Андрей Звонков - Дорога на Регалат

Атрелла откусила полпирога с ягодами и, жуя, сказала:

— Фпасибо, ошень фкуцно. А мы уше талеко отехали?

Гендер понял вопрос:

— Прошли чуть больше одной пятой пути. Мы въехали в Виноградную долину.

Атрелла стала вспоминать географию Рипена, которую в школе проходили весьма и весьма и бегло, да еще и учитель-географ был дурак, оттого интерес к предмету угас, не появившись. Перебирала в уме карты страны, пока не вспомнила: Виноградная долина — аграрный район в центре страны, низина, по ней течет река Верна. Протяженность долины с запада на восток — около тысячи километров. Это значит, что еще дня два или три они будут ее пересекать. Главное производство — виноделие, зерновые, малое животноводство, легкая промышленность. Несмотря на нелюбовь к учителю, Атрелла обладала хорошей памятью и училась неплохо.

За окошком виднелись сплошные голые виноградники, лозы были укутаны мешковиной: кое-где еще лежал снег. От теплого побережья дорога уводила на восток, к Большому Рипенскому хребту, к холодам, снегу и горным речкам.

Все-таки, хоть и конец февраля, а зима цепко держалась за свое. Маги не вмешивались в погоду, если только не надвигалось что-нибудь угрожающее. За исполнением закона о магической деятельности следило специальное управление.

Бражка согрела сердце, развеселила. Вчерашняя грусть, навеянная сообщением о том, что мама, вероятно, жива, рассеялась.

Атрелла уселась у окошка и приготовилась разговаривать, как просил Ирваниэль. Она вспомнила, что старый гендер сказал: "Спрашивай, мне так проще" — поэтому обратилась:

— Уважаемый Ирваниэль, расскажите, пожалуйста, об исходе! Вы несколько раз упомянули об этом событии. Я знаю, что последнее летоисчисление в Рипене и прилегающих к Харанду государствах начинается с того года. Но почему случился исход?

Гендер очнулся. Он присел, помассировал тонкими паучьими пальцами лицо, и чуть помолчав, сказал:

— Исход начался из-за того, что всю территорию Харанда, от западного побережья до восточных гор, северных отрогов Большого Рипенского хребта, и от северного побережья до южных рубежей — горного массива, отделяющего эту страну от Рипена, — поразило проклятие Нэре.

Атрелла удивилась:

— Нам говорили, что это образное выражение, а на самом деле кто-то из магов Харада создал неправильное, очень сильное заклинание погоды. И до сих пор никто не может эту магию развеять.

Лицо гендера опять странным образом исказилось, а голос стал скрипучим. Атрелла интуитивно определила — это реакция на неправду.

— Проклятие Нэре — не образное выражение, — возразил Ирваниэль. — Это название самой страшной молитвы жрецов Безутешной. Наложенное на человека, проклятие приводит к гибели, страшной и мучительной смерти. Здесь же проклятие было наложено на всю страну.

— Но зачем жрецам Безутешной уничтожать целое государство? — удивлению Атреллы не было предела. — Они так пекутся о выгоде. Разве это проклятие может быть выгодно?

— Я не берусь рассуждать о выгоде. Гендерам это понятие недоступно. Мы понимаем в гармонии. Как истинный гендер, скажу: ничего прекрасного в Харанде сейчас нет. Мертвая, наполненная уродами-мутантами и чудовищами земля, воздух, которым нельзя дышать — он медленно убивает. Единственное забавное существо, которое вывозят авантюристы из Харанда, — голые луговые собачки, огромными стадами бегающие по мертвым равнинам.

— Вы там бывали? — Атрелла совсем забыла, кем работает гендер, и тот ей напомнил:

— Я архивариус, милое дитя, я читаю документы, включая те, которые долгие годы считались строго секретными. Но я там бывал. Еще до исхода. Был я таким, как ты, молодым и радостным. Ты ведь, наверное, знаешь, что молодые гендеры похожи на взрослых людей?

Атрелла кивнула. Отец говорил, что свой характерный гендерский вид — трехметровых ломающихся человекоподобных существ — они обретают годам к ста, возрасту полового созревания.

— Ты, наверное, в курсе, что все гендеры родом из Харанда?

Атралла раскрыла в удивлении глаза:

— Неет. Я думала, вы не люди.

— Гендеры произведены из людей, — сказал Ирваниэль с улыбкой. — Это был последний эксперимент группы магов, которых собрал Магнус Гендер. Слышала о таком?

Девушка снова отрицательно покачала головой. А старый гендер продолжил:

— Это было за шестьсот тридцать два года до исхода. После удачи с фардвами и, как решили маги Гендера, неудачи с морскатами, а особенно после официальной смерти самого Гендера, хотя пожил он немало, было решено создать группу людей-долгожителей. По сравнению с человеческим веком, сто — сто пятьдесят лет, срок жизни в полторы тысячи лет — это вечность. Я не специалист в медицине, милое дитя, и не смогу тебе объяснить нюансов, как действует то средство, которым поили добровольцев из пятидесяти дворянских семей Харанда. Скажу только, что эксперимент шел около пятисот лет, и семья Валехо была последней, участвовавшей в нем. А я, единственный ребенок второго поколения Валехо, родился за восемьдесят шесть лет до исхода.

Атрелла принялась складывать в уме все услышанные ею за прошедшие сутки цифры. Выходило, что гендеру Ирваниэлю уже куда больше полутора тысяч лет! А он, будто прочитав ее мысли, сказал:

— Да, Атрелла, мой срок подходит к концу. Но не будем о грустном. Все гендеры — участники эксперимента рассеивались по миру, образуя семейные кланы, обязательно поддерживали связь друг с другом и старались продолжить род. Ты, возможно, в курсе, как трудно гендерам создавать потомство?

И опять Атрелла помотала кудрявой золотистой головкой.

— Очень сложно, — сказал Ирваниэль. — А все дело в температуре семенников, которая должна установиться для того, чтоб семя у мужчин было действенным. Весь процесс отношений с женщинами-гендерами — это не просто ритуал, это технология!

Атрелла хихикнула.

— Это смех сквозь слезы, дитя. Ты понимаешь теперь, почему я так негодую по поводу операций, выполняемых твоим отцом? Ведь после них гендеры становятся бесплодны — и это в самый детородный их период! И я рад, что ты меня понимаешь и поддерживаешь.

Атрелла серьезно кивнула. Поддерживает и понимает. Потому и из дому ушла.

— Получается, что род Валехо на вас прервется?

Гендер развел руками:

— Господь не одарил меня красотой, даже в понимании гендеров. Первые пятьсот двадцать два года я путешествовал по миру, изучал языки. Да и возвращаться мне было некуда. Проклятие Нэре гнало жителей Харанда с родной земли. Большинство ушли в Рипен, немалая часть перешла горы северных отрогов хребта и осела в Вализе, остальные уходили морским путем. Теперь кто-то живет в Норскапе, остальные рассеялись в мире и, может быть, даже потеряли память о своем происхождении. А я вот стал архивариусом и жены себе не обрел.