Далия Трускиновская - Хранитель клада

Поскольку она погибла, можно сказать, с сумочкой в руках, то отражение сумочки покорно далось ей в руки. Она пошла - тонкая, стройная, вся в белом, с распущенными волосами. Еще пять минут назад я восхищался ее красотой. И ореолом золота восхищался, старый дурак…

Ореол был сейчас у всех нас…

Лизу сгустившийся воздух тоже не пропустил.

- Это что такое? - возмутилась она. - Твои штучки, Бурый? Она резко повернулась, чтобы все ему высказать, но он показал пальцем вниз - и она увидела свое мертвое тело.

- Бурый, это что? Что это?! - Лиза даже руками замахала на тело, как будто оно ей угрожало.

- Ага, догадалась? - спросил я. - А теперь - в прихожую! Вот тут ты и будешь жить. Вот тут.

- А ты чего раскомандовался? - Бурый еще не злился, ему хватало заботы с осознанием своего нынешнего внетелесного положения. Этим надо было пользоваться.

- Вот тут оба будете жить, - сказал я. - Дальше - ни шагу! Не пущу! Никого не пущу! Он - мой!

- Кто - твой? - чуть ли не хором спросили они.

Я не хотел им этого говорить! Я вообще не собирался упоминать о сундучке! Но знание было сильнее меня. Я знал, что это - мой сундучок! А на нем - замочек! А в сундуке - денежки! Четыреста семь золотых талеров и серебро! А ключик пропал!..

Пропал ключик, и я триста восемьдесят лет ищу подходящий. Пока ключик не найду - не успокоюсь… Вот уже сколько собрал… и сегодняшние прибавились…

Мысль о моем сундучке больше не помещалась в моей бестелесности.

И любезный сундучок отозвался!

Посреди стены вдруг засветилась золотая точка. Я хотел погасить ее, но не мог, она росла, стала размером с яблоко, потом с дыню, обрела углы. Я застонал - проклятый сундучок не должен был сейчас являться, чтобы эти сволочи его увидели! Но мысль о золоте была сильнее меня - и он возник в дрожащем сиянии, как новенький, из темного полированного дерева, в ажурной оковке. Крышка откинулась, из сундучка ударил вверх сноп света. Более того - сундучок несколько накренился, чтобы все могли увидеть его содержимое - талеры, золотые талеры!.. Лиза догадалась первой.

- Сундук с золотом? - воскликнула она радостно. - Ни фига!

- Кыш отсюда, кыш! - закричал я. - Я вас знаю - вы со своими ключами пришли! Кыш! Мой сундук! Я сам его закрыл и закопал! Умные! Думают, пришли свеженькие на готовенькое!

И я заслонил сундучок собой, но золотые лучи проходили сквозь меня, они были настолько плотные, что я спиной ощущал их толчки.

- Уйди, козел! - приказал Бурый.

Я не мог уйти. Я, напротив, собрался с силами и приказал сундучку сгинуть. Но он только едва-едва потускнел.

Мне нужно было выпроводить из головы мысль о золоте. Но мысль была больше моей бедной головы! Я впал в отчаяние. Я не знал, чем отвлечь себя от своей главной мысли, которая поддерживала во мне внетелесную жизнь триста восемьдесят лет. И вдруг я увидел, что Лиза идет ко мне так… так, как женщина идет к мужчине…

Она оценила мое золото и безмолвно требовала, чтобы я оценил ее красоту.

Это была моя единственная надежда - и я ответил на ее взгляд, прекрасно понимая, что нужен ей не я, а драгоценный ключик… она уже любила мои талеры, она уже была счастлива тем, что может стать их вечным стражем…

Но если так - как же я?.. Сундучку двух стражей не нужно!

Меж тем Бурый полез в карман.

- Гоните его, гоните! - закричала Лиза. - У него там отмычка! Она уже охраняла от него сундучок! Она уже считала сундучок

своим.

- Убирайтесь оба! - приказал я.

- Гоните его, он тут ни при чем! Это он меня убил, сволочь!

- Сама хороша, сучка мелкая! - огрызнулся Бурый и достал из кармана изогнутую железку.

- Не пущу! - твердо сказал я. - Не вы эти талеры собирали, один к одному, один к одному!.. Вот тут будете сидеть, в углу, оба! Не пущу! Какого черта вы здесь подохли? Могли же на улицу уползти! Вот теперь и будете тут сидеть до конца света! В углу… ни шагу вправо, ни шагу влево…

- Дурак! - разозлилась Лиза. - Что ты мне сделаешь?

- Не знаю!

- Пусти!

Она кинулась к сундучку, и тут он стал меркнуть. Она запустила руки в стену, она пыталась ухватиться за крышку - но крышка захлопнулась.

- Он там, я же знаю, он там! - кричала Лиза, шаря наугад в стене. Я схватил ее за плечо и отбросил.

- Не тронь, не твое!

- Сволочь!

- Чмо болотное! - сказал мне Бурый. - Ща я тут разберусь… Желание во внетелесном мире часто обретает плоть - вот у меня

в руке и появилась тяжелая булава, утыканная шипами. Я замахнулся, он отскочил. Лиза, которую я невольно отпустил, опять кинулась к гаснущему сундучку. Я ударил булавой сперва Лизу, потом Бурого, оба упали. Но я не первый день пребывал во внетелесном облике. И потому знал - несколько минут спустя оба поднимутся и полезут к моему сундучку, как ни в чем не бывало. Ад, ад… а я-то радовался, что избежал ада…

Тишина, воцарившаяся в подвале, была пронизана тонким звоном.

Лиза опомнилась первой и, приподнявшись на локте, уставилась на дверь.

- Сашка… - прошептала она.

На пороге появился крупный молодой мужчина с черным кейсом, бледный и сосредоточенный. Не обращая на нас внимания, он двинулся прямиком к моей дуре, которая все это время сидела возле трупа Бурого, глядя ему в лицо и плохо понимая, что вокруг нее творится.

- Вызывали? - спросил мужчина громко, но отрешенно, как полагается покойнику.

Дура моя повернулась на голос и молча помотала головой. Она даже не поняла, что прибыл долгожданный выходец с того света.

- Тут, в кейсе, семьсот тысяч, - сказал мужчина. - Пока не избавлюсь - не успокоюсь. Я над своей могилой являлся, только туда никто не ходит, бесполезно. Кейс в финской бане спрятан, у Петровича…

- Сашка, Сашенька… - позвала Лиза. - Ты мне отдай, мне…

Я вздохнул. Мы можем отдавать деньги и сокровища только живым. Таков закон. Она его еще не знала, а Саша уже знал. Поэтому он даже не взглянул на Лизу. Увы - во внетелесном состоянии мы знаем о ближних слишком много…

- Там за шкафом щель есть, только снизу доставать нужно, сбоку не получится, сбоку даже не видно, - объяснил он. - Поезжай, скажи - от Сашки Слона, он пустит.

Дура моя отмахнулась от него и опять уставилась в мертвое лицо любовника.

- Тебе что, деньги не нужны? - спросил несколько удивленный Саша. - Семьсот тысяч. Хоть ты возьми.

- Уйди, сгинь, ничего больше не хочу!

- Ну и дура…

- Пускай дура. Не хочу - и все тут!

Я вздохнул. Мне хотелось, чтобы она взяла этот кейс оттуда, где его спрятали, и попыталась жить по-человечески, а не валяла дурака, перерядившись в госпожу Николь. Деньги идут к деньгам - она могла пустить их в оборот, умножить, возвести в квадрат и куб! То, что она дура, не помеха - деньги сами прекрасно умеют размножаться, если ты им доверишься… Я доверился - и у меня теперь есть мой сундучок, он мой навеки, я сумею его защитить! Это будет ад, но ничего, я привыкну…