Виктория Свободина - Совместимость

Ознакомительный фрагмент

Набрала маме. В этот раз гудок появился, и родительница взяла трубку. Не слушая возможных приветствий и вопросов, сразу выпалила:

— Мам, бабушка заболела, ее увозят за границу на лечение, я возвращаюсь. Ты когда прилетаешь?

— Я уже знаю про бабушку, — мама ответила мне напряженным голосом. — Мне сообщили. Но ты никуда не возвращаешься. Меня задержали в стране прибытия нашего самолета. Нашли у меня запрещенный груз. Я ничего такого с собой не брала, однако разбирательства могут продлиться очень долго, и я не уверена, что вообще сумею вернуться.

От свалившихся на меня новостей, я скатилась по стене, на которою до этого опиралась. Слов просто не было. Два моих единственных близких человека практически одновременно попали в беду. А как же я? Что делать мне? У меня ведь кроме бабушки и мамы никого нет. Вдруг я больше никогда не увижу ни бабушку, ни маму?

— Кэрри, Кэрри! Алло!

— Да, мам? — мой голос звучал хрипло, по щекам катились слезы, которые я просто не успевала вытирать.

— Не плачь, я уверена, все образуется. А пока поезжай к бабушкиному другу. Саманта клятвенно обещала, что тебя хорошо примут и присмотрят, ее друг очень надежный, она за него ручается. К тому же бабушка договорилась, чтобы тебя периодически навещали социальные работники и следили, чтобы с тобой все было в порядке. Ничего страшного, почти так же, как и всегда проведешь свои каникулы, а к осени либо я, либо бабушка обязательно приедем.

Несмотря на мамину успокоительную речь, я ни капли не расслабилась — голос родительницы дрожал, пока она говорила, и я чувствовала, что мама хоть и пытается держаться, но сама в панике.

— Зайка, извини, время для разговоров по телефону закончилось. Ничего не бойся. Целую, моя хорошая.

— Мам, подожди секунду…

Послышались гудки.

Я еще какое-то время сидела на полу, и никак не могла выйти из ступора. Мозг отказывался понимать и принимать произошедшее, казалось, что это какой-то страшный глупый сон, и вот-вот я должна проснуться.

Где-то минут через десять ко мне практически бесшумно подошла уже знакомая женщина из опеки. Все такая же строгая и официальная. Ни улыбки, ни ноток сочувствия в голосе, но, как ни странно, это наоборот меня немного успокоило, начни женщина сочувствовать и сюсюкать, и я бы наверняка впала в истерику. Маргарита что-то говорила, часть пропустила, однако усилием воли заставила себя прислушаться.

— Кэролайн, я могу отвезти Вас туда, куда указала Ваша бабушка. Вы этого хотите?

Значит, таинственный бабушкин 'друг'. Что это за благодетель такой? Почему у ба не нашлось ни одной подруги? Впрочем, стоит ли привередничать, ведь далеко не каждый согласится взять на себя чужие обязанности.

Просто кивнула Маргарите в знак согласия и с неохотой поднялась с пола.

Как и говорила бабушка, Маргарита поехала в сторону моего поселка, однако уже на самом подъезде, не свернула в сторону выстроившихся рядами домиков, а поехала дальше. Еще минут десять, и машина, переехав по мосту через речку, остановилась возле пункта охраны довольно известного в округе закрытого элитного поселка. Маргарита показала какие-то документы, и нас пропустили внутрь.

Я неприлично раскрыла рот, круглыми глазами осматривая красивые дорогие дома, утопающие в зелени ухоженных садов. Ничего себе у бабушки друзья.

Впрочем, остановились мы у совсем небольшого уютного домика. Конечно, это не наше с бабушкой обветшалое жилище, а современный коттедж со всеми удобствами, но действительно не такой большой и помпезный, как некоторые дома в этом поселке.

Мы с Маргаритой вышли из машины. Я застеснялась заходить, захотелось вновь юркнуть в машину и уехать отсюда, но моя сопровождающая мягко подтолкнула в спину, и я все-таки вошла. Сначала во дворик, а потом и в дом, где меня уже ждали.

Только увидев застывшего посреди комнаты мужчину, я испуганно вскрикнула. Нет, нет, нет. Не может быть.

Развернулась, кинулась к входной двери, но та оказалась закрыта. Обернувшись, панически взглянула на Маргариту.

— Я хочу уйти!

Однако женщина не разделяла моего страха и выглядела невозмутимо.

— Кэролайн, успокойтесь, чего Вы так испугались?

— А Вы считаете, что мне совершенно не о чем беспокоиться? — в моем голосе прорезались истерические нотки.

Женщина хотела что-то мне ответить, но ей не дали.

— Маргарита, подождите пока в другой комнате, я сам поговорю и все объясню Кэролайн, — не попросил, а приказал сопровождающей меня женщине шуман. Да, шуман, и именно тот, с которым я когда-то столкнулась пару лет назад, я его узнала.

Несмотря на мои умоляющие взгляды, соцработница потупившись, тут же вышла из этой комнаты в соседнюю, бросив мне напоследок через плечо: 'Я рядом'.

— Может, присядешь в кресло? Я не собираюсь тебя никак обижать, честное слово, — как только за женщиной закрылась дверь, тут же напомнил о себе Шуман.

Я заметила, что мужчина говорит очень спокойно, осторожно подбирая слова, однако доверия этот здоровяк во мне не вызвал. Выглядит, как какой-нибудь громила-бандит — ширококостный, перекачанный. Ручищи, словно две наковальни. Только вот не человек, а шуман, и одет вполне мирно — свободные серые брюки и простая рубашка.

Остаюсь стоять на прежнем месте. У двери, пусть и запертой мне как-то спокойнее.

Мужчина подождал какое-то время, но видя, что я застыла, сам сделал шаг по направлению ко мне. Я еще больше напряглась, однако оказалось, что это сам шуман решил сесть в одно из кресел, предварительно повернув его в мою сторону.

От того, что этот громила сел, мне стало чуть легче — значит, нападать пока не собирается, да и голову задирать не надо, чтобы смотреть в лицо шуману. А с чего вообще я решила, что мужчина будет нападать?

— Меня зовут Леоган Ишуне. Я живу в этом доме несколько лет, и в последний год действительно часто общался с твоей бабушкой, Кэролайн. Потому, когда Саманта обратилась ко мне с просьбой временно о тебе позаботиться, я не отказал. Ты вправе остаться, но также легко сейчас можешь уйти. Не задерживаю. Повторюсь, что вообще не собираюсь тебя никак обижать… просто так сложилось.

Внимательнее присмотрелась шуману. Как-то не представляю я себе бабушку даже просто мило беседующую с этим Леоганом где-нибудь в парке на скамейке. Впрочем, сейчас уже мужчина не казался мне таким страшным, как в первый момент. Некая растерянность во взгляде, с которым шуман сам меня оглядывал, несколько успокоила — словно мужчина сам сейчас раздумывает, что делать со свалившимся на него 'счастьем' в моем лице, и не знает как себя вести.

Осмелев, я все-таки отлипла от двери и села в одно из свободных кресел, причем самое далекое от шумана. Решила прощупать почву.