Игорь Чужин - Уйти чтобы не вернуться (СИ)

Ознакомительный фрагмент

Единого государства Российского в эту пору еще не существовало, а Русь походила на лоскутное одеяло, где в каждом княжестве имелся свой персональный 'самодержец всея Руси'.

Все Великие русские князья были беззаветными патриотами и мечтали объединить матушку Русь именно под своим персональным правлением, поэтому регулярно лизали задницу татарским Баскакам (представителям монгольского хана в завоёванных землях) и телегами возили в Золотую Орду взятки, чтобы татары признали именно его любимого самодержцем.

Я попал на Русь во времена Монголо-татарского ига, но ига как такового не ощущалось. Иго в основном касалось князей, которые платили дань Великому хану и получали ярлык (лицензию) на княжение от Золотой Орды. Именно русские князья, устраивая грызню за власть приводили на русские земли татарских наемников, которые грабили и уводили в полон жителей Руси в качестве оплаты за службу.

Как ни странно, но большие преференции от татар получала православная церковь, которая освобождалась ханским ярлыком от всех налогов, а священники и монахи находились в особо привилегированном положении. Так называемые 'татарские набеги' на Русь, совершались в основном мелкими ханами пограничных татарских племен и разноплеменными бандами отморозков, среди которых русских тоже хватало. Центральная власть Золотой Орды жестоко боролась с такими набегами, ибо после такого кровавого беспредела резко снижались налоговые отчисления от разоренных набегами русских княжеств, однако полностью пресечь бандитские вылазки не могла.

В данный момент и в самой Золотой Орде творился бардак почище, чем на Руси матушке. Хан Большой Орды Махмуд, сцепился за власть со своим родным братом Ахматом, и татарская кровушка текла рекой. Помимо Большой Орды была еще Орда Ногайская, а также Крымская – подвластная Османской империи. В общем, сам черт ногу сломит во всех этих политических раскладах, и великая империя Чингисхана со страшной силой стремилась к своему неминуемому закату.

В результате кровавой междоусобицы, Золотая Орда фактически развалилась на несколько кусков, и русские князья начали смотреть на сторону, отлично понимая, что в Орде сейчас не до них. Князья, которые получили ярлыки на княжение до начала ордынских разборок, особо на этот счет не парились, а у молодежи, только что вступившей на княжеский престол, начались проблемы, ибо не было ясно, куда обращаться за лицензией на власть.

Особенно отличился в этом вопросе Великий князь Московский Иван III Васильевич. Ивану III было всего двадцать два года, а его покойный батюшка был далеко не в фаворе у татар, поэтому князь не поехал в Орду за ярлыком на княжение, прекрасно понимая что ярлыка не получит, а прирезать могут запросто. Поэтому Иван III провозгласил себя Великим князем без одобрения Великого хана, хотя тогда это считалось 'не по понятиям'. Демарш по тем временам был громкий и молодой князь резонно опасался, что когда в Орде все устаканится, татары его за такой фортель по головке не погладят.

А как Ивану Васильевичу было поступить, когда в Орде неожиданно нарисовались сразу два Великих хана, которые требовали платить дань именно в свою казну, а у молодого князя 'финансы пели романсы'? Ивану III ничего не оставалось, как попытаться подчинить Москве сопредельные княжества, и чтобы с помощью грабежа пополнить казну и увеличить княжескую дружину. Однако не все было спокойно в 'датском королевстве' (цитата из Гамлета). Новгородская и Псковская республики, приведенные к покорности еще отцом молодого князя, начали своевольничать и ручеек дани, которую они платили Москве, стал иссякать. Псков и Новгород держали в своих руках всю торговлю с Европой, а вместе с ней и основные финансовые потоки. Ссорится с купеческими городами, князю было опасно, так можно было остаться без гроша в кармане. Если перефразировать слова Папандопулы из 'Свадьбы в Малиновке' – 'А какой ты князь, если у тебя нема золотого запаса?'. Большая княжеская дружина требовала больших денег, вот и изворачивался князь, как мог, обещая золотые горы соратникам своего отца, которые держали в руках нити управления московским княжеством, а без их поддержки татары с зарвавшегося князя живьем шкуру сдерут.

Эти политические расклады объяснил мне по дружбе новгородский купец Афанасий Ключник, недавно приплывший в Верею из Казани. Купец был не дурак выпить на халяву и я в рекламных целях напоил его самогоном собственной выделки. Мой эксклюзивный самогон был крепостью градусов под сорок, чем выгодно отличался от местных спиртных напитков не крепче джин-тоника. Есть поговорка – 'что у трезвого на уме, то у пьяного на языке', вот и провел окосевший купец политинформацию для щедрого собутыльника.

Увы, но местный выбор алкоголя был довольно бедным и ограничивался в основном брагой и медовухой, правда, изредка купцы привозили сухое греческое вино из Крыма, которое оказалось хуже паленой молдавской бормотухи, подвального разлива. Я эту гадость попробовал всего один раз, а на утро едва не подох от головной боли, вот и соорудил примитивный дистиллятор из глиняного горшка и двух тарелок, в котором перегонял брагу на самогон.

После очистки через березовый уголь и настаивания на ягодах и травах, получился весьма приличный продукт, который я толкал заезжим купцам из-под полы за весьма неплохие деньги. Подпольная торговля спиртным неплохо пополняла мою личную казну, которая стремительно пустела на поприще подготовки боярской дружины.

Должность боярского воеводы грела мне душу, но одновременно и со страшной силой тянула из кошелька накопленные деньги. То, что боярыня назначила меня воеводой, было сделано ей от отчаянья и в момент реальной опасности для жизни детей, а на самом деле она просто хотела выиграть время и спастись от лихого татя. Однако ее тиун Андрей Мытник, с которым боярыня делила вдовью постель, сбежал из обоза по дороге в Верею и скрылся в неизвестном направлении, поэтому до появления более подходящей кандидатуры на этот пост меня оставили в покое. Так бы и произошло, если бы я не развил бурную деятельность на посту воеводы, убедившую Пелагею отказалась от поисков преемника, тем более у нее не было денег, чтобы нанять стоящего человека.

Проблема отсутствия финансов стала во весь рост, когда наступила пора набирать рекрутов в дружину. Боярыня слишком доверилась в финансовых вопросах своему тиуну и любовнику, а избитый мною мерзавец, смылся с половиной боярской казны и теперь ищи ветра в поле.

Прокормить дружину из трех десятков человек боярыня еще была в состоянии, но вооружить, одоспешить и закупить приличных коней для дружины не могла физически. Разобравшись в обстановке, я поначалу тоже решил сделать ноги, но все-таки задушил проснувшуюся в душе жадность и даже вложил в создание дружины личные средства, получив за это карт-бланш на любые действия и долговую расписку от боярыни.