Сергей Малицкий - Муравьиный мед

Ознакомительный фрагмент

– Я ничего не боюсь! – резко бросила девушка.

– Не сомневаюсь, – серьезно кивнул Зиди. – Я, правда, подобной смелостью похвастаться не могу. Мудрец, который учил меня, говорил, что ничего не боится или дурак или…

– Или? – угрожающе прищурилась Рич.

– … или тот, кто не чувствует опасности.

– То есть все равно дурак, – кивнула Рич и брезгливо скривила губы, вытаскивая из мешка ладонь, выпачканную чем-то липким. – Что это?

– Рич! – поморщился баль. – Я же сказал, твои вещи в другом мешке. Здесь только бочонок.

– Это мед? – Рич принюхалась. – Запах… странный.

– Это муравьиный мед, – объяснил Зиди.

– Муравьиный?! – Девушка лизнула пальцы. – Действительно… горький. Как баль удается заставить муравьев собирать нектар с цветов?

– Баль договариваются с муравьями, – проворчал старый воин. – Заставляют их собирать мед. Но те все равно делают это не слишком охотно. Муравьи тоже порой ведут себя как люди: служат тому, кто сильнее, но вредят ему при малейшей возможности. Каждый муравей, доставляя к плошке бальского колдуна каплю нектара, оставляет в ней частицу яда. Отсюда и горечь.

– Но ведь именно это делает муравьиный мед ценным снадобьем! – воскликнула Рич.

Глаза девчонки загорелись, она смотрела на Зиди с неподдельным интересом.

– Я гляжу, ты разбираешься в снадобьях? – прищурился баль.

– Как и всякая сайдка! – Рич гордо выпрямилась.

– И держала в руках меч?

– Приходилось, – задрала подбородок девчонка.

– Держи! – Зиди бросил ей рукоятью вперед один из мечей.

Рич поймала его правой рукой и тут же сделала шаг назад, согнула колени и замерла, положив клинок на предплечье.

– Эти сайдские фокусы нам не пригодятся, – усмехнулся Зиди. – Но рукоять ты держишь верно. Надеюсь, что хвататься тебе за нее в пути не придется. Хотя, должен признать, удар стилета был неплох.

– Я дочь Скира! – сдвинула брови Рич.

– А эти стражники были сыновьями Скира. И довольно отвратительными сыновьями, смею заметить! – усмехнулся старый воин и примиряюще кивнул, увидев вспыхнувший на щеках девушки румянец. – Ладно, еще не один сын Скира нам встретится, и кто-то из них, возможно, окажется достойнее этих троих. Меч пока оставь себе. Он тяжеловат, но все же легче остальных. А так-то все три не слишком хороши. Подожди, я собью с ножен знак дома Рейду и помогу подогнать перевязь. Все остальное придется отдать топи… Послушай, ты собираешь хворост для костра или нет?

– Зиди. – Сайдка впервые назвала баль по имени. – Зачем тебе столько меда? Зачем тебе муравьиный мед, если ты возвращаешься домой?

– Тебе что за дело? – нахмурился тот.

– Маги из башни Аруха еще позавчера бродили по городу и трясли торговцев снадобьями. – Рич уставилась на баль. – Они искали того, кто скупил муравьиный мед! Зачем тебе столько меда?

– Тонкий расчет! – поднял палец Зиди. – Я истратил на этот мед все сбережения. Уж не меньше десяти золотых, поверь мне! Я же не колдун, сам и одного муравья не заставлю отправиться за нектаром, а весной конг двинет скирские рати на мою землю. Они убьют всех, и колдунов в первую очередь. До тех, кого они не убьют, доберутся воинства Суррары. Моя земля обезлюдеет. Когда распустятся цветы, некому будет заняться муравьиным медом. Цена на него вырастет в несколько раз! А в войске конга будет много раненых и больных, потому что без боя мой народ не сдастся. Вот тогда я с лихвой верну потраченные денежки!

– Удивительно! – покачала головой девушка. – Отчего думаешь, что сам выживешь?

– А как же иначе? – не понял Зиди. – Даже твои пятьдесят золотых не заставят меня забыть о десяти монетах, собранных за годы рабской доли! Или ты хочешь, чтобы они были потрачены зря?

– Пока я хочу только одного, – отрезала Рич. – Добраться до Дешты. Правда, я нанимала воина, а получила, кажется, купца?

– Доберешься, – уверенно сказал Зиди и опустил связанные вместе оружие, упряжь и лишнюю одежду в топь. – И купцы могут быть воинами, и воину не зазорно при случае поторговать. Эй, не торопись вытирать липкие пальцы! Так и быть, в этот раз костром займусь я. Намажь-ка муравьиным медом лицо. Да не бойся, не обожжешься! Разве ты не знаешь, что скирские красавицы, из тех, что побогаче, выводят этим снадобьем веснушки? Впрочем, откуда тебе знать? С такой-то кожей… Мажь! Я не знаю другого способа остаться в живых, если стражник на ласском мосту сдернет с твоего лица платок! Неплохо бы и волосы смазать медом…

– Не понимаю, – насторожилась девушка.

– Что тебе непонятно? – удивился баль, разгребая листву под кострище. – Муравьиный мед на пару недель придаст твоим бровям и ресницам светло-рыжий оттенок. Да и на коже появится что-то вроде загара. Если не показывать никому твои руки, которые скорее всего незнакомы с землей, иглой, нитью, щелоком и горячей водой, ты сойдешь за юную корептку. За очень красивую юную рабыню-корептку. По-моему, все ясно.

– Я не об этом. – Рич не сводила с седого воина взгляда. – Зачем оставаться в живых, если ты готов к тому, что твой народ погибнет?

Зиди переломил крепкими руками пук хвороста, бросил его на расчищенную от сухой листвы землю, пробурчал недовольно:

– Пока я жив, мой народ тоже жив. Когда степной пожар уничтожает хлебное поле, крестьянин достает неприкосновенный мешок семян. Но если голод вынудит его смолоть и эти семена, он все равно найдет хоть одно зерно, чтобы бросить его в землю. И все вернется.

– Если только птица не выклюет зерно из борозды, – чуть слышно прошептала Рич. – Нам будет очень непросто перейти мост у Ласса, баль.

– До Ласса надо еще добраться, – отмахнулся он. – И до Омасса и до Борки. И до Дешты. Мы пройдем, Рич. Или погибнем, что вряд ли, Знаешь, что внушает мне веру в нашу удачу?

– Деньги? – презрительно хмыкнула девушка.

– Нет! – поморщился Зиди. – У меня слишком много врагов. И вряд ли они смогут договориться!

– Слишком много врагов не бывает, – не согласилась Рич и медленно стянула с пальцев перчатки. – Ты не провидец, баль. Посмотри на мои руки: я не успела их изуродовать, но они очень хорошо знают, что такое земля, камень, уголь, игла, нить, щелок и многое такое, о чем ты даже и не слышал.

Глава шестая

Они ехали вдоль топи до темноты. Поросшие густым нехоженым лесом холмы перед близкими горами словно прогнулись под тяжестью скальных громад и обратились в низину. Край болота уходил на юг, поблескивая коричневыми пятнами засыпающей трясины, но лес продолжался и в сторону гор. Топь не останавливала деревья, она только скручивала и прореживала их.