"Фантастика 2024-178". Компиляция. Книги 1-26 (СИ) - Кондратюк Глеб

— Валерий Борисович, мне нужно только полчаса, — повторил я. — Узнаю у Наиля, где ключ от его сейфа. Меня в армии подобным вещам обучили. Я ведь не поваром служил. Сгоняю к Рамазанову домой, заберу документы с компроматом на городских начальников. Они там, в сейфе лежат. В этом нет никакого сомнения. Марго видела, как Наиль их туда прятал.

Дёргавшийся на полу в гостиной Рамазанов сопроводил мои слова гневным рычанием.

Торопов остановился около окна, в очередной раз шумно выдохнул.

— Валерий Борисович, — сказал я. — Только полчаса. От вас многое не нужно. Погуляйте это время с детьми на улице. Я всё сделаю сам. Пообломаю Наилю рога; узнаю, где ключ от сейфа. Рамазанов мне всё расскажет, не сомневайтесь. Получим бумаги. А после этого ваш начальник и пикнуть на нас с вами не посмеет: мы теми бумажками ему мигом поубавим пыл.

Валера со мной долго не спорил.

А Наташа и её младший брат не спорили с отцом.

Тороповы ушли.

Я выждал, пока они прикроют дверь. Надел на руку кастет, подошёл к замершему в ожидании моих дальнейших действий Рамазанову. Сердце у меня в груди билось размеренно и спокойно.

— Наиль Русланович, — сказал я, — прими мои соболезнования: тебе сегодня крупно не повезло. Сейчас я сделаю тебе очень и очень больно. Так надо. Но я тебя не убью, обещаю. Вполне возможно, что ты потом пожалеешь об этом.

Рамазанов дёрнулся, замычал.

Я хмыкнул и сообщил:

— Наиль, ты не представляешь, как долго и как сильно я ждал этой встречи. Не поверишь, но я много-много лет мечтал о ней. Пожалуй, это единственная мечта, которую я до сих пор не исполнил. И я несказанно рад, что встретил здесь именно тебя.

За окном на безоблачном небе застыло солнце. Его свет проникал в комнату, слепил глаза лежавшему у моих ног директору Колхозного рынка. Я невольно задумался, а был ли второго мая в моей прошлой жизни такой же прекрасный день.

Встретился взглядом с глазами Рамазанова.

— Совмещу сегодня приятное с полезным, — сказал я. — Исполню давнюю мечту и позабочусь о будущем. Наиль Русланович, у меня есть к тебе пара вопросов. Но я задам их тебе позже: минут через двадцать, когда ты созреешь для честных ответов.

Перед уходом из квартиры Тороповых я убедился, что Рамазанов дышал. Воспользовался телефоном, позвонил «2136»: вызвал медицинскую бригаду скорой помощи. Дверь в квартиру я оставил приоткрытой.

Мотоцикл завёлся лишь с восьмой попытки — раньше он так долго не упрямился (должно быть, Братец Чижик обиделся, что я почти на полтора часа оставил его скучать в чужом дворе около контейнера с мусором).

У меня не возникло проблем с поиском квартиры Наиля Рамазанова. Я прекрасно помнил, куда полтора года назад ездил на такси в компании Маргариты Лаврентьевны. Оба замка на обитой гладкой красной кожей двери я открыл взятыми у Наиля ключами. Зажёг в прихожей свет, взглянул на знакомый хрустальный плафон люстры и на оклеенную обоями с рисунком в виде кирпичиков стену. Аромат женских духов не почувствовал. Зато уловил запахи табачного дыма и мужского парфюма. Отметил, что на вешалке в прихожей только мужская одежда. Посмотрел на разложенные в ряд мужские шляпы. Бросил взгляд в большое ростовое зеркало на своё отражение. В уличной обуви прошёл по ковру к двери спальни.

В эту спальню я зашёл не впервые. Но впервые увидел спрятанный в корпус платяного шкафа металлический сейф. Сейф лишь прятался в шкафу. Но стоял на полу, куда его привинтили здоровенными болтами. Похожая железная громадина присутствовала («тогда») в одном из моих московских офисов. Она досталась мне в наследство от бывших владельцев (или арендаторов) того помещения. Меня впечатлили размеры и мрачный вид сейфа — я оставил его в офисе «для солидности», лишь перекрасил в угольно-чёрный цвет. Сейф Рамазанова был окрашен зелёной краской: сделали это небрежно, оставили на стенках и на двери уродливые подтёки. Я взглянул на него — признал правоту Марго: такой сейф не раскурочить и тротиловой шашкой.

Обращаться с взрывчаткой я умел, но не любил. Особенно после того, как моему приятелю в девяностых взрывам электродетонатора оторвало палец. Свои пальцы я ценил. Поэтому работой сапёра не увлекался. Я похлопал по сейфу ладонью, будто поприветствовал старого друга. Прогулялся в гостиную, прошёлся вдоль шкафов, пробежался взглядом по корешкам расставленных на полках книг. Собрания сочинений Майн Рида, Джека Лондона, Фенимора Купера, Роберта Льюиса Стивенсона, Алексея Толстого. Я представил, как порадовался бы этим книгам мой младший брат. Вспомнил, как Кирилл и Наташа везли из Москвы набитые книгами сумки и чемоданы. Мой брат тогда кряхтел под тяжестью ноши, но не жаловался.

Я отыскал взглядом на полке синие корешки книг, которые выглядели красиво, но при прошлом посещении этой квартиры не привлекли моё внимание. Пятидесяти пяти томное собрание сочинений Ленина, пятое издание — шикарная и нужная вещь для кабинета современного руководителя. Я провёл по ровному ряду книг взглядом, задержал его на тринадцатом томе. Отметил, что на полке около этого тома не было пыли (будто книгу настолько часто перечитывали, что пыль рядом с ней не скапливалась). Надпись на корешке гласила, что под обложкой тринадцатого тома находились тексты, написанные Лениным в тысяча девятьсот шестом году. Рамазанов мне сегодня подсказал, что внутри этой книги он прятал ключ от сейфа.

Наиль меня не обманул — я в этом и не сомневался. Под листом, где красовалось заглавие «Доклад об объединительном съезде РСДРП (письмо к петербургским рабочим)» я обнаружил ключ. Он лежал в углублении, безжалостно вырезанном в отпечатанных на бумаге трудах вождя мирового пролетариата. Я взвесил ключ в руке, вернул тринадцатый том на полку. Мысленно поставил напротив очередного пункта своего плана галочку. Вернулся в спальню, открыл сейф — царившую в квартире тишину нарушил тихий жалобный скрип дверных петель. Я опёрся рукой о массивную металлическую дверь, пробежался глазами по содержимому полок. Подумал о том, что Маргарита Лаврентьевна описала его точно: стопки картонных папок, пачки денег и с десяток иностранных журналов с голыми девицами на обложках.

Сумку и чемодан (похожий на тот, с которым я вернулся из армии) я нашёл в кладовке. Вытряхнул их содержимое на пол в спальне, ногой сдвинул образовавшуюся на ковре кучку хлама к кровати. В чемодан я переложил разнокалиберные подшивки и папки. Лишь две отложил в сторону (те, на обложках которых красовались имена директора швейной фабрики и директора тракторного завода). Прикинул, что сложенных в сейфе денег Рамазанову хватило бы ещё на три-четыре «выигрышных» лотерейных билета. Я решил, что директор Колхозного ранка в этих деньгах больше не нуждался — бросил пачки банкнот в небольшую дорожную сумку с длинной ручкой для ношения на плече. Журналы не тронул, оставил их в сейфе. Как и бутылку с французским коньяком, о которой Марго не упоминала.

Ещё в процессе планирования своих сегодняшних действий я отказался от идеи отсидеться в квартире директора Колхозного рынка, в общежитии или на своей съёмной квартире. Исключил из своих сегодняшних действий элементы риска. Сумку с деньгами и чемодан Рамазанова я погрузил в боковой прицеп мотоцикла, прокатился до ближайшего сквера. Там я припарковал у ограды из кустов Братца Чижика, уселся на деревянную лавку в тени от ветвей клёна и углубился в чтение романа Джека Лондона «Мартин Иден» (никакого другого способа, чтобы заполнить образовавшееся в моём сегодняшнем графике окно я не придумал). Наслаждался майским теплом, свежим воздухом и интересной историей, которую перечитывал уже не меньше десятка раз.

К железнодорожному вокзалу я подъехал за сорок пять минут до прибытия (ехавшего с морского побережья до Москвы) транзитного поезда. «Москвич» Маргариты Лаврентьевны уже стоял у края привокзальной площади. Я направил к нему мотоцикл. Остановил Братца Чижика в шаге от капота «Москвича». Через лобовое стекло разглядел в салоне автомобиля Николая Уварова и Кирилла (они сидели на передних сидениях), за спиной у Коли заметил голову Марго. Я огляделся, заглушил двигатель — Братец Чижик в очередной раз фыркнул и умолк. Я снял с головы мотошлем, не без труда достал из прицепа тяжёлый чемодан. Поднёс его к «Москвичу», открыл заднюю пассажирскую дверь. Вдохнул аромат французских духов («Diorella» от «Dior»).