Сергей Уксус - Путь к жизни

Однако самое неприятное начиналось потом. Вернувшиеся на прежние места жители сразу же повышали цены на всё, что проходило через их руки: на добытую кобольдами руду, на изготовленные дварфами вещи, на не растущие нигде, кроме предгорий, лечебные травы, на… На многое. И оставалось излишне жадным королям, князьям и просто герцогам лишь молча скрипеть зубами, глядя, как пустеет и без того скудная казна…

Разные они, эти долины, но и во многом похожи. И прежде всего — в отношении к чужакам. И будь ты хоть трижды беглецом, не избежать тебе косых взглядов, пока не докажешь, что можешь стать добрым соседом. А не докажешь… Кладбища — они при каждом поселении есть. Хорошие кладбища. Ухоженные. Красивые…

Немолодой по человеческим меркам некромант пришёл в одну из долин около полутора сотен лет назад. Пришёл, огляделся и…

— Своего не упустит! — уважительно кряхтели старики, покачивая седыми головами. И тут же добавляли: — Однако ж и сделает по совести. А что язва первостатейная, так попробуй полжизни с мертвяками-то провозиться!

Проведя первый год на постое у одной нестарой ещё вдовы, на второй переселился маг в древнюю башню, руками близживущих дварфов приведённую в приличное состояние. Да что там в приличное?! Постарались подгорные мастера! От всей души постарались! Отплатили работой за работу. По чести. Потому что тёмный не просто навёл порядок в беспокойных до того погребальных пещерах, но и, полазав по ним неделю, нашёл-таки то, что не давало костям предков отдыхать от трудов прижизненных. Нашёл, показал собравшимся ради такого случая старейшинам родов и объяснил:

— Волшебное оружие, почтенные. Хорошее оружие. Само Силу накапливает. Не делают сейчас подобного. Разучились. Не любит оно в могиле ржаветь. Не любит и не станет.

Вызванный на совет подгорный маг, внимательно осмотрев лежащее на большом круглом столе короткое копьё с широким исписанным рунами наконечником, только согласно бородой дёрнул. Несло от оружия — хоть нос зажимай. Кровью и смертью. Болью и страхом. Такое и правда само хозяйские руки найдёт. А не найдёт, так поднимет. Из-под земли вытащит. Из склепа.

Вот после этого каменных дел мастера не только обвалившиеся этажи восстановили да дыры в стенах заделали, но и многое другое подправили. Даже тюрьму под башней привели в порядок. На всякий случай. Мол, а вдруг уважаемый некромант пленниками обзаведётся? И как в воду глядели: спустя ещё пару месяцев с очередным купеческим караваном прибыл в долину бродячий жрец. Ну, прибыл и прибыл: здоровался уважительно, за столом ел с достоинством, а не жрал по-свински, пил в меру. И рассказывал. О новом боге. О порядках, им установленных. О том, что если порядки эти поддерживать, то всем счастье будет… Простые порядки. Правильные. Что служить следует. Крестьянам — лордам, лордам — королям и князьям. Королям и князьям — Справедливому. И что маги — зло страшное. Особенно те, что со смертью работают.

Предгорцы слушали внимательно, кивали согласно и подливали проповеднику. Из особого кувшина. Который для таких вот гостей держали. А когда чужак захрапел, утомившись от трудов праведных, бережно отнесли его в башню…

— Ты, господин Гельд, хуманс хоть и злой да вредный, — полутролль-полуорк не переставая говорить, легко забросил здоровенного мужика в поношенной рясе в каменный мешок, — однако ж, наш. Свой. Здешний. Мы тебя знаем. И пользу от тебя видим. И хаять тебя только нам можно. Потому как — соседи! А этот, — огромная голова качнулась в сторону незадачливого проповедника, продолжающего оглашать подземелье своим храпом, — чужак. И нам он без надобности. Так что общество подумало, что ты, господин Гельд, его с пользой употребишь…

Это был первый раз, когда разменявший уже вторую сотню лет некромант подумал о том, что не мешало бы завести ученика. Увы, одного желания зачастую бывает недостаточно. Так и здесь. Дети, одарённые Тёмной Силой, рождались редко. И ещё реже выживали: большинство магов, обнаружив такого ребёнка, бежали в ближайший храм и… В лучшем случае дитя исчезало в одном из созданных жрецами тайных поселений, в худшем — сгорало вместе с родителями и домом, в котором появилось на свет. Хотя кто знает, была ли эта казнь действительно худшим? Кто знает…

Вторым препятствием был долг. Долг перед королём Карсидии, к которой примыкала долина, либо его потомками. Долг жизни.

Умудрённый годами монарх прекрасно знал подоплёку ненависти к тёмным: зависть, желание убрать конкурентов… Да-да, и второе тоже! Жрецы, к примеру, всех магов извели бы с большим удовольствием. Вот только кто ж им позволит?… Или светлые. Как признался однажды в порыве пьяной откровенности его величеству личный целитель (в него пришлось влить почти кувшин старого вина): «Не будут ненавидеть их — начнут ненавидеть нас. Мы же ничем не отличаемся!» Вот в это вот «ничем» Гимхард Третий Мудрый поверил сразу, потому что прекрасно знал, сколько приговорённых к казни преступников доставляют его собутыльнику. Живыми. Помнил король и другое признание лекаря: «Из нас, светлых, вояки никакие. Серые (таково было иное название магов, не имеющих выраженной склонности к какому-либо цвету силы) — они, твоё величество, в армии хороши. А вот когда врагу надо большую гадость сделать…»

Помнил Король. Хорошо помнил. И потому присматривали за немногими имевшимися в королевстве некромантами особо доверенные люди из тайной службы. Наблюдали. Помогали выпутываться из наветов. Вытаскивали из тюрем. Подсказывали, где можно скрыться. В обмен на обещание, подкреплённое клятвой Крови и Силы: один-единственный раз отдать долг королю либо его потомкам. Долг жизни.

Эти-то две причины и заставляли Гельда ограничиваться одними лишь мыслями об ученике. А если быть уж совсем честным, и времени на поиски подходящего кандидата у некроманта не было: туго в долинах с магами, очень туго…

Вот так — год за годом занимаясь мелкими делами вроде упокоения ни с того ни с сего зашевелившегося кладбища, уничтожения то ли зародившейся, то ли просочившейся через Междумирье нечисти и тому подобного — и провёл некромант следующие сто сорок лет. Шли к нему с разным. Люди и нелюди. Хумансы, дварфы, эльфы, орки, тролли, полукровки… Даже кобольды — народец скрытный, не переносящий солнца — хоть и редко, но стучали тёмными ночами в тяжёлую дверь башни. Платили за помощь… кто, чем мог. Ценной рудой, шкурами, продуктами, самоцветами. Работой… Женщины — те, что мужей лишились, но из возраста ещё не вышли — чуть не дорогу протоптали: прибрать, если требуется, вкусного приготовить, постирать. Да и до утра задержаться… Чего уж тут? Жизнь есть жизнь…