Наталья Ткаченко - Друзья-подруги

Глава пятая. О спасении утопающих и убегающих

Нет, конечно, Свилак ворчал, что они опаздывают. И Радег ворчал, и Цедарг ворчал, и остальные, хотя и в меньшей мере. Но всё равно сняли на всех дом, остановились в селе на несколько дней и с огромным удовольствием предались безделью.

Ллио нравилась и гостиница, бывшая резиденция местного аристократа, не гнушавшегося сдавать её для обеспечения себе роскошной жизни в столице, и село, чистое, с широкими улицами, ярко раскрашенными воротами, заборами и дверями, которые можно было разглядывать, неспешно прогуливаясь — попадались настоящие произведения искусства. Поселение сильно разрослось благодаря тракту, в центре почти все дома были каменными, а улицы — мощёными, но для звания города не хватало традиционной крепостной стены — она служила бы доказательством принадлежности к "добрым городам", заложенным ещё до ухода последней королевы.

Вчера вечером они приехали уже очень поздно, и наутро Ллио не удалось выманить Тхар на раннюю прогулку. Тиля, не отрывая глаз от забытого кем-то затрёпанного любовного романа, объяснила дрожащим от слёз голосом, что Тхар просила её не будить, даже если все обитатели Пустошей решат переселиться прямо в гостиницу. Так что Ллио отправился на прогулку со Странником, который в отношении себя мудро заметил, что даже тем, кто влюблён, стоит иногда немного отдохнуть от второй половинки.

Дирелл попробовал напроситься в компанию, но Ллио сделал вид, уже не в первый раз за прошедшие сутки, что брата просто нет. Мирела отмокала в ванной, Радег успел уйти по каким-то своим делам, Цедарг и Свилак предпочитали красОты живые и хихикающие, поэтому эльфы гуляли вдвоём, неспешно разговаривая. Ванеллириан здесь уже проезжал, и сейчас с удовольствием узнавал понравившиеся ему росписи и увлечённо рассматривал новые. Незаметно разговор вернулся к Пустошам:

— Вы считаете, на дороге действительно будет опасно? — немного встревоженно спросил Ллио.

— Думаю, Тхар преувеличила, — покачал головой Странник. — Но так лучше: теперь все будут внимательны и осторожны.

— Я обещал ей лук, — вспомнил Ллио и заоглядывался, но вокруг были только жилые дома.

— Мы уже почти спустились к реке, — заметил Риан. — Лавки остались на центральных улицах. Я не заходил в оружейные, но видел немало вывесок. Только тебе придётся дождаться, пока Тхар проснётся — вместе сходите, чтобы удачно подобрать.

— А вы с нами?..

— Да, конечно, — Риан кивнул, носком сапога небрежно отбрасывая с дороги камень — они действительно почти дошли до реки, и здесь не было не то что мостовой, но даже и улиц как таковых. Дома стояли беспорядочно, окружённые высокими заборами разной степени крепости. Ллио время от времени слышал тяжёлые звериные шаги и глухое ворчание, но невидимые собаки ни разу не залаяли. А завернув за угол, эльф неожиданно увидел в просвете между досками тёмно-жёлтый глаз, внимательно за ним следящий.

— Припустошные волкодавы, — Странник ласково улыбнулся очередному четвероногому охраннику, наблюдавшего за ними, поставив передние лапы на калитку. В таком положении собака была ростом едва ли не с эльфов, а их никто бы не назвал коротышками. Зверь не стал дружелюбней от улыбки Ванеллириана и проводил эльфов таким взглядом, что Ллио стало немного не по себе.

— Не бойся, — заметил его состояние Странник и успокаивающе хлопнул по плечу. — Они никогда не нападают первыми, если ты не заходишь на их территорию. У этих псов мирный характер, хотя выглядят они, согласен, устрашающе. Их где-то около двухсот лет назад вывели местные жители для охраны домов. Соседство Пустошей — не самое приятное.

Ллио только кивнул, лопатками всё ещё ощущая пристальный взгляд пса.

Эльфы вышли к реке. Берег полого спускался к воде, слева он густо зарос деревьями, под которыми темнела заводь. В некотором отдалении справа, наоборот, просвечивала сквозь воду отмель. Несколько мостков уходило далеко в реку; эльфы выбрали один из них, дошли до конца и сели, свесив ноги. Ллио бездумно шлёпал подошвой сапога по поверхности, рискуя промочить ноги, и скользил взглядом по водной глади. Река была широкая, неспешная и умиротворяющая. Ллио вообще нравились реки, отчасти из-за его дара: рядом с водой он всегда чувствовал себя полным сил и отдохнувшим — отчасти из-за любви к купанию. Сейчас, впрочем, для последнего было слишком холодно, и Ллио просто наслаждался близостью к любимой стихии и осенним пейзажем, ещё полным тёплых красок.

Сзади послышалось пыхтение и тяжёлые шаги, Ллио обернулся и увидел полную женщину, спускающуюся к воде, прижимая руками к груди какой-то довольно объёмистый свёрток. На вид ей было лет тридцать-тридцать пять, круглое простое лицо выражало усталость и печальную покорность неизбежному. Слишком занятая своими мыслями, она не обратила ни малейшего внимания на эльфов, очевидно, приняв их за местных или проезжих людей, и посеменила по соседним мосткам. На краю неловко села, положила на доски свою ношу, так что Ллио видел только край засаленной тряпки, вздохнула, как показалось юноше, виновато и стала разматывать тряпку, бормоча:

— От-ты ж горе-то, и за что ж мне такое, своими руками живую душу губить, и ведь не мешал ему, козлу этакому, так надо ж…

Она снова вздохнула, извлекая из тряпок опутанный верёвкой камень. Ллио вытаращился во все глаза, не понимая, что происходит, даже когда в ветоши кто-то пискнул, а женщина сноровисто привязала другой конец верёвки к чему-то чёрному и лохматому. Поднялась, вздохнув так тяжело, будто на плечи ей легло всё село вместе с рекой, сделала шаг к чернеющей глубине заводи, в одной руке держа камень, а в другой — соединённого с ним верёвкой неловко дёргающего лапами уродливого щенка, и вытянула их над водой.

— Стойте! — Ллио единым движением вскочил и перемахнул ей за спину прыжком, сделавшим бы честь любой кошке. — Что вы делаете! Зачем?!

— Да разве ж я хочу, — с плачущими нотками сразу же ответила женщина, прижимая щенка к груди. Она шагнула назад, едва не наступив Ллио на ногу и обернулась, не отрывая взгляда от нелепого чёрного существа. — Так хромой он на обе задние лапы, вот муженёк мой, чтоб ему пусто было, сказал, чтоб я либо без него возвращалась, либо вовсе не возвращалась, а ведь я знаю, это он оттого такой родился, что он нашу Милку по пьяни по брюху пнул, а мне его жалко было, один родился живой, и то хроменький, я всё прятала, а тут муж привёл друзей хвастать, а этот ползёт, а на лапы встать не может, и… ой! — тараторившая с невероятной скоростью женщина наконец подняла глаза и увидела, кто перед ней. Как заворожённая, она протянула руку и осторожно потрогала левое ухо растерявшегося Ллио: — Ух ты, эльфя!