Андрей Бондаренко - Карибская эскапада

За мышью, например, или совсем, наоборот — за китом каким, под лапу подвернувшимся….

Бывает же Любовь к женщине — с первого взгляда?

И, здесь — то же самое. Увидал я эту «Кошку» и понял, плыть мне на ней, однозначно — плыть! При любом раскладе.

Команда красавицы этой состояла из четырёх человек.

Во-первых, доктор Карл Мюллер — владелец яхты, и её Капитан.

Крепкий ещё, восьмидесятилетний старикан, прошедший огонь, воды и медные трубы, и даже — лагеря для военнопленных в Коми ССР.

Кажется, визуально — стар и немощен. А, в глаза ему посмотришь — тот ещё Дядя, из настоящих, Волчара непростая, кусачая.

Далее — Мари, невестка доктора, грустная — до невозможности, молодая ещё совсем женщина, обладательница огромных, печальных голубых глаз и — роскошной гривы пепельных волос.

Смотришь на неё, и сердце на части — лоскутьями неровными — рвётся, слезами невидимыми — истекая….

По судовой специальности она — штурман, радист и кок — в одном флаконе.

Третий по списку — собственно я. Палубный матрос и посудомойка — по совместительству.

Замыкающий — хмурый, вечно молчащий, норвежец лет пятидесяти — по прозвищу Фьорд. Моторист-дизелист, и вообще — Мастер на все руки.

Теплым ранним утром вышли из порта Барселоны. На пирсе — с десяток провожающих, жмутся в кучку, несчастны. Я тут же стишок написал про тех бедолаг.

Уходят Корабли….Уходят корабли —В Рассвет — за Край Земли.А мы — стоим — похмельны и печальны,И понимаем — с грустью изначальной,Что навсегда, наверное, прощаясь, —За Дальний Край Земли —Уходят Корабли.Они вернутся.Через много лет —Те Капитаны — и седы и строги,Трофеи сложат — прямо на порогеНас, не найдя, но выполнив обет.И, позабыв когда-то обернуться, —Они — вернутся.А мы к их возвращению ужеПомрём, конечно, — в Лености и Неге.В Мечтах — о неожиданном Побеге,Помрём — к Их Возвращению — уже….

Пошли на юг, вдоль испанского побережья. Стоял полный штиль, поэтому шли сугубо на дизеле, парусов даже и, не пытаясь поднять. Жара стояла — за сорок. Кошмар, долбанный — на все стороны Света.

Кальмарову печень — в перехлёст, да — с оттяжкой!

От безделья — решил я как-то на рассвете рыбки половить.

Чтобы русский человек в свободное время — рыбки не половил?

И, не мечтайте, потому, как — не дождётесь вовсе, даже — до морковкиного заговения!

Спиниг старенький достал, блесёнку нехитрую, с Родины контрабандою вывезенную, прицепил. И, что Вы думаете? За пару часов — штук пять рыбин нехилых — по килограмму каждая — поймал. Красивые такие рыбины, с чешуёй — под серебро старинное.

Фьорд сказал, что, мол, макрель.

Чудак, право! Откуда в Средиземном море — макрель? Книжки умные — надо читать.

Обычная скумбрия, но — красивая!

Мари из той моей добычи, печально улыбаясь — как всегда, таких разносолов наготовила — язык проглотишь.

Через без малого трое суток — прошли Гибралтар.

" Меж Геркулесовых Столбов — лежит моя дорога…."

Никогда бы не подумал, что эта песня может иметь отношение к моей скромной персоне.

И. Вообще, Городницкий — молоток! Не соврал совсем, у Столбов, действительно, было много дельфинов. Грели они там спины, или, просто тусовались, — и не важно совсем.

Вышли в Атлантический океан. Тут ветра — сколько хочешь.

Пришло время парусов. Опасался я этого слегка — справлюсь ли?

Ведь — и не обучен этому делу совсем. Даже названия тех парусов — пугали нешуточно:

большой грот, фок-стаксель, бом-кливер…

Оказалось — ничего страшного и нет. Современные яхты очень хорошо различными техническими прибамбасами оснащены — всякими лебёдками, тягами гидравлическими. Главное — крепко-накрепко запомнить: когда что — крутить надо, когда на что — нажимать.

Вообще-то — мы на Барбадос шли. Вдруг выясняется — надо зайти в португальский порт Синиш — затариться солярой, продовольствием, прочим всяким.

В Барселоне — всё это можно было сделать.

Но, Карл Мюллер — он же австрияк, хоть и бывший гэдээровец, до мозга костей: если где шиллинг, или по-новому — евроцент можно сэкономить — сэкономить необходимо! В Португалии, как выяснилось, абсолютно всё дешевле на порядок.

Скалы, скалы, скалы — между ними — жёлтые волны неслабые.

Как в бухту вошли — непонятно, мотало — как гадов последних….

Вошли, к причалу встали.

Фьорд — на борту остался — со своей «Кошкой» мурлыкать, Мари с Доктором в портовую контору отправились — вопросы насущные решать, а я — решил по городку этому прогуляться.

Твою Мать!!!!

Вот оно — Средневековье настоящее! Какие дома — смотришь — лет пятьсот каждому в натуре! А дубы пробковые? Каждому — лет по паре тысяч!

И памятники бронзовые, позеленевшие от времени, — на каждом шагу. Судя по всему — местным Правителям, Мореплавателям, Пиратам, и Прочим — Уважаемым Личностям…..

Замки всякие — французские, шотландские — дети малые, право!

Находился, насмотрелся — проголодался.

В кабачок, старинный до безобразия, зашёл.

Только расположился, меню (на английском) изучил, бабушка старенькая подходит.

Ну, очень старенькая: низенькая такая, на костылях, лицо морщинистое — куда там коре этих дубов пробковых. А глаза — молодые, голубые, какие-то — знакомые.

Тут дело понятное: либо — прогнать сразу в грубой форме, либо — накормить от души и — расспросить. Не был я до этого в Португалии, любопытно стало. Да и праздник сегодня — День Рождения Че Геварры. Кому как, а для нас — Праздник важный.

Заказал у официанта для бабульки мясо тушёное с овощами, того сего, портвейна бутылочку (и себе — такую же, понятно).

Замахала бабулька руками: мол, зачем так тратиться — и пива хватит!

Да, чего уж — русские мы — или где?

Общались мы с ней, так как я португальского не знал совсем, на странной смеси английского и испанского. Ничего, однако, понимали друг друга.

Рассказала мне старушка обо всех этих мужичках, памятники которым установленные — были видны из окна нашей таверны.

Тот же Христофор Колумб, скажем. Сам в Генуе родился, а лучшие годы — в Португалии прожил. Здесь, будучи навигатором искусным, вычислил, что до Индии, если плыть на Запад, ближе получается. Это потом его испанские Фердинанд с Изабеллой к себе переманили….. Но он — португальский, если по честному.

А, Америго Веспуччи? Да — тоже итальянские корни имел. Но, под чьим флагом долгие годы плавал? Под — португальским!