Ярослав Хабаров - Серебряный доспех

Хозяин поставил перед ней тарелку с мясом. Мясо было жестким и жилистым, но Пенна набросилась на еду с жадностью. Она прикончила свой ужин в мгновение ока и еще облизала тарелку. Она знала, что наверняка превратилась сейчас в посмешище для других посетителей таверны, которые с любопытством наблюдали за ней, но ничего не могла с собой поделать. Голод оказался сильнее стремления сохранить достоинство.

«В конце концов, все эти люди только что видели меня голой, - подумала она. Что же страшного в том, что теперь они полюбуются на мои ужасные манеры и полное неумение держать себя в руках!»

Она выложила на стол все деньги, какие у нее имелись, - пять медяков. Хозяин недовольно покривился.

Мало, поняла Пенна. Цены постоянно росли. Всему виной чума. Еще год назад на пять медяков можно было неплохо провести вечерок, а сегодня этих денег, очевидно, едва-едва хватит на то, чтобы оплатить самым скверный и скудный ужин из возможных.

– У тебя, часом, нет лошади? - спросил хозяин.

– Лошади? - Пенна пожала плечами. - Если бы у меня была лошадь, я заночевала бы не в вашем городке, а в обители сестер святой Эстер. К сожалению, я пришла пешком.

– Чрезвычайно жаль, потому что мне нечего забрать у тебя в уплату, - невозмутимо произнес хозяин. - Будь ты более пухленькой и симпатичной, я бы подумал об уплате… гм… натурой… Но ты слишком уродлива даже для меня.

– Благодарение богам за это, - искренне произнесла Пенна, чем вызнала общий смех.

– Ни лошади, ни натуры, - продолжал хозяин. - А между тем ты ела и пила и наверняка захочешь переночевать.

– Я не пила, - напомнила Пенна.

– Сафена! - заорал хозяин.

Служанка с грязными руками безмолвно вынырнула из кухни.

– Принеси воды!

Сафена кивнула и скрылась.

«Надеюсь, она хотя бы вытрет руки о фартук, прежде чем браться за кувшин», - молитвенно подумала Пенна.

– Итак, вернемся к нашему разговору, - степенно продолжил хозяин. - Я осыпал тебя благодеяниями. Я даже подарил тебе новые штаны.

– Прошу прощения, - возразила Пенна, - но это были твои старые штаны, любезный, с потертой коленкой. К тому же твои штаны - холщовые, а мои хоть и с прорехой, но из хорошей выделанной кожи. Кроме того, у тебя остались мои сапоги.

– Ты готова расстаться с сапогами? - прищурился хозяин.

– Я готова на все, что угодно, лишь бы ты перестал болтать и показал мне тот матрас, на котором я смогла бы наконец спокойно заснуть!

– Если ты согласишься пойти со мной, я покажу тебе такой матрас, - торопливо встрял местный любимчик женщин, который вдруг набрался смелости и даже вернул себе хорошее настроение. - И тебе не придется платить за него ни сапогами, ни штанами…

Пенна пожала плечами:

– Нет.

– Ты даже не подозреваешь, от чего отказываешься.

– Я бы не хотела иметь подобные подозрения, - ответила Пенна. - Есть вещи, касательно которых лучше оставаться в неведении.

Он обиделся:

– Ты напрасно оскорбляешь меня. Ни одна женщина еще на меня не жаловалась.

Пенна встала.

– Хозяин, проводи меня в мою комнату. - Она решила больше не обращать внимания на своего неожиданного поклонника. - Я смертельно устала и хочу только одного - поскорее заснуть.

Явилась служанка, плюхнула на стол кувшин с отбитой ручкой. Пенна закрыла глаза, прежде чем взялась за этот сосуд сомнительной чистоты и решилась выпить оттуда воды.

Хозяин наблюдал за ней со спокойной насмешкой в глазах. Он уже не сомневался в том, что эта женщина оставит у него все свое достояние: она слишком горда, чтобы о чем-то просить, и не любит быть у кого-то в долгу.

Он кивнул ей:

– Готова? Иди за мной.

И начал подниматься по скрипучей лестнице. Пенна пошла за ним, волоча ноги: от сытости и тепла ее совсем разморило, голова кружилась. Один или два посетителя проводили ее взглядами, но большинство уже утратили всякий интерес к незнакомке.

Комната оказалась маленькой и темной, матрас, брошенный прямо на пол, - сыроватым и полным жестких комков, как будто его набили не соломой или опилками, а обломками сучьев, но Пенне было уже безразлично. Она растянулась на этом неудобном ложе и мгновенно заснула.

– Дурочка, - пробормотал хозяин, рассматривая ее в полутьме.

Как ни крепко спала девушка, она все же уловила звук чужого голоса, чуть сдвинула брови и сомкнула пальцы на рукояти кинжала.

– Вряд ли это тебе поможет, - добавил хозяин, покачав головой. - Это еще никому не помогало.

Ночь прошла спокойно. Как ни странно, но Пенна спала без сновидений. Она так вымоталась, что даже раненая нога ее не тревожила, и образ принца-упыря не преследовал ее в сонных грезах. Она просто провалилась в пустоту, и лишь под утро сон ее стал хрупким и был разрушен голосом служанки, доносящимся с нижнего этажа.

Пенна открыла глаза.

Утром комната уже не казалась такой неприветливой, и в то же время солнечный свет, пробивавшийся сквозь узкое оконце под самым потолком, высветил всю убогость этого помещения. Стены с потеками, дощатый потолок, кое-как замазанный известкой, солома, которой заткнуты щели у притолоки, - все это говорило, нет, вопило о бедности, о запущенном хозяйстве. Очевидно, здешний владелец все заработанные деньги вкладывал в еду и выпивку для клиентов.

Пенна наморщила лоб. Неприветливые комнаты для постояльцев и обильная трапеза для завсегдатаев - верный признак того, что гости в этом городке случаются нечасто. Основные посетители таверны - местные жители, которые приходят сюда выпить и покушать в хорошей компании. Что до чужаков, то им в городке, похоже, не слишком-то рады.

Еще одна примета смутного времени. Ничего удивительного.

Пенна потянулась, и нога тотчас отозвалась болью. Девушка села на матрасе, повернулась так, чтобы свет падал ей на ногу, и осторожно сняла повязку. Та рана, которую девушка нанесла себе сама, зашивая в свое тело серебряную пластинку, выглядела хорошо: кровотечение остановилось, края начали затягиваться. Пенна никогда не спрашивала об этом Бетмура, но, возможно, магические изменения, которым подверглась лучница, затронули также ее способность к быстрому выздоровлению. Во всяком случае, если рапа не была заражена сильнодействующим ядом.

А вот место укуса туманной твари имело более плачевный вид. Кожа вокруг ранки припухла и сделалась фиолетовой. Может начаться воспаление, подумала Пенна. Следует как можно скорее добраться до сестер святой Эстер. С ужасом Пенна представила себе путь, который ей в таком случае предстоит проделать. Выдержит ли она?

– Придется, - сказала себе девушка. - Другого выхода нет.

Меньше всего на свете ей хотелось бы умереть в этом городишке.