Петр Вереницын - Алхимик (СИ)

— Какого-то слугу? Кто меня представит? Что обо мне подумает мастер Такан!

— Не беспокойтесь, я напишу ему записку, он меня знает!

— Только из уважения к твоему здоровью, дружище.

Глава 22. Умри, Слон.

Как приятно насыщаться маной! Ошеломительное чувство поглощения вспоминалось вновь и вновь, пока я бездельничал, сидя на телеге, удаляющейся от Долона. Где холод, там и скоропортящийся товар, очень вкусный товар! Мне так любезно показали вершину здешней технической мысли — пару холодных помещений. Когда это мясо и рыба достигнет своих заказчиков, грянет скандал, а по моему следу, рано или поздно, устремятся ищейки.

Воздействие вида моей позеленевшей кожи, на возницу, оказалось просто феерическим — так быстро он рванул, когда я убрался с телеги. Кажется, он на ходу шарил одной рукой в деревянном ящичке, в котором хранился ядреный чеснок, которым он сдабривал все свои "бутерброды", на привалах.

— Ясно, здесь, как и везде, разумные панически боятся эпидемий.

Не зря я потратил столько времени на подбор хороших ориентиров! Иначе, мой бесценный орихалк и божественные подарки Арагорна, достались бы жадным археологам будущего.

Доработал в конструктах шара и планера крепления, для собравшегося у меня имущества, проверил трансформацию "туда и обратно". Не спеша поел, из собранной Лереей корзинки, и завалился спать в уже осыпавшемся окопе на вершине холма.

Курс на Готан! Трансформер имел решительное превосходство над обоими видами транспорта, в отдельности. Сначала — подъем на большую высоту, за слой облаков, затем планирование, длительное скольжение, с постепенной потерей высоты и редкими подъемами на восходящих потоках тёплого воздуха. Ориентировался по Солнцу — важным было выдержать общее направление. Пробив облака, следовало искать посадочную площадку и готовить ночлег или новый взлёт — к сожалению, дождаться достаточного нагрева воздуха можно было только на земле, солнечным днём.

Ясной, солнечной погоды, хватило только на два дня пути. Проклятие авиации — нелётная погода, впрочем, следовало раздобыть как магической, так и обычной еды. Навьючившись обоими сумками, и флягой, я с сожалением спрятал опустевшую корзинку в дупло дерева.

Воздушная разведка, даже такая примитивная, как у меня — великая вещь, благодаря ей я довольно быстро выбрался на колею дороги, изрядно поросшую подорожником. Зачит, телеги ездили по это дороге редко.

— Блин, придется отказаться от варианта с наблюдением из секрета.

Подбросив монету, выбрал направление и продолжил "божественный квест" пешкодралом.

Случись рядом слон, от зависти сдохнет он, я мысленно каламбурил, вслушиваясь "гигантским ухом" в "вечерний звон" деревни. Деревня звенела хорошо, пьяно горланя похабные песни, на множество голосов. К сожалению, не несущих мне полезных битов информации. Пришлось вывести орихалк в сферу покоя и упаковать в алхимическую сумку, а затем обустраиваться на ночлег, прямо на обочине дороги.

Не настолько я дурной, чтобы заявиться, в пьяный деревенский праздник. Сейчас насосутся алкогольных напитков, душевно споют, а потом душа потребует гулять "ширше". Ух, раззудись рука, размахнись плечо. Самые крепкие начнуть чесать кулаки друг об друга, а "особливо" — об бошки всяких странствующих чужаков или просто инакомыслящих.

Глава 23. Соседи, это Зло.

Староста деревни имел изрядное брюхо, и живой, ясный взгляд, не замутившийся вчерашней попойкой. Величать меня господином он явно не собирался, как и начинать разговор первым. Недалеко, под навесом, страдала похмельем кучка звероподобных мужиков, и в случае появления разногласий, у меня были реальные шансы стать компостом под какой-нибудь местной яблоней. Был человек или не было человека? Жизнь в глуши относительна.

— Здоровья тебе, староста — я вежливо поклонился.

— И тебе не хворать, путник. Кто таков будешь?

— Бывший студент-механикус, выгнали, теперь хожу-брожу, жизни ищу.

— Как это жизни ищещ?

— Да вот так, едет кто, я так, попутчиком пристроюсь, хоть бы он и обратно ехал, где я недавно бывал. Надеюсь, жизнь сама пристроит недоучку-механикуса. По пути медяки зарабатываю, знания собираю. Но бывали у меня и лучшие времена!

— Вижу, вижу, староста явно приметил добротные сумки и крепкую одежду, и что удивительно, не смог оторвать взглядом подметки у моих сапог. А умеешь чего?

Ясно, меня следовало пустить в дело, так или иначе.

— Так это смотря чего нужно, всякое я повидал, да не все умею, обсудить не спеша надо, а то устал я с дороги, так есть хочется, аж переночевать негде!

Гогот старосты степенно подхватили явно всё слышавшие мужики под навесом.

Крестьянской еды, я набил полное брюхо и теперь осоловело наблюдал, как во дворе деревенские парни растаскивали лавки и столы, бросая на бездельничающего меня злобные, завистливые взгляды. Работайте негры, работайте, Солнце еще высоко! Вынюхивать да выспрашивать, чего тут было, я не собирался, надо будет — сами скажут. Пока никто не рвался меня просвещать, просто поместили под негласный присмотр баб и детей.

Появился староста, и еще один мужик, степенно сели, помолчали.

— Как звать то тебя?

— Тальком меня зовут, по-простому.

— Будем знакомы, я Ерепей Староста, а это — Фрол Мельник.

— Дело какое есть для меня?

— На восход, за околицей, была у нас речушка, а на ней сладили мельницу водяную. Все было нормально, мололи зерно, горя не знали, да вот соседи опоганились — Выше по течению деревня Тиловка, перехватили нам почти всю воду, отвели на поля.

— Это что же, по-соседски, никак не сговориться с тиловцами?

— Раздор между нами старый, и подлость нам сделать — в радость им.

— Так вам вода для полей не нужна? Мельница встала?

— Да мы-то под лесом, деревья влагу держат, сам видел — сады у нас, дедами и прадедами выращенные, тем и торгуем, да наливкой домашней. Тиловка в степь выдается, да зерно растит. Мы зерно на рынке в Гораде берем, да в мешках, до нужды, держим, если в муке брать, не пролежит хлеб, испортится.

— Значит на продажу муку не молете, только для себя?

— Верно, кто же таким крюком будет к нам зерно возить?

— И ветра здесь под лесом нет, на ветряную, мельницу не переделать?

— Верно.

— Места там нет, ворот сделать, да лошадьми крутить?

— Куда там, взгорок один, да овраги!

— А если мельницу разобрать да и перетащить сюда, ворот-то все едино, где крутить?

— О как! Это дело, да как же мы сами не догадались — заволновались мужики, и живо замкнулись в обсуждение деталей будущей работы.