Александр Курников - Дождливая осень

— Надеюсь, высокие стороны договорились, а то жрать и спать охота. — Не выдержал серьёзности момента Буй-Бык. — О! Гляньте, наша сиротка уже и костёр развела! — Хомпа радостно подбежал к Верейке и, подхватив её, подбросил в воздух, как обычно подбрасывают вверх малышей. Девушка взвизгнула и, вывернувшись из огромных лап Даала, отбежала в сторону. — Да ты не бойся глупая, я ж любя.

Скоро все сели ужинать, Буй-Бык распечатал таки бочонок с винной настойкой и теперь во всю докапывался до не пьющего балара с требованием выпить за компанию. Бизон наконец занялся соей порванной кольчугой, а Веря, время от времени стреляла в Рута глазками. Молодость брала своё. Когда Быку надоело донимать невозмутимого Борхуса, он обратился к Руту.

— А может из нас кому-то вернуться туда, где ты с Сандром сделал захоронку? Ну не утопили вы их вводе, в самом деле!

— Может и придётся, если с Моро Вейхом не выгорит.

— Как ты сказал? — Насторожился балар.

— Моро Вейх.

— Я слышал о человеке с таким именем.

— Что ты о нём слышал?

— Только-то, что его на Ларгусе называют проводником, а откуда, или куда, знают только старшие, кушгины.

— А что тебе этот Моро? — Задал вопрос Буй-Бык. — Хм, а он, кстати, не родственник старику Мори?

— Мори? Вряд ли, — покачал головой задумавшийся Рут — хотя, откуда мне знать. В письме, что оставил мне отец, про него была приписка, вот я и рассчитывал найти его в Хоне.

— Зачем?

Рут пожал плечами.

— Зачем-то ведь отец про него упомянул?

— Что бы до Хона добраться, нужно сначала Барн пересечь, а это, как тебе известно, марвелла Комуников.

— Самая дальняя.

— Что ты хочешь этим сказать? — Посмотрел на него в упор Сандр. — То, что там никто не заинтересуется молодым дворянином путешествующем в обществе цверга?

— Давайте сначала до Баттербита доберёмся, — предложил, зевая Буй-Бык — там и решать будем, как и куда идти, а то, честное слово, вы уже достали. — Хомпа выхватил уголёк из костра и кинул им в Сандра, тот, конечно с лёгкостью увернулся.

— Пойдём Ханэдав. — Встал балар. — Я думаю пора нам немного поупражняться.

— Так темно же.

— А нам это не помешает. Враги бывает и ночью нападают.

— Ага. — Поддержал Борхуса Буй-Бык. — Прямо хлебом их не корми, дай только в темноте какое-нибудь государство захватить, или ущипнуть красивую девушку. — Он в шутку попытался сцапать Верейку за ногу, но та, на полом серьёзе врезала ему увесистым суком по руке.

— У-ух! — Взвыл Даал. — Сразу видно, дочь кузнеца. — И завернувшись в плащ, моментально заснул.

— Иди Рут, иди. — Напутствовал Сандр. — Пусть балар из тебя дурь-то повыбьет.

— А кто-то тут обещал палки в колёса больше не ставить? — Спросил Рут.

— А я и не ставлю, я наоборот хочу, что бы ты с одного удара любого марвелина по пояс в землю вгонял. Вот только пусть сначала это с тобой Борхус проделает, что бы наука лучше усваивалась.

— Высокое искусство отрывать головы, руки и ноги?

— Ага.

Они спустились с холма, на котором стояла башня и вышли к реке. Вода, тихо плескавшаяся у берега, на середине завивалась шумными водоворотами, играла на волнах лунной дорожкой и медленно погружалась в холодный туман.

— Завтра опять всё небо заволочёт. — Глянул вверх балар. Рут тоже посмотрел, но ничего такого не разглядев, спросил.

— С чего начнём?

— Будем дышать. Садись-ка рядом со мной. — Рут уселся лицом к реке и уставился на тёмные волны. — Вот, ты видишь реку, — балар заговорил медленно, растягивая слова — вдыхай. Она течёт тут с незапамятных времён, иногда меняет русло, ища более удобный и лёгкий путь для своих вод, в засуху притормаживает свой бег, вдыхай, а после дождей вскипает бурным потоком, и выворачивает вековые дубы, мешающие её плавному бегу. Вдыхай.

— Да куда уж больше?

— Что? Не можешь?

— Нет. — Делая последнее усилие, просипел Рут.

— А она может. И день, и месяц, и век может.

— Можно выдыхать? — Ханэдав чувствовал, что у него сейчас лопнут лёгкие.

— Ты ещё вдыхаешь? Выдыхай, конечно, только теперь не вдыхай. Река она такая, вдыхает на бурунах, перекатах и водопадах, а выдыхает утренним туманом и росой. Из-за этого циклы вдохов и выдохов у неё редки и век её неисчислимо более велик, нежели век человека, но если научиться дышать как она, то можно прожить не одну сотню лет. Повторяй за мной. — Балар зажал одну из ноздрей и стал неслышно, и неимоверно долго втягивать воздух, длилось это около пяти минут. Затем поменяв ноздри, он так же долго стал выдыхать.

— Это не возможно. — После чёрт его знает, какой попытки констатировал Рут.

— Почему? — Прервал своё увлекательно занятие балар.

— Меня учили дышать, всех воинов учат, но не так. С таким циклом я просто задохнусь! Мне воздух нужен, ведь я должен двигаться, сражаться!

— Но река-то может, она дышит всей своей поверхностью и при этом ни на минуту не останавливается.

— Я не река.

— Согласен, но ты ничуть не хуже. Человек, в незапамятные времена умел дышать кожей, потому и выходил на битву абсолютно голым.

— Да ну!?

— Так и было, когда люди объявили войну демиургам, ну или как теперь говорят богам, им приходилось драться с ними там, где воздуха почти нет.

— Это где?

— На морском дне и там. — Он указал на звёздное небо.

— Но…. Но голым это же без всяких доспехов, такого легче убить.

— И тут ты ошибаешься, человеческое тело, при должной практике, способно выдержать удар копья всадника, несущегося во весь опор.

— Ну, — огорчился Рут — вы, балары, всё можете.

— Можно подумать, что балары получаются не из людей.

— Но ты же сам говорил, что не всякий из вас способен достичь высот в воинском деле.

— Да, не всякий. — Легко согласился Борхус. — Просто далеко не все к этому стремятся, кому-то на роду написано пахать землю или торговать, и они без этого жить просто не могут.

— Как!? А зачем тогда всё это?

— Пойми Рут, в человеке так много всего спрятано, мы способны на такие невероятные достижения, что дышать кожей, или не дышать вовсе, такая мелочь. Умение убивать, а если выразиться точно, умение защищаться, составляет из всего спрятанного в нас ровно столько. — Он взял горсть песка и забрал оттуда несколько песчинок. — Не больше. Всё остальное, это иные практики, иные возможности. — Он вложил горсть в руку Руту. — Как древние, таки и совершенно новые.

— Ничего себе мелочь, если человек способен не дышать, то ему и передышка в бою не нужна, знай себе маши мечём, хоть до скончания века. — Сообразил Рут, но вдруг нахмурился. — Скажи, а вы вообще людей убиваете? Ведь то, что ты рассказал, как-то не сообразуется с тем, что о вас говорят как о непревзойдённых убийцах.