Андрей Марченко - Этот дождь навсегда

Хотя, с иной стороны, а бывают ли люди совершенно обыкновенные? Все ведь разные. И если найдется человек ну совершенно обыкновенный, не выделит ли его заурядность из пестрой толпы?

А говорят, случается и иначе, раз в тысячу и четыре года. Отчего такое некруглое число — неизвестно. Вероятно, у законов мироздания иной счет времени.

Но как бы то ни было, бывает ночь, когда никто не смотрит на небо, и звезды приходят в движение, слагают новые созвездия.

И под этими обезумевшими звездами, под новыми созвездиями рождается человек, для которого ни один звездочет не составит гороскоп.

Так ли много в мире людей с неучтенной судьбой?

А кто его знает…

Господину Э достался маленький кабинет о двух столах и трех стульях.

Изначально синоптик думал, что кабинет всецело принадлежит ему. Но однажды, войдя в кабинет, за другим столом он обнаружил сравнительно молодого человека.

Сидел тот так уверенно, к тому же что-то быстро заносил на бумагу. Не оставалось никаких сомнений — человек на своем месте. И в смысле прямом и переносном.

Обменялись рукопожатиями.

— Давно работаете в газете? — спросил господин Э.

— Уже с полгода. — ответил собеседник и отчего-то пожал плечами.

— А я вас раньше не замечал.

— Моя работа — сезонная! Я комментирую солнечные затмения, дабы они не были поняты народом превратно.

— А что, это такая важная проблема?

— Одна из животрепещущих! — всплеснул руками молодой человек. — Среди народа бытует мнение, что кометы и затмения есть предвестниками всяких несчастий и бед. Некоторые люди, так и не дождавшись неприятностей, впадают во все тяжкие самостоятельно.

— Ага, понимаю. Я давно заметил, что неприятности никак не связаны с природными явлениями. Вообще же предвестником неприятностей является фраза вроде: «Завтра вы будете казнены». А все остальное — предрассудки.

— Именно. — кивнул молодой человек.

И принялся за работу. Писал быстро, перо царапало бумагу, брызги чернил летели вокруг.

Зато господин Э явно скучал. Затем достал из своего стола две чашки, налил воды из банки, припасенной для полива комнатных цветов. Сотворил Знак — вода в чашках мгновенно закипела.

Уже готовый кофе подал своему коллеге. Тот принял напиток, кивнув головой.

— Кстати, — спросил Э, — а отчего у вас запрещено колдовство?

Собеседник отложил работу, откинулся на стуле и с блаженнейшей улыбкой пригубил напиток.

— Видите ли в чем дело… Молодой герцог, наследник, одно время человеком слыл крайне романтичным. Ему не хватало простых баронесс, княгинь. Обязательно нужна была принцесса, и чтобы непременно — спящая. Но в конце-концов столковались на принцессе-лягушке. Поцеловал ее, как водится… Расколдовал… Уже готовились к свадьбе. А она, представьте себе, сбежала к королевскому двору!

— Как ни странно представляю. Она-то может, и превратилась в человека, даже в человека красивого, оделась в парчу. Но сердце-то все равно осталось прежнее, холодное, лягушачье…

— Ну вот… Молодой герцог — в расстроенных чувствах. Но смеху, доложу я вам — на три герцогства вокруг. Дамуазели на выданье от нашего нос воротят: Дескать, он с лягухами целовался!

Господин Э улыбнулся, ровно насколько допускали приличия. Чужаку не положено насмехаться над бедами герцогства.

Через четверть часа работы парень кивнул.

— Вот я закончил свою заметку. Надобно отнести ее редактору. Если хотите, могу отнести и вашу.

Господин Э кивнул, тоже присел за стол, достал чистый лист, открыл чернильницу. И остановился…

— О чем задумались?

— Да так, — ответил Э, — думаю, что бы написать.

— А вы — наш синоптик?

— Угу… — согласился Господин Э.

— А какая погода будет завтра?

— А какая вам нужна?

Собеседник улыбнулся:

— Поскольку я завтра иду гулять с барышней, то и погода меня устроит солнечная и теплая.

Господин Э кивнул, и что-то быстро написал.

Затем подал лист бумаги парню…

Ночь опускалась на город, в котором Господин Э не был уже таким и большим чужаком.

А что надо человеку, чтоб считать город своим? Один друг, и, может быть, пару приглашений на чай…

Впрочем, речь все же не о чужаке, а о ночи, что затапливала улицы города, добиралась до крыш домов, смывала с них последние лучи солнца.

События, как правило, происходят днем. Обретают полноту, проходят проверку. Эвон, был недавно случай: астроном за ночь открыл три новых кратера на луне, пять комет и одну планету. С утра казалось — сенсация, а к обеду выяснилось — линзы плохо протер.

А вечером новости прекращают свой бег. Герцог откладывает очередной указ, переодевается в домашний халат и тапочки. Отужинав, отходит ко сну, как и все его верноподданные.

Засыпают в тавернах и на почтовых станциях гонцы, прижав к груди сумки с не слишком важными новостями.

Зато просыпаются воры, чтоб творить иные новости, о которых люди узнают лишь утром.

С темнотой пустеют коридоры редакции. Но разгораются лампы на самом нижнем этаже, в типографии. Наборщики складывают новости, делают это наизнанку, в отражении зеркальном. Работники пьют медленный чай и принимаются за работу: заправляют печатную машину краской и бумагой.

Проходит немного времени, и дежурный держит в руках новый номер газеты — с новостями если не горячими, то уж точно теплыми.

И когда обыватель проснется, вместе с утренней бутылкой молока получит свежую газету, из которой узнает, что:

«… Из дворца сообщают: герцог подписал разрешение о проведении послезавтра солнечного затмения с целью увеселения населения. Для пропустивших сие зрелище будет дан повтор через шесть лет и три месяца. …»

«… Цирк приглашает!

Там почтенной публике впервые будет продемонстрирован смертельный номер!

Тигры отмечают: и, возможно, в последний раз. …»

Объявления:

«…Железный дровосек продаст эмалированные сапоги…»

«…Точу мечи, сабли, паяю доспехи, латаю гербы…»

В нижнем уголке последней страницы — прогноз погоды, в котором сообщалось, что та будет теплой, ясной и почти безветренной. К этому имелась приписка, попавшая, вероятно из иной статьи: «Все будет хорошо».

Затмение состоялось ровно в обозначенный срок.

Через закопченную пластинку господин Э и его сосед глядели на ополовиненное солнце. Впрочем, окна в редакции изготовлены были из стекла не лучшего, да и то протирали довольно давно.

— А скажите, — проговорил Господин Э, — отчего так мелко? Зачем разрешать только затмения? Не следует ли написать отдельный указ о восходе солнца, о графике луны… О ветре или дожде? Впрочем, простите… В последнем направлении уже что-то сделано…