась о вечерней тусе на руинах.

— Я угощаю, — гордо заявила она. — Одно условие: туса на развалинах.

Темноволосая странно улыбнулась. Пришлось лицемерно оскалиться ей в ответ и сразу окрестить про себя Крысой. День пролетел почти безболезненно (не считая "пары" по химии), и к его концу Кэт уже крутила в голове список двенадцати человек, кто согласился прийти на пати. Она решила подготовиться, как следует: водка, пиво, сигареты, анаша.

В прохладной осенней ночи светлячками желтели зажигалки, фонарики, рядом с ржавой частью ограды, будто в танце, нервно подёргивался костёр. По мёртвой чёрной траве саваном стлался сизый туман. Глухо гремели бутылки, вились кольца сигаретного дыма, дрожал неестественный смех, Кэт с удовлетворением отметила, что кто-то целуется в одном углу, в другом напевали какую-то стёбную чепуху. Луна брезгливо укуталась тучами, не желая наблюдать это непотребство.

"Уже скоро, — ухмылялась Кэт. — Пусть начнут рассказывать страшилки, кто-нибудь да проболтается".

Из пятёрки парней она уверенно выбрала самого крепкого и красивого — Степана с чёрной копной и белозубой улыбкой. Такие парни обычно составляют отличную пару королеве класса, а при случае и в ухо дадут. Они сидели в лесной мгле вдвоём на куске полуразрушенной кроваво-кирпичной стены.

Однако, толкинг не клеился. Кэт щёлкнула зажигалкой "Дафидофф" и виртуозно прикурила длинную изящную "More". Обычно от одного такого жеста самцы всегда во все стороны кипятком, но Степан этот, как сидел памятником, так и сидит.

"Вот же фак! И зяка, походу, его не вставляет. Вот урод".

Кэт сбросила ему на руки тяжёлую куртку, оставшись в чёрно-розовой облегающей майке и шёлковых лосинах. Взбив спутанную шевелюру, она оглянулась на парня.

"Чё за щит"?

Степан с молчаливым интересом всматривался в ночную темень, будто там-то и происходило всё самое интересное. Туман призраком полз по траве.

"Колхозный гей, — мрачно определила девушка. — Будет фанни, когда я опущу его пред всем классом".

— Слушай, Катерина… — вдруг разволновался он.

— Я Кэт! — оскалилась она.

— Хорошо… ладно, пошли со мной, кое-что интересное покажу. Если не боишься.

Кэт фыркнула, набросила куртку и затоптала окурок.

Клетчатая спина Степана одно время мелькала впереди, в плотной темноте, а потом вдруг пропала. Девушка выругалась и встала, как вкопанная. Пошарив руками вокруг, она позвала на всякий случай:

— Э! Э, ты куда делся? Не смешно ни разу, слышь? Алё…

Звуки беспомощно глохли во мраке. Ветер зашептал ветвями сосен, где-то рядом безрадостно рассмеялся козодой, и Кэт насквозь пробрал липкий страх. Она лихорадочно нашарила в кармане зажигалку и торопливо защёлкала. Огонёк вспыхнул не сразу, газу осталось не так много, но когда желтоватое пламя осветило развалины, девушка онемела.

В детстве Кэт больше всего любила разглядывать мух, попавшихся пауку в сети. Они так смешно бились, беспомощно дёргая крылышками, не в силах освободиться и понять, что обречены. А теперь сама она напоминала себе муху — растерянно барахтающуюся в липких тенётах. Грязно-желтые стены были сплошь исписаны одним только именем: "Кэт, Кэт, Кэт Кэт Кэт Кэт Кэт Кэт Кэт" углем на старой известке. Кэт покачнулась. Холодный пот покрыл спину.

"Они ждали… Они знали…"

Туман окутал и без того затянутые маревом развалины, Кэт охватила паника. Она кружила по мокрой траве, не зная куда броситься и откуда ожидать угрозы. Пальцы увязали в липких клочьях, что застревали в груди, дыхание сбилось, вязкая дымка пеленой висла на ресницах. Со всех сторон слышались непонятные слова, шарканье шагов, глухие смешки, словно сквозь толстый слой ваты. Тысячи Кэт забавлялись глупой мухой, попавшейся в сети. То и дело из мглы выныривали нечёткие контуры кладки и ухмыляющиеся лица одноклассников, искажённые до неузнаваемости призрачным светом луны, вернувшейся из-за туч ради такого дела.