Марина Ли - Школа Добра

Итак, у графа Д. были две замужние любовницы, которых он поочередно и крайне регулярно навещал. Главный эфор умышленно мешал продвигаться по карьерной лестнице Паулю Эро, завидуя его молодости и таланту, Пауль Эро был сластолюбцем и при этом тайно любил замужнюю женщину. Та самая замужняя женщина зажмурилась в ужасе, ожидая собственного приговора, но дух только взглянул на нас с Сонькой мельком и переключил свое внимание на Иру.

– Думаешь, это потому что мы его вызвали? – спросила у меня подруга. – Или мы с тобой такие безгрешные?

Насчет моей безгрешности с Мойдодыром мог бы поспорить Евпсихий Гадович Род, но его здесь не было, а сама я благоразумно и скромно решила согласиться с духом, тем более что Мойдодыр приступил к перечислению  грехов той несчастной, спасение которой мы и затеяли этим вечером.

Маленькая Ира, как выяснилось, была большой аферисткой. Именно поэтому тем вечером в замок приехали главный эфор и его невезучий подчиненный. Что же касается двух женщин, то это были метрессы Храма Покорности, где Ире предстояло перевоспитываться ближайшие три года.

Сонька угрожающе посмотрела на девчонку и еще раз провела ребром ладони по своему горлу, намекая на будущее малолетней преступницы в том случае, если она проболтается, кто вызвал проклятого духа.

Угрозу волчицы Ира восприняла серьезно, и позже, когда вызванный дух растворился в воздухе сразу после того, как велел Фростику «сымать штаны», на вопросы разгневанного родителя отвечала путано, многозначительно вздыхала и плакала.

– Ирочка, кто тебе помог? – ласково спрашивал граф Д., потирая свою пятую точку, которая основательно пострадала во время встречи с праведным духом Мойдодыром. – Ты бы сама до такого не додумалась.

– Не додумалась… – вздыхала преступница, а мы с Сонькой прятались от Павлика, который только по нашим виноватым лицам сразу бы обо всем догадался.

– Так кто?

– Добрая фея… – Ира пожала плечами, а в мое левое ухо зашептали голосом Веника:

– Зуб даю – это ты его вызвала, вредительница!

– Это был научный эксперимент, – ответила я едва слышно.

Мне же все тем же злым голосом сообщили, куда я могу засунуть свои эксперименты, пообещали нажаловаться мужу, поблагодарили за веселье и намекнули, что растворись дух минут на десять позже, мало бы мне не показалось.

Граф Д. горячился, рвал и метал, требовал сатисфакции, метался по замку, но все напрасно. Тогда он вызвал к себе в кабинет всю нашу предметницкую бригаду и, выстроив нас в шеренгу, заявил:

– Я знаю, что это кто-то из вас. Больше некому. И я добьюсь правды. Я буду жаловаться директору. Я дойду до королевы. Я…

Дальше я не стала слушать, разумно усомнившись в том, что страшный и ужасный граф на самом деле расскажет королеве о минутах своего позора. А вот ректору Ясневскому он все-таки рассказал. И внезапное появление Павлика в Школе весьма прозрачно намекало на то, что сыщик занялся расследованием этого дела.

– Поговори с ним, – шипела мне в ухо Сонья. – Покайся, улыбнись и он все простит. Он же ходит за тобой, как привязанный… Ой, прости!

Чего уж извиняться, так оно и есть. Привязанный.

Павлик обнаружился в летней беседке. Он с интересом следил за тем, как толпа муравьев куда-то волокла труп огромной гусеницы. Я остановилась в шаге от его спины и негромко покашляла, а Эро, не отрывая взгляда от земли, произнес:

– Ты хотя бы не смотрела, когда я штаны снимал?

– Не смотрела. Честное слово!

Сонька смотрела и комментировала все радостным шепотом.

– Врешь ведь... – Павлик, наконец, оторвался от захватывающей муравьиной истории и повернулся ко мне. – Граф в бешенстве, между прочим.

Я тяжело вздохнула.

– Прислал в Школу ноту протеста.

Еще один вздох.

– Думаю, я буду любить тебя всю жизнь.

Ох, разорви меня дракон!

– Паш...

– Я знаю. Просто хотел сказать тебе об этом, хотя бы раз.

Молчу, не зная, что на это ответить. Как принято реагировать в таких ситуациях? В какой книге вычитать правильные слова?

– Я ухожу из столичного эфората. Перевожусь ближе к пограничью. Думаю, теперь мы совсем редко будем видеться.

Может, оно и к лучшему. Может, расстояние и время помогут моему другу излечиться от несчастливой любви.

– Прости меня, Павлик, я не хотела.

– Увы.

Он грустно улыбнулся и вернулся к наблюдению за муравьями, а мне вдруг захотелось сделать для него хотя бы что-то. Я порывисто достала из ушей сережки и быстро протянула их другу.

– Вот, возьми.

Пауль восторженно ахнул, но посмотрел на меня недоверчиво.

– Тебе нужнее, а мне ни к чему. Во-первых, Шу... Алекс категорически запретил влипать в истории. А во-вторых, мне скоро будет не до того, если верить предсказаниям Вельзевула Аззариэлевича.

– И что он предсказывает? – Павлик улыбнулся, ожидая от меня очередной шутки, но я совершенно честно призналась:

– Семеро внуков! – и рассмеялась.

У Павлика вытянулось лицо, а мой альтруистический настрой испарился так же внезапно, как и появился. И кроме того, я увидела, как из семейно-преподавательского корпуса выходит Алекс, и сердце привычно ускорило бег, когда наши глаза встретились.

– Ты что, беременна? – прошептал Эро.

– Пока нет.

Я махнула другу рукой, улыбнулась на прощание и, придерживая юбки одной рукой, побежала навстречу своему любимому темнейшеству.