Логист (СИ) - Пастырь Роман

Если потребуется, буду, но пока такой надобности нет. В голове ещё всплывают лекции по управлению и то, что принудительный труд не так эффективен, как труд, подкрепленный глубокой внутренней мотивацией. Вот эту мотивацию пробудить и поддерживать — и есть моя основная задача.

— Что это? — Кир потянулся ручками к на вид самому обычного кубу.

Металлический, блестящий, прохладный на ощупь, легкий. Для меня легкий, а для парня, пожалуй, немного тяжеловат.

— Это волшебный куб. Ты должен почувствовать энергию внутри себя или в окружающем мире, а потом направить её внутрь куба. Тогда произойдёт вот что…

Я сам влил немного энергии, и куб засветился. Не ярко при дневном свете, но заметно.

— Ух ты, — открыл рот парень. — А как это сделать?

— Ты должен сам придумать.

Потому что я не имею ни малейшего понятия, как тебе это объяснить. Пока что не имею. Придумаю методологию и проверю, а пока пусть пробует, вдруг получится?

В чем лично я сомневался. Был ещё один спорный момент в алхимии, который не давал сформировать конечную теорию. Для меня создать печать проще простого. А вот почувствовать, взять под контроль и куда-то направить «сырую» энергию — эта почти что титаническая задача. Если исходить из того, что печати — это энергетические образования, получается противоречие. Если только нет закона, который гласит, что хаотичная и сырая энергия стремится к порядку, поэтому математически выверенные печати облегчают управление этой силой.

Есть и другое объяснение, которое я недавно вспоминал. Печати — это ментальное отражение воли алхимика. Не сама энергия, а всего лишь управляемая галлюцинация. Которая тем не менее имеет власть над энергией, а следовательно, и реальностью. Не исключаю, что оба утверждения верны. Можно создавать печати и как проекцию, и как энергетическое образование. Есть же физические отражения? Можно выковать печать из металла, и она будет работать, если её наполнить энергией. То есть ментальная конструкция не обязательна.

Хм… В такие моменты, как никогда, понимаю, что мне не хватает базовой теоретической модели. Мои-то знания и навыки сугубо практические, направлены в первую очередь на выживание.

Как мне кажется, сложность в управлении энергией была обусловлена воспитанием и убеждениями. Так что у Кира, не отягощенным никаким опытом, есть все шансы пойти по совсем другому пути.

Пока обдумывал это, парень забрал куб и умчался к себе в замок. Я же подошёл к Сергею и присел рядом с ним на свободный стул. Сам мужчина чай пил да за сыном поглядывал. На столе ещё газета лежала, которую он читал до моего появления.

— Это всё? — спросил мужчина.

— Пока да. Посмотрим, что дальше будет.

— А если ничего не получится?

— Тогда придумаю ещё что-нибудь. На самом деле я пока только размышляю над программой обучения. Не думай, что это быстрый вопрос.

— Я и не думаю. Ничего не понимаю в этих ваших штучках. Ольга как-то рассказывала, как исцеляет… Энергии эти… Клетки, ткани… Бррр. Я человек простой.

— Не прибедняйся.

Он хмыкнул и предложил мне чаю. Я согласился и успел сделать пару глотков, когда двор озарила вспышка.

— Дядя Эдгард! — радостно закричал Кир. — Получилось!

Мальчик победно выставил светящийся куб у себя над головой, но… Ребенка повело, и он, неестественно бледный, завалился набок.

Раньше, чем мальчик упал, я оказался рядом и подхватил его.

Твою-то мать…

Глава 8. Встреча

Ольга стояла, уперев кулаки в бока. Видел я в музеях статуи богинь. Очень похоже.

— Как это вышло? — требовательно спросила она.

— Вопреки всем ожиданиям, — устало ответил я.

Так перенервничал за пацана, что морально истощился. Сам Кир сейчас сидел на кухне, завёрнутый в одеяло, и поглощал высококалорийную пищу. Батон, масло и сгущенку.

— То, что случилось, называется энергетическое истощение. Иначе говоря, он разом потратил все свои внутренние силы.

Я эту проблему и сам решил. Ничего критичного. Главное, чтобы в этот момент кто-то рядом оказался. Еда и вода, сон, вот и всё, что требовалось для восстановления.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

На всякий случай вызвали Ольгу. Она проверила сына и подтвердила, что с ним всё в порядке. Что не мешало женщине перенервничать.

— Как ты умудрился это сделать? — Ольга задала риторический вопрос сыну.

— Дядя Эдгард сказал, я и сделал, — со всей непосредственностью и внутренней гордостью ответил мальчик.

Я порадовался, что в его словах гордость прозвучала, а не страх. Хотя с точки зрения безопасности второе полезнее, чем первое.

— Так, молодой человек, — проговорила Ольга. — Пора вам на дневной сон.

Кир, что удивительно, спорить не стал, вместо этого широко зевнув. Ну да, ему сейчас поспать самое то.

Минут через десять, когда мальчишку уложили, а Ольга вернулась обратно, состоялся разговор.

— Что всё это значит, Эдгард?

— Нам волноваться или радоваться? — уточнил Сергей.

И что мне им сказать? Правду, её оттенки или вранье?

— Я не ожидал, что он так быстро справится. Хотел его занять, пока разрабатываю программу.

— Но он справился, — заключила очевидное женщина.

— Да, и это говорит о том, что у него есть способности. Достаточно неплохие. А если вспомнить, что ему четыре года, то и вовсе.

Энергии он влил столько, что хватит создать простую печать. Для его возраста это выдающееся достижение. Я свою первую печать в десять лет создал.

— Я повторю вопрос. Что это значит, и как нам быть?

— Да никак не быть, — раздраженно ответил я. — У него есть дар неизвестного характера. Я предупреждал, что могут быть накладки, нет нормальной системы обучения. Что мы сегодня и увидели.

— Насколько безопасно то, что произошло? — спросила Ольга.

— Если забыть про то, что это уникальный случай и у меня нет наработанной статистики? Тогда это не опаснее, чем перетрудиться на обычной тренировке. Нельзя потратить больше, чем у тебя есть. А когда тратишь всё, то… Ну, в данном случае Кир упал в обморок. Но это с непривычки.

— Если подумать, — заметил Сергей, — он мог сделать это и без тебя. Рано или поздно.

— Мог, — вздохнул я.

— Я никогда с таким не сталкивалась. Если одаренного не обучать, он неопасен.

— Потому что слаб? — приподнял я бровь.

— Да. Без знаний и тренировок сложно навредить. Сложно вообще что-то сделать.

— Твой сын — другой случай.

Я пока не знал, что про это думать. Либо мы все сильно заблуждаемся, либо Кир нежданно-негаданно оказался редким талантом, за который моя прошлая семья отдала бы что угодно. Впрочем, не уверен, что его способности проявились бы в условиях дефицита энергии.

— Получается, его сила может быть опасной, — задумался Сергей.

— Получается, что так, — кивнул я. — Не уверен, что это проявилось бы, не будь у него подходящих стимулов. Имею в виду то, что он видит проявление моей силы. Возможно, в другом случае его сила бы дремала. Но не факт. Тут нельзя утверждать что-то наверняка.

Говоря это, я отслеживал реакции обоих родителей. Ситуация-то не самая простая выходит. На одной чаше весов — безопасность сына. На другой… А хотя нет, тут не весы. Тут в любом случае один лишь вопрос безопасности, и так сразу не скажешь, что лучше. Обучать или нет. Оба варианта подразумевают риски.

У аристократов, кстати, тех, что постарше и посильнее, были свои традиции в отношении того, что делать с детишками, у которых силы прорезаются. Того, в каком возрасте способности раскроются, никто не знает, у всех по-разному бывает. Слышал я и про такое, что дети возраста Кира обладали силой как у среднего беса и могли перемещаться. Со всеми вытекающими отсюда проблемами. Обычно с такими сидели либо сами матери, то есть высшие бесы, либо няньки-бесы. Звучит-то как. Няньки, понятно дело, по силе были значительно слабее, но, если им случайно руку сломают, та хотя бы быстро заживет. В случае детей ходоков… Ох. Как рассказывала со смехом Катя, это настоящая беда, если способности пробуждаются в раннем возрасте. Обычно маленькие ходоки далеко не прыгают, но и пара метров — это возможность внезапно оказаться за пределами дома.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})