Александра Авдеенко - Прасковья

— Потерпи, маленькая, до ритуала ничего кушать тебе нельзя, вот проведем его, тогда поешь. А пока садись вот сюда и смотри, как я буду травы смешивать, учись, запоминай, тебе это пригодится. Смотри. Вот это зверобой, травка тебе известная, хороша и от воспалений и от проблем с желудком, но вот если ее собрать в определенное время и определенном месте приобретает совершенно другие свойства — начинает влиять на звериную суть. А вот эта травка….

Бабуля брала то одну щепотку из одной баночки, то из другой, смешивала, перетирала, добавляла какую-то жидкость, что-то выпаривала, давала мне слизывать с ложки. Меня начала опутывать дрема, лапы и хвост не желали двигаться, тельце было ватное. Я почувствовала, как меня куда-то понесли, в нос ударил запах свежескошенного луга, кто-то тихо запел. Дальше я ничего не помню.

Очнулась я человеком на лугу за селом в предрассветной мгле, рядом со мной сидела бабуля и с тревогой на меня смотрела.

— Ну что же, милая, у нас почти получилось. В ближайшие годы в человечьем обличии ты можешь находиться только тогда, когда последний солнечный луч скроется за горизонтом и с первыми лучами солнца, опять будешь становиться кошкой. На большее сил моих не хватило. Извини. В год твоего совершеннолетия тебе придется от меня уйти и до следующего дня рождения найти того единственного, кто снимет твое проклятие, иначе останешься на всю жизнь кошкой.

— Ба, а что же мне дальше делать-то? Как же я жить теперь буду? А отец с мамой? Они как? — по щеке скатилась одинокая слезинка.

— Вспомнила, да? А о чем ты думала, когда в сундук тот лезла? В общем, так: учить я тебя буду вечерами, когда ты в человечьем облике и сможешь задавать вопросы. К матери и отцу ты не вернешься, нечего им нежную родительскую психику травмировать, деткой хвостатою. Матери твоей я расскажу правду частично, а вот с отцом тяжелее будет, нужно будет придумывать что-то. Жить будешь тут. Днем будешь бегать в кошачьем обличье. Со двора ни ногой без меня. После заката буду учить в травах разбираться и зелья варить. А еще твоя матушка привезет книги по школьной программе, будем заниматься, чтоб ты совсем неучем не осталась.

С первыми лучами солнца я опять стала черной кошкой.

Глава 2

Первое время было тяжело привыкать к кошачьему телу, путалась в лапах, а хвост вообще попу к земле оттягивал, вследствие чего перебила бабуле несколько крынок, в которых хранилась сметана. В человечьем обличии молоко и сметану терпеть не могла, а вот в кошачьем, аж лапы от нетерпения тряслись, так хотелось засунуть усатую мордочку в сметану и не отходить прока все не съем. Вот только лапы у меня разъезжались, да и хвостом зацепиться было не за что, вот крынки и бились. Было и несколько курьезов, особенно, когда я столкнулась первый раз с мышами. Ну, испугалась я и сильно драпанула от бедной мышки по занавеске под потолок и там зависла. Никакие уговоры бабули слезть меня не заставили. И аргумент, что я кошка и вроде как должна этих самых мышей ловить, на меня не подействовал. Я продолжала с сумасшедшим выражением на усатой морде раскачиваться под потолком пока бабуля не взяла стул и не сняла меня. Не менее веселым было мое знакомство в новом обличии с соседями и с их живностью, особенно с Барсиком, на котором, я скачки с препятствиями устраивала.

Бедный пес, когда меня увидел и унюхал (все бедняга не мог соотнести мой запах и новое тело), забился в будку и не хотел оттуда вылезать. А я с гордым и независимым видом перед самым его носом прогуливалась, держа хвост пистолетом. Видя все это, наша соседка Никитична просто взбеленилась:

— Настасья! Ты посмотри, что твоя кошка-поганка вытворяет, загнала моего пса в будку и не выпускат, кто мне дом сторожить будет? А? Я тебя спрашиваю! — грозно потрясла она кулаками. — Иш, что удумали, ироды. Ты была ведьмой нормальной, а теперь кота черного завела, бесовского, о гладь, глядь, на меня глазюками зелеными так и зыркат, так и зыркат, пакость мелкая, тху.

— Уймись, Никитична, никто твоему псу ничего не сделает. И вовсе это не кот, а кошечка, еще совсем молоденькая, почти котенок.

— А откель она у тебя взялась? Вроде учора никого хвостатого у тебя во дворе не видела, — подозрительно спросила Никитична.

— Дочь вечером приезжала, Параску забрала, а вот котенка оставила, чтобы мне не так скучно было.

— А чего это забрала? Ведь и недели не прошло, как Прасковья приехала?

— Да появилась возможность ее в летний лагерь на берегу моря отправить, вот Ольга и примчалась вчера, как только смогла, — сказала бабуля. — А кошечка мне и правда нравится, смотри какая хорошенькая.

Бабка взяла меня на руки, погладила и поднесла к лицу Никитичны, чтобы та лучше рассмотрела. Зря она это сделала. Ну, кто же знал, что у Никитичны аллергия на кошачью шерсть, а у меня на Никитичну. Обе начали чихать почти одновременно, а соседка еще и вопить благим матом. Бабуля по быстрому слиняла с соседского двора и запретила мне высовываться за забор под страхом порки.

Днем бабуля работала по хозяйству и собирала травы. Я ей в этом активно помогала. Здесь пригодился мой обострившийся нюх. Некоторые травки было очень тяжело найти, а вот унюхать — милое дело. Вот бабуля меня для этого и приспособила. Давала понюхать такую травку и приказывала "ищи"! Первое время я обижалась на такое отношение, я же не свинья, которую натаскивают на поиски трюфелей, а потом привыкла и даже с азартом стала эти травки и корешки выискивать. А когда поняла, для чего они могут быть нужны и где их можно применить, энтузиазм возрос многократно.

А вот вечерами после захода солнца начинались мои мучения. Меня заставляли учить разные названия трав, их свойства и способы применения. За неправильные ответы бабуля устроила жуткую выволочку.

— Слушай ты, неуч, ты понимаешь, зачем я в тебя эти знания впихиваю? Чего молчишь?

— Ну, понимаю, — сказала я.

— Зачем?

— Чтоб я знала, — я тихо шморгнула носом.

— Что знала?

— Ну, это… как людей лечить.

— Правильно. А что будет если в эту настойку положить то, что ты предлагаешь — тысячелистник с бессмертником песчаным?

— Ну, ничего, — я стояла уже малиновая, но вину за невыученный урок признать так и не могла.

— Ладно, добавляй, — бабуля вдруг как-то успокоилась, взгляд ее сделался очень хитрым.

Я аж икнула от неожиданности, так как приготовилась к долгим и нудным нотациям, но травку добавила.

— А теперь пей. Пей-пей, что ты на меня так смотришь, ты же говорила, что с пациентом ничего не будет? Вот и с тобой, если ты все правильно сделала, ничего не будет…