Татьяна Умнова - Вампиры замка Карди

Эстер всегда печалилась о первом своем муже, чешском крестьянине. Все-таки он спас ей жизнь и вернул веру в людей.

Ее второй и третий мужья — учитель и архитектор — умерли, оставив ее безутешной вдовой: отчего-то мужской организм оказался куда менее устойчивым к таким испытаниям, как концлагеря и голод, — а ведь третий и четвертый муж Эстер пережили Аушвиц.

Четвертый муж, владелец парфюмерного магазинчика, решил эмигрировать в Израиль, а Эстер не пожелала бросать свое обожаемое ателье и своих верных заказчиц. Муж уехал — правда, вместо Израиля он оказался в Канаде, и Эстер на него страшно обиделась, заподозрив, что липовый отъезд на родину предков был всего лишь поводом с ней расстаться.

С пятым мужем, художником, она прожила всего полтора года — не сошлись характерами. После третьего инфаркта, полученного в процессе выяснения отношений с Эстер, художник решил, что лучше им будет пожить отдельно.

Зато шестой муж — философ — считал жизнь с Эстер испытанием, ниспосланным свыше, а потому жили они долго и счастливо…

Эстер родила еще четверых сыновей — все от разных отцов и все очень похожи на маму.

Мойше так никогда и не женился. В конце пятидесятых он уехал в совсем еще молодое государство Израиль. Моисей Фишер стал одним из тех навеки засекреченных, навеки безвестных, кто создавал боевой отдел Моссада. Он посвятил свою жизнь именно тому, о чем мечтал когда-то в детстве, сидя на подоконнике в лондонском доме Хольмвудов: выслеживанию и уничтожению нацистов.

Эстер никогда не одобряла его фанатизма. Ей казалось, что мальчик совсем не умеет быть счастливым и даже не пытается научиться…

Но Мойше никогда и не ждал от нее одобрения. В глубине души он так и не смог принять Эстер, как свою родную мать. И чувствовал себя очень одиноким. И абсолютно свободным.

Златка стала манекенщицей и актрисой. Не звездой — но все же пару раз появилась на обложке «Вог», а это кое-что значит! Златка три раза выходила замуж. Все три раза — за очень богатых мужчин. После каждого развода она становилась еще богаче. Но семейного счастья так и не обрела. А побить рекорды Эстер ей все равно не удалось.

От Златы и четверых младших у Эстер — семнадцать внуков! Она всех их обожает и ужасно балует. Когда они собираются все вместе, начинается то, что Эстер называет еврейским словом «кипеш». Это понятие с трудом переводимо на другие языки. Оно включает в себя шум, вопли, беготню и хохот, а так же маленький скандальчик, без которого было бы просто скучно жить… В общем, «кипеш». Из-за «кипеша» Златка никогда не приезжает на семейные сборища. Ее чувствительные нервы этого не выдерживают. Но регулярно присылает своих детей, считая, что им-то «кипеш» наверняка полезен!

Эстер по-прежнему не оставляет надежды когда-нибудь женить Мойше.

Хотя, кроме нее, никто этих надежд не разделяет.

Леди Констанс развелась с лордом Джеймсом.

Вышла замуж за кинолога Джона Мак-Ларрена. По мнению общих знакомых, это был опрометчивый поступок: ведь Мак-Ларрен был шотландцем, из простой семьи, и вдобавок — моложе ее на восемь лет! Но для Констанс было важно только то, что Джон любил ее, любил детей и был фанатично предан их общему делу: вместе они организовали питомник по разведению английских коккер-спаниелей.

Леди Констанс родила еще двоих дочерей. Повзрослев, девочки включились в работу по разведению спаниелей.

Сыновья лорда Годальминга тоже активно в этом участвовали. Двое из них окончили ветеринарную академию, а двое — биологический факультет. Образование очень помогло им в работе со спаниелями.

Лорда Джеймса все это печалило — но не долго. Он тоже нашел себя. Он стал издавать журнал «Опасные клыки», посвященный изучению вампиризма. Он надеялся с помощью этого журнала понемногу приучить людей к мысли о том, что вампиры и прочая нечисть — не вымысел, а печальная реальность. Но хотя журнал был популярен в среде поклонников литературы ужасов, в существование вампиров по-прежнему никто не верил, а лорда Годальминга с его верой в потустороннее считали просто милым чудаком-аристократом. Что касается его деятельности в Вигилантес — Джеймс больше никогда не участвовал в экспедициях, сосредоточившись целиком на исследовательской деятельности: уж очень он боялся, что ему еще раз придется пронзить колом кого-нибудь, кто станет ему так же дорог, как Лизелотта и Оскар.

Джеймс тоже женился вторично: на одной из своих корреспонденток, очень юной и очень нежной девушке, похожей на Лизелотту. Ее даже звали Шарлотта. И Джеймс мог называть ее Лотти. Но никогда не называл так, предпочитая ее второе имя — Энн.

Произошло это знаменательное для Джеймса событие не без участия вездесущей Эстер.

Шел 1962 год, в моде были короткие прямые костюмчики и платьица в стиле Жаклин Кеннеди, которые подходили только высоким и очень худым женщинам, остальным же приходилось тяжко: в этих костюмчиках миниатюрные казались совсем уж коротышками, а уж те, кто обладал хотя бы намеком на женские округлости, в этих костюмчиках выглядели просто неуклюжими коровами! Высокая и худая Эстер в коротких костюмчиках и в модных платьицах колокольчиком смотрелась очень стильно. Но перед ней стояла почти непосильная задача: сделать столь же стильными своих заказчиц. В общем, тяжелый это был год.

С Джеймсом она столкнулась в кафе. Это была действительно случайная встреча. Лил дождь, Эстер возвращалась от одной из заказчиц, она замерзла и ей очень хотелось кушать, а тут по дороге попалось одно из тех милых маленьких местечек, которые она знала в Лондоне все наперечет: там подавали восхитительный горячий шоколад, чудесные оладьи с черникой, а главное — столь любимое ею крыжовенное желе со взбитыми сливками! Эстер зашла. И разочарованно застыла у порога: все столики оказались заняты. Правда, приглядевшись, она поняла, что за одним столиком у стены еще оставалось свободное место. За этим столиком, спиной к Эстер, сидел очень прямой и статный седовласый господин, соседствовала с ним юная женщина. Очаровательная девушка лет двадцати двух, самым чудесным образом напомнившая Эстер ее погибшую подругу Лизелотту. Эстер умилилась и решительно направилась к столику. Со словами «здесь не занято?» обрушила свою тяжеленную и мокрую от дождя сумку на свободный стул… И тут узнала в седовласом господине Джеймса Хольмвуда! К величайшей своей радости — и величайшей его досаде.

Конечно, Джеймс тут же дернулся, словно намереваясь сбежать. И конечно же, Эстер удержала его с теплой дружеской улыбкой. И принялась расспрашивать о последних лондонских сплетнях. Джеймс был в лучшем случае немногословен, но Эстер и не требовались его ответы: она всего лишь хотела как-то начать беседу, чтобы иметь возможность еще одному человеку рассказать о том, какой замечательный у нее старший сын, какая красивая дочка и какие успехи делают младшие. Эстер упоенно болтала и уплетала за обе щеки все новые порции оладьев и желе. А сама исподтишка наблюдала за Джеймсом и девушкой. И делала выводы: во-первых, девушка в Джеймса влюблена — а он этого не замечает, кретин, а во-вторых, он сам в нее влюблен — и этого тоже не понимает, кретин вдвойне!