Ден Брюсов - Император

Тем временем немного в стороне, в тени древнего векового дуба стоял, переминаясь с ноги на ногу старый школьный друг Брюса Диман, которого чаще звали Звезда Голивуда или просто Микки-Маус. Сейчас он чувствовал себя не очень хорошо, потому что ему приходилось вести тяжелую беседу с тремя довольно грозного вида парнями. Это были типичные дети посткоммунистической эпохи - отморозки, вырождевшиеся на генетическом уровне и не признающие никаких морально-нравственных и этических законов общества. Hе слишком осмысленные физиономии и небольшой рост (последствие раннего курения и тотального пьянства их родителей) делал их довольно забавными рядом с Диманом, который от природы был высокий и худой с бесконечно-длинными руками и ногами. Двое из парней были одеты в спортивные костюмы 'Adidass' нежно голубого цвета с яркими красными и зелеными полосками на рукавах и штанинах. Третий - в таком же костюме, только темнее и в коричневой кожаной куртке до колен, причем припекающее весеннее солнце, казалось, не доставляет ему не малейщего беспокойства. Этот, по видимому главный, стоял с видов спокойного превосходства, которое у подобных ему, как правило, зиждится на превосходстве численном. Положение Димана осложнялось тем, что накануне вечером он уже имел сомнительное удовольствие пообщаться с этой троицей, причем общение это закончилось синяком у него под глазом. Кроме того находчивые ребята забрали у несчастного Димана несколько дискет, в том числе с его курсовой работой, и теперь, действуя строго в своем амплуа, стремились получить за них некоторую сумму денег на пиво, или чего покрепче.

- Ребят, они же вам все равно не нужны, - увещевал дрожащим голосом Диман, - вы же не знаете, что с ними делать!

- Зато, браток, они тебе нужны. Гони бабки - получишь. - сразил его своей безупречной логикой парень в кожаной куртке. Затем он сплюнул себе под ноги через щель между передними золотыми зубами и добавил смачное народным выражение.

- Hет, так не пойдет, - Диман твердо стоял на своем.

- О чем базар? Как хочешь. Пошли, пацаны! - равнодушно заявил главный, - Сейчас, в натуре, спалим эти твои... кассеты-дискеты!

Сочтя шутку удачной, один из парней в костюмах разразился истерическим смехом. Поняв, что молчавшего Димана их вариант вполне устраивает они развернулись и не спеша, по хозяйски осматриваясь, пошли вдоль ограды пруда. Тут Брюс прекратил свое не слишком интеллектуальное занятие и, сделав нарочито неуклюжий шаг, оказался у них на пути.

- О! А тебе что надо, в натуре? - почти удивленно спросил главарь.

Если его лицо вообще было способно что-то выражать, то сейчас на нем было написано большое расстройство по поводу обломившегося пива. А подобное расстройство пробуждало и без того немеренную природную злобность.

Брюс не отвечал. Он молча разглядывал парней, ожидая их действий. И они не заставили себя долго ждать. Тот, что был справа от Брюса вдруг, с резким разворотом запустил свой огромный кулак ему в голову. Однако Брюс успел поставить отводящий блок левой рукой и, не останавливаясь, свалил нападавшего боковым ударом ноги в грудь. Потом он попытался в прежнем темпе достать левой рукой главного, но тот успел отступить, а Брюс остался открытым слева. Парни оказались на удивление неплохо подготовленными. Брюсу не хватило доли секунды, и он пропустил удар ногой по ребрам. Грудь прорезала острая боль, но он усилием воли подавил ее. Мгновенно, почти на рефлекторном уровне, он оценил свои ощущения и понял, что никаких серьезных повреждений не получил, а боль возникла просто от сильного сотрясения. Уклоном вправо Брюс ушел от очередного выпада рукой и используя разворот корпуса для усиления удара, пустил свою ногу в живот второму парню в костюме, который опрометчиво слишком приблизился. От резкого и неожиданного воздействия на диафрагму, тот буквально сложился пополам и наверняка бы больно стукнулся головой об асфальт, но на уровне живота его лицо встретилось с кулаком Брюса. После второго удара, парень столь же резво разогнулся и, упав на спину, отключился.

Оставшись в одиночестве, главарь несколько опешил, однако не растерялся. Отступив на несколько шагов назад, он выхватил выкидной нож и принял боевую стойку. Краем глаза Брюс заметил, что первый нападающий пришел в себя, но снова в драку лезть не собирается. Сконцентрировав волю, Брюс бросил на противника парализующий взгляд и в максимальном темпе, приблизившись к нему выбил ногой нож и ударил открытой ладонью в солнечное сплетение. Удар рождается в кончике большого пальца ноги, затем энергетическая волна, усиливаясь, двигается вверх, умножается в повороте бедер и сокращении пресса, и выплескивается наружу, направляемая резким движением руки. Парень в кожаной куртке остался на месте, но замер и как-то обмяк. От его лица мгновенно отхлынула кровь, и он, медленно, словно при съемке рапидом, опустился на колени, а затем стал заваливаться на бок, потеряв всякий интерес к происходящему.

Брюс подхватил его за куртку. Ловким движением он выхватил из внутреннего кармана дискеты и передал их подоспевшему как раз к концу разборки Диману. Потом Брюс покрепче ухватил парня за одежду и одним мощным рывком перекинул его через ограду в пруд.

- Остудись немного! - прокомментировал он свои действия.

Сделав несколько глубоких вдохов, Брюс восстановил дыхание. Оглядевшись он увидел, что парней в голубых костюмах и след простыл, только ветки ближайших кустов предательски раскачивались. Брюс решил, что тоже пора убираться, а то какой-нибудь добродетель - божий одуванчик может вызвать милицию, или, что вероятнее, бежавшие вернутся с подкреплением. Они с Диманом быстро двинулись к выходу из парка.

Hастроение у Брюса было паршивое. Конечно лупить отморозков, которых он с трудом переносил, было здорово, но бесконечный кладезь восточной мудрости учит: насилие порождает насилие. К тому-же насилие, как таковое всегда оставляет негативный след в душе. Однако в современном мире сложно обойтись одним терпением, как учили мудреци, и поэтому подчас приходится прибегать к крайним мерам. Свою долю к плохому настроению добавлял и пропущенный удар который пришелся как раз по больному самолюбию. Брюс с детства был несколько одержим идеей сверхчеловека и не без основания считал себя выше многих людей по различным показателям. Он был уверен, что неправильно считать homo-sapiens неделимым биологическим видом. Это примерно тоже, что считать одинаковыми, например всех собак или лошадей. Hи кто и никогда не решится прировнять благородного мраморного дога, бойцовского ретривера и дворнягу с городской свалки. Разница в "породах" людей точно также заметна не вооруженным глазом, однако любые попытки публичных высказываний на эту тему непременно встречают резкое осуждение, а автора мгновенно обвиняют в нацизме и шовинизме. Причины такого порядка также лежат на поверхности - как приславутая западная демократия, так и коммунистическая идея востока, перемешала людей разных "пород" в единую массу, и теперь "низшие", волею судеб попавшие на верхние ступени власти и прекрасно, однако, сознающие свое истинное место, нивкакую не хотят расставаться с теплыми местами. И поэтому они готовы рвать глотку в защиту гуманизма, человеколюбия, равенства и братства, и в тоже время - рвать глотки тем, кто достойнее их. Как свора бродячих псов никогда не упустит возможности загрысть ротвейлера. Когда он в наморднике и привязан к железному забору.